Книга Босиком по краю моря - Наталия Миронина

– И что? Ты участвовал в этом с бойцами спецназа? И ты справился?

– Ну, почти… – отвечал Вадим.

Сейчас, глядя на пакет с вещами бывшего любовника, Женя громко вслух произнесла: «Врал. Такой никогда не справится!»

На какой-то момент ей стало легче. Она поднялась, собрала все и вытащила на крыльцо. На соседском участке копошились ребята-подростки.

– Помогите, отнесите к «книжному обмену», – попросила она.

Ребята мигом откликнулись, и, как только они скрылись за поворотом улицы, Женя вздохнула с облегчением.

На работе ее встретили хорошо. Хвостов таскал ей кофе и пончики из буфета – его открыли на первом этаже флигеля в бывшей «прачечной комнате». Пончики были жирными, в сахарной пудре, одним словом, классика. Вместе с кофе это было главное лакомство Агентства. По этому поводу Алена Кудрявцева выразила недовольство:

– Мы раньше обедать ходили в поселок Ореховый, через поле шли туда и обратно. Теперь мы сидим на месте и жрем жирное тесто.

– Не жри! – посоветовали ей в один голос Хвостов, Инна Логинова и Люда Новикова. Пчелинцева присоединилась – пончики были вкусными. К тому же в «прачечной» можно было пообедать. Не так вкусно, как в Ореховом, но вполне сносно. А еще Бояров, заботящийся о сотрудниках, потребовал установить там самые маленькие цены. Женя, глядя на эту «гастрономическую суету», понимала, что Бояров прислушался к ее словам и подумал о людях.

Работы было много. В эфир выходили старые программы, готовились новые, принимались сценарии самых безумных проектов. Когда народ читал их и катался от гомерического хохота, Бояров говорил:

– Берите рациональное зерно. Всегда оно есть, надо только это увидеть. Автор не так глуп, он просто не знает нашей специфики.

Наверное, Бояров был одним их первых, кто объявил конкурс среди зрителей на лучший сценарий телевизионной передачи. Слоганом этого конкурса была фраза, придуманная им самим: «Я написал сценарий той передачи, которую хочу смотреть!» Ему говорили, что звучит громоздко и сразу не поймешь, о чем это. Но Бояров был тверд, отстоял слоган и не прогадал: тот, кто хотел понять, – понял. А поняв, сел писать сценарий. За это время в агентстве перечитали кучу графоманских произведений, но сумели «выловить» действительно интересные идеи. Авторов поощряли не только упоминанием фамилии в титрах, но приличными премиями. Конечно, это были небольшие передачи, даже скорее сюжеты. И Бояров уже нетерпеливо поглядывал по сторонам – хотелось такой же темы и того же размаха, с каким прошел проект про толерантность.

– Вот тебе и идея, – сказала ему Женя, когда Бояров обмолвился об интересе своего отца к политике. – Дивноморск – реально форпост. Давай обсудим, как жители региона оценивают безопасность, снабжение, что думают о контактах с граничащими странами. Чего они боятся. Что хотели бы изменить. Одним словом, опять поговорим о жителях Дивноморска, да нет, всей области, но с точки зрения возможной угрозы. Ну, ты представляешь, Брестская крепость? Вот что люди думали о политике накануне войны?

– Ну, ты даешь, – Бояров даже подпрыгнул, – только слово «война» не должно звучать!

– И не прозвучит. Резонанс может быть не тот, какой нужен. Мы деликатно. Спокойно. Но затронем то, что не может не волновать людей. Независимо от их возраста. Но мы сделаем все максимально лояльно. В рамках темы.

Бояров сутки думал и понял, что идея потрясающая.

– А ты возьмешься за это? Как себя чувствуешь?

И вот с этого вопроса, как это ни удивительно, начались те отношения, которые так свойственны «стремительным людям».

Суржикову Женя не позвонила ни разу. Словно не существовало этого человека. Себе она строго сказала: «А что ты хотела от такого скоропалительного романа, ничего удивительного… Никаких обязательств. А может, и никаких чувств». Впрочем, ее подруга Коробицина, с которой они рассорились в Москве, но та все равно через какое-то время позвонила Жене и узнала все новости, думала иначе:

– Я рада, что ты мне все рассказала. Можешь рассчитывать на меня – я приеду, как только позовешь, если понадоблюсь. Что же касается вашего с Суржиковым романа – я не удивлена. Знаешь, мы с Титовой были свидетельницами всех ваших конфликтов. Они были не на пустом месте. И не из-за действительной вражды. Это была неоформившаяся любовь. Знаешь, так еще бывает у первоклашек – девочка нравится, поэтому ей портфелем по башке надо дать.

– И кто кому из нас по башке давал?

– Ты, конечно! Ты его допекала просто. Но ты ему тоже нравилась, а потому он цеплялся к тебе. Поэтому ничего удивительного в ваших отношениях нет. И совсем они не скоропалительные.

Женя и соглашалась, и нет. Это были успокоительные разговоры, но бесполезные – Женя ждала ребенка, Суржикова рядом не было, а вместо него был заботливый Бояров. Самое интересное, Олег вообще не задавал вопросов о Вадиме. Жене иногда казалось, что и для Боярова тот перестал существовать. Впрочем, так это и было. Видимо, почувствовав некоторую неловкость, Суржиков как-то набрал номер Олега.

– Да, – ответил тот, хотя общаться совершенно не хотелось.

– Как у вас там дела? – с каким-то смешком спросил Вадим. Понятно, что ему, прежде чем звонить Жене, хотелось через друга прояснить ситуацию.

– Какие именно? – сухо спросил Бояров.

– Ну, в Агентстве…

– Нормально. И в остальном тоже. Все хорошо, Вадим, все хорошо! Не переживай.

Суржиков хотел ответить, что почти не переживает, но послышались гудки. Так и осталось для него загадкой – линия телефонная подвела или друг не захотел с ним разговаривать.

А дело между тем близилось к Новому году. Офис гудел – к концу года было полно работы, но в воздухе уже пахло теми самыми мандаринами. Бояров погрузился в организационные дела – над новым «политическим» проектом они с Пчелинцевой работали вместе. Во-первых, Олег всегда был силен в этих вопросах и какое-то время это была основная его тема, а во-вторых, ему важно было опекать Женю. А это было возможно только при близком контакте. Оказываясь дома, Женя как бы выключалась из любого общения. Даже по работе ей старались не звонить в неурочное время. И жалели, и понимали, что она сейчас больше занята будущим. Если осень в этот год была аномально теплая, то зима выдалась снежная, а ветра всегда были отличительной чертой этих мест. При каждом удобном случае Пчелинцева гуляла по берегу моря. Она шла вдоль кромки воды и, как правило, ни о чем не думала. Она научилась быть спокойной, соблюдать нужный режим и «выключаться», покидая здание Агентства. Сначала это давалось ей нелегко. Уж больно деятельной натурой она была и очень любила работу. Но выхода не было – болезнь сделала ее слабой, поэтому ради будущего ребенка приходилось жертвовать тем, что доставляло удовольствие.

Пчелинцева была благодарна Боярову – более внимательного и понимающего начальника, наверное, на свете не было. Женя, конечно, догадывалась, что к этому вниманию примешивается и что-то очень личное. Но ей даже страшно было подумать, что кто-то может претендовать на ее благосклонность. Тем более в этой ситуации… Бояров вроде бы все понимал, но не отступал – его заботы простирались далеко за пределы офиса. С некоторых пор он отказался от личного водителя и сам сел за руль. Это позволило ему без стеснения и без ненужных разговоров среди сотрудников возить Женю на работу. Когда он впервые за ней заехал, она обрадовалась. Утром Пчелинцева теперь вставала тяжело, собиралась долго и, боясь опоздать, вызывала такси. Ехать было недалеко, но все равно за неделю набегала приличная сумма. А Женя теперь очень считала деньги. Она завела два счета и каждый месяц на них откладывала сбережения. Пока накопила она негусто.