Книга Злость - Питер Ньюман

– И как я не догадалась.

– Он там жил. Говорил, что это опасное место.

– У нас есть выбор?

– Ну, мы можем сами придумать, как перебраться через горы.

– И тогда рискуем здесь застрять? Погибнуть от усталости или голода? Я предпочитаю опасность, которую могу побороть.

– Значит, Вердигрис. – Веспер облизывает губы. – Прежде чем мы отправимся, я хочу еще поесть.

– Отличная мысль.

Пока Диада разделывает мясо, возвращается козленок, мчится к костровищу, набирая скорость, потом резко тормозит и, крепко стоя на земле, смешно заваливается на одну сторону.

Из горла Диады вырывается хриплый смешок.

– Это, наверное, самое бесполезное животное из всех, что я видела.

– Должно быть, что-то его напугало. Они теряют сознание, когда напуганы.

– Как я и сказала…

У ног Веспер начинает гудеть меч, прерывая разговор.

Не закончив предложение, Диада выхватывает нож и медленно оборачивается, а Веспер обнажает меч. Обе напряжены до предела и готовы к любым неприятностям.

Проходят секунды, местность кажется такой же безжизненной, как и всегда.

С драматичным щелчком раскрываются серебряные крылья и обнажают глаз. Веспер следит за направлением его взгляда и видит ничем не примечательную гору камней. Через мгновение на камне появляются зубы – абсолютно белые на фоне серого. А затем вырисовываются очертания тела – оно скользит, извивается, готовится напасть.

– Диада, осторожнее!

Она как раз успевает повернуться и видит, как существо летит на нее, выставляя свое многочисленное оружие: зубы, клюв, когти – всё сразу. Протянув руки к его голове, она захлопывает одну из пастей, прежде чем та достигает ее шеи. Когти со скрипом царапают ее нагрудник, оставляя шесть борозд, но они недостаточно глубоки, чтобы достать до кожи. Клювом легче справиться с задачей, он пробивает доспех, и Диада падает на спину.

Существо с рычанием ползет на нее.

Нож Диады не знает страха и отвечает тихим треском. Но толстая чешуя с легкостью останавливает и отводит клинок. Прежде чем вновь опустятся клюв и челюсти, она метает нож. Крутясь, он летит в скулящую волчью голову, которая удивленно смотрит на отскочившее от бронированного века лезвие.

На мгновение чудовище замирает – достаточно, чтобы гармоната успела вскочить и обнажить меч.

Рука Веспер по инерции тянется к карману. Только когда пистолет оказывается в ее ладони, она вспоминает, что он разряжен. В другой руке гневно трясется меч в ножнах, стремясь к оскверненному созданию.

Диада уклоняется от клацающего клюва и режет существо по шее и плечу. Снова отпрыгивает от очередной атаки и проверяет, ранен ли зверь.

Нет. Голова двигается точно так же, шея цела. Ни одной царапины на чешуе.

– Дерьмо!

На стратегию не остается времени. Тварь снова наступает на нее, на этот раз агрессивнее, ибо ощущает, как уверенность Диады тает с каждой секундой.

Она парирует и уворачивается, снова бьет, на этот раз целясь в ноги. Кажется, что она сражается со стеной. Коготь задевает ее бедро, цепляется за броню, отчего Диада кружится, подобно чрезмерно увлеченному танцору.

Она падает лицом вниз.

Глаз отрывает взгляд от твари и смотрит на девочку.

Веспер завороженно отвечает на взгляд. Она не замечает, как из руки выпадает пистолет.

Тварь наступает на Диаду.

Все еще ошеломленная, она отчаянно двигается наугад – все лучше бездействия. Тварь набрасывается на катящуюся жертву, зубы соскальзывают с ее брони.

Будто во сне, Веспер протягивает руку к рукояти меча. Крылья воодушевленно подрагивают.

Становится очень душно, как будто в вакууме.

Веспер моргает, переводя взгляд с меча на борющуюся Диаду и обратно. На девочку накатывает понимание, и с ее лица сходит краска. Необходимо действовать, и меч ожидает, требуя, чтобы его пустили в дело.

В отчаянии Диада отрывает обломок скалы и выставляет перед собой в качестве щита. Тварь хватает его клювом и отбрасывает за спину.

Безоружная и уставшая Диада вопит от страха и злости.

Тварь разевает пасть, открывает клюв и отвечает ревом.

Мимо пролетает шмат мяса и смачно падает на землю рядом с когтями твари.

Она замирает, затем подцепляет кусок.

Вскоре рядом падает еще один.

– Назад, – шепчет Веспер. – Очень медленно.

Диада на локтях отползает назад.

Тварь рычит на нее, обнажая зубы.

Диада останавливается.

Веспер обходит ее по кругу и становится в поле ее зрения, держа меч в ножнах в одной руке, а длинную полоску мяса – в другой.

– Вот так. Не нужно драться. У нас полно еды.

Тварь смотрит на нее с подозрением. Она напрягается, будто готовясь к прыжку, но затем, взглянув на меч, замирает.

Веспер кладет мясо на землю.

– Вот, все для тебя.

Как только девочка исчезает из поля ее зрения, тварь набрасывается на мясо. Пока одна голова занята едой, другая наблюдает и отпугивает людей.

С деланым спокойствием они собирают вещи. Иногда Веспер отвлекается и кидает новые шматы чудищу под нос.

Козленок просыпается. Не успев прозеваться, замечает тварь. Закатив глаза и сжав челюсти, снова теряет сознание.

Веспер берет его на руки, и они медленно уходят, сохраняя размеренный шаг, пока не оказываются на достаточном расстоянии от твари.

Затем переходят на бег.

На стоянке остается больше половины крысы и разряженный пистолет.

* * *

Джем мчится по улице, покрытой коркой грязи, сжимая в кулаке что-то маленькое. Он не один. Те, у кого есть дом, возвращаются в них и рефлекторно захлопывают двери. Менее удачливые молят о пристанище. Лишь к немногим проявляют милосердие, остальные делают то же, что и всегда: бегут до тех пор, пока могут, а затем прячутся.

Лишь у Джема есть причина бежать. Остальные понимают, что приближаются неприятности, и этого достаточно; в Новом Горизонте тебя с большей вероятностью накажут за то, что ты был рядом, даже если ты не виноват.

Позади них по оскверненному городу рассредоточиваются войска Демагога. Месиво из инферналей и полукровок, рабов и приспособленцев, сочащееся из дворца подобно вони. В самом конце за ними тащится Образина.

Всего несколько улиц отделяет Джема от выхода, но он все равно замедляется – длительное недоедание сказывается на его здоровье. Когда он сгибается, упираясь одной рукой в колено и прижимая к груди вторую, в которой зажато что-то небольшое, узкие переулки начинают расплываться перед глазами.