Книга 12 месяцев. Необычные эротические приключения - Генрих и Ксения Корн

– Да, деньги это сила, – невозмутимо ответила она, не смотря на его укол. – Но эту силу деньгам даёт человек, без человека деньги ничто. Слабый человек ничего не сможет сделать, даже если у него будет много денег. Вот я тебе расскажу историю про себя. У меня было много денег, когда я в Ницце, в пятизвёздочном отеле «Негреско», билась от бессилия головой в стену, так как моя жизнь рухнула, и я ничего не могла с этим поделать. Помогли мне в тот момент деньги? Есть вещи, которые нельзя купить. Я бы всё отдала. Моя жизнь потеряла смысл. В такие моменты человеку сила нужна, а не деньги.

Дашка была из той счастливой категории постсоветских семей, что в 90-х сумели разбогатеть, а в 2000-х богатство приумножить. Она получала от жизни всегда самое лучшее. Замуж вышла за иностранца и с ним уехала заграницу. Но вдруг несчастье. Её муж и ребёнок погибли в автокатастрофе. И началась борьба с собой – депрессия, душевные срывы, а потом это довело до психиатрической лечебницы… Всё могло кончиться очень печально, если бы не помощь таинственного человека.

Мы свернули с шоссе и остановились на переезде возле платформы «888-й километр». Где-то там, в синеве горизонта, потерялась и сгинула со свету наша Августовка.

– Я так и не поняла, кто она на самом деле: психолог ли, экстрасенс или самая настоящая ведьма, – дорассказала Дашка свою историю, пока звук железнодорожного светофора на переезде трещал точно чокнутый, запрещая движение. – Это было в Москве. Я стояла на Большом Москворецком мосту – где Немцова убили – и смотрела на воду. А она подошла ко мне и спросила, как дела. Я ответила, что хреново. Разговорились, и за полчаса разговора во мне что-то изменилось. Боль ушла, вернулось желание жить. Появилась сила – причём такая, какой у меня никогда не было. Я почувствовала и продолжаю чувствовать, что это её сила. Иногда в мыслях к ней обращаюсь, спрашиваю совета, и она мне помогает. Ощущаю сильную связь с ней. А кто она – тайна для меня. Молодая красивая женщина. Представилась Ксенией. Вот всё, что я о ней знаю.

– То есть она тебя вылечила, что ли? – спросил Сашка.

Дашка рассмеялась.

– Так я и не была никогда больна, Саша. Быть сумасшедшим это не болезнь, это дар. Я теперь не стыжусь своего сумасшествия. Благодаря ему я такая, какая есть. Благодаря ему я стала художником. Благодаря ему получаю удовольствие от жизни.

По железной дороге пронёсся поезд, и звук светофора на переезде умолк. Мы двинулись дальше. Я ловил в зеркале заднего вида Дашкины глаза и видел в них сияние, похожее на ослепительное и доброе летнее солнце из моего детства: когда смотришь и жмуришься – и тебе хорошо от этого. С той лишь разницей, что теперь хоть плачь. Даша, милая, зачем ты приехала…

Дашкин «Гелик» творил чудеса. Он медленно, но верно, как танк, пробирался сквозь высокую траву и молодые кусты, напролом, сминая всё и оставляя после себя в этом царстве запустения след цивилизации.

– Не могу поверить! – удивлялась Дашка. – Ведь здесь была дорога и поля вокруг, а сейчас и не знаешь, куда едешь.

– Держись тропинки, – подсказывал я. – Видишь, вон еле-еле трава примята. Кто-то ходит здесь всё-таки… Тропинка прямо к деревне идёт.

– Землю бросили, – бурчал Сашка. – А земля не любит, когда её вот так бросают. Вот и итог. Никому ничего не надо в этой стране. Они говорят, мы немцев победили, гордитесь. А чего ж гордиться? Вот смотри на всё это и гордись, какая у нас великая страна. У немцев бы тут такая красота была…

– Вон деревня! – перебил я его. – Видите? Вон в тех зарослях.

– Увидела. Я, кажется, и свой дом вижу.

Дашка повернула к почерневшему кирпичному зданию, обросшему крапивой, которое когда-то было её домом, возле которого мы все – она, я и Сашка – пропадали долгими летними днями и вечерами: играли в бадминтон, слушали музыку на магнитофоне, сидели в красных «Жигулях»…

– Всё. Приехали, – она заглушила мотор и тяжело вздохнула.

Мы вышли из машины и услышали странные звуки, доносившиеся из дома. Будто кто-то заколачивал гвозди.

– У тебя тут гости, Даш, – мрачновато заметил Сашка и полез через крапиву в дом. Мы с Дашкой за ним.

Входной двери не было – просто пустой проём. Окна разбиты. На полу в коридоре и комнатах осколки стекла, разбросанные вещи, игрушки, в кухне – след от костра. Кто-то сюда наведывался все эти годы и вёл себя, как последняя сволочь.

Звуки доносились из террасы на задней стороне дома. Сашка резко толкнул скрипучую покосившуюся дверь на террасу, и мы увидели, как тут же шарахнулись в сторону два мужика: один – рыжий, с веснушчатым лицом, другой – обросший, щетинистый, точно беглый зек.

– Чего вы здесь делаете? – строго спросила их Дашка.

Они, застигнутые врасплох, на миг растерялись, но быстро обрели присутствие духа. Веснушчатый хамовато отбрехнулся:

– Мы здеся кашку себе варим – из топора. Тоже хочешь кашки?

И недобро показал топор.

– Это вообще-то частная территория, и я как хозяйка варить кашку здесь запрещаю. Прошу вас покинуть помещение.

Она на всякий случай сделала шаг назад, спрятавшись за Сашку.

– А тута не действують никаких законов, и всякие хозяйва могуть с их запрещениями иттить отседа к чёрту лысому, – просипел щетинистый.

– Или мы можем их проводить, – добавил веснушчатый. – Дело-то нехитрое, по головке щёлк и вон там, в крипиве, прикопал, никто не узнает и не найдёт. А тебя, манда смазливая, хорошо бы и чпокнуть перед этим. Как тебе, согласная?

И опять показал топор.

– Вы рты закройте свои вонючие и шагом марш на выход, – Сашка не выдержал и вытащил пистолет, припрятанный у него под ремнём брюк.

Те мигом прикусили языки, попрыгали в разбитые оконные проёмы террасы в крапиву. Нехотя побрели восвояси. Но отойдя подальше, кто-то из них с насмешливой злобой выкрикнул:

– Ничего, командир! В другой раз приедешь – ни дома, ни деревни не найдёшь! Попомни слово!

– Кто это был, Саш? – с облегчением выдохнула Дашка. – Бандиты какие-то прямо…

– Да мало ли сброда здесь шастает… – Сашка спрятал пистолет за ремень и нервно закурил. – Сожгут теперь тут всё…

– Фу-у, страшно как!.. Не ожидала я такое встретить.

– Не в тех местах живёшь, Даш. Я вот если куда еду, то с оружием. После армии сделал себе лицензию, так спокойней.

А я молча смотрел на них и удивлялся. Когда-то мы были детьми.

В тот день отдохнуть нам там не удалось. Нагляделись жути, когда по деревне прошлись, да и настроение вконец испортилось. Посидели возле речки, пообедали и поехали назад. Но договорились через неделю ещё разик сюда съездить. С палаткой, с ночёвкой – чтобы уже как следует насладиться нашим краем света.

В итоге ездили аж три раза – каждые августовские выходные. Лето в тот год выдалось прохладным, а вот август, напротив, баловал хорошей, по-летнему жаркой погодой. Ночи стояли тихие, тёплые, ясные.