Книга Стокгольмское дело - Йенс Лапидус

Газеты писали о захлестнувшей город волне насилия, журналисты старались выглядеть обеспокоенными и возмущенными. Но если бы на месте этих парней были дети из богатых семей, если бы вдруг ребята из центра начали крошить друг другу черепа и палить из пистолетов, все было бы по-иному. Наверняка премьер-министр объявил бы чрезвычайное положение, назвал происходящее национальным кризисом и попросил минобороны принять меры.

Даже в шведском «народном доме» люди делятся по сортам.

Проехал мимо школы, в которой учился. Начальная школа «Лина» в Сёдертелье. Деревья еще голые, во дворе мусор – скоро начнут весеннюю уборку. То же самое приземистое одноэтажное здание, ничего не сломали, ничего не пристроили. Тот же светлый фасад, только оттенок чуточку темнее. А может, просто забыл: память часто играет в такие игры. Он был ребенком тогда; наверняка мир казался светлее и радостнее. Все, что было потом… в душе слой за слоем откладывались грязь и копоть.

В конце концов, он искупил свое преступление… или думал, что искупил, когда по поручению «Лейона» освободил похищенного человека. Одного похитил, отсидел – уже частично искупил, а потом еще и спас похищенного. Кстати, именно тогда он познакомился с Эмили.

Адвокатское бюро «Лейон»… может быть, они могут чем-то помочь?

На счастье Тедди, девушка в приемной его узнала. Когда-то, когда он еще тут работал, она даже пригласила его на бокал вина. Он отказался, но постарался, чтобы вышло мягко и необидно.

– Магнус вообще-то не принимает, но поскольку вы – это вы, может, сделает исключение. К сожалению, наверняка придется подождать.

Тедди сел на исключительно модный и не менее исключительно неудобный стул. Наверняка авторский. Вспомнил, как он точно так же сидел в этой приемной, и к нему вышла Эмили.

На круглом столике – несколько образцово неинтересных журналов с говорящими сами за себя названиями: «Дагенс Индустри», «Сделки недели», «Форбс». В отличие от того раза рядом с журналами лежали несколько айпадов. Бери и уноси. Все так, но Тедди прекрасно представлял калибр заказчиков «Лейона»: они зарабатывали на такой айпад меньше, чем за минуту.

Через час он сидел в кабинете Магнуса Хасселя.

– Тедди, – улыбнулся Магнус, – я не знаю, что у тебя за дело, но в твоем распоряжении десять минут. Потом мне надо убегать.

Стены, как всегда, увешены безумными абстракциями, а на полках – загадочные произведения искусства. Забрызганный масляной краской человеческий череп, под стеклянным куполом – скелет птицы с ярко-желтым теннисным мечом у лапки, рядом – окруженное традиционными аксессуарами зеленое влагалище, комбинация пластмассы и мрамора. Скорее всего, выбор материала тоже что-то символизирует.

Кроме того, три больших фотографии, которым на вид не меньше ста лет. Три мальчика лет десяти, все с темными волосами и робкой, неуверенной улыбкой.

Тедди вгляделся в подписи.

Сталин. Бен-Ладен. Гитлер.

– Что скажешь о моем новом приобретении? – Магнус заметил его недоумение. – Три отъявленных мерзавца в детстве. Интересный вопрос: как возникает зло? Где тот момент, когда детская невинность оборачивается беспримерным людоедством?

Тедди повернулся на стуле, отчего тот жалобно крякнул.

– Как бы там ни было, – сказал Магнус. – Я оказываю тебе услугу, что вообще соглашаюсь с тобой разговаривать. Думаю, ты это понимаешь. И прекрасно знаешь мое мнение по поводу того, чем вы с Эмили занимаетесь. Но ты мне все-таки симпатичен. Странно, правда? Ничего странного – когда ты работал у нас, замечательно справлялся с работой. С одной оговоркой – нельзя допускать личного отношения к бизнесу. Ну, хорошо… что тебе нужно?

Стул заскрипел так отчаянно, что Тедди испугался и приподнялся немного, чтобы его не поломать.

– Я ищу контакт с несколькими высокопоставленными персонами, но среди моих знакомых нет никого, кто мог бы помочь мне до них добраться. Кроме вас.

– Вот как! Тогда позволь спросить: зачем они тебе нужны, эти персоны?

Тедди помолчал.

– Я знаю их имена, – он не ответил на вопрос. – Знаю имена, знаю, кто они такие, но мне нужно… я уже сказал: нужно до них добраться и серьезно поговорить.

Он перечислил пять фамилий.

– Это, конечно, как-то связано с делом Матса Эмануельссона, – вздохнул Магнус.

Тедди резко откинулся на стуле – тот по какой-то причине не издал ни звука. Откуда Магнус знает?

Магнус встал и начал надевать пиджак. Тщательно вытянул манжеты: два-три сантиметра из-под рукава, не больше. Но и не меньше.

– Ты же знаешь – адвокаты связаны обетом молчания. Даже если бы я знал этих людей, все равно: ничем не могу помочь. Вот так устроена жизнь в нашем мире. Все, я должен бежать, – Магнус несколько раз мотнул кистью правой руки в направлении двери – пора и честь знать.

Тедди тоже встал.

– Не пытайся меня заболтать, – он резко перешел на «ты». – Я знаю, что ты можешь мне помочь.

– Я уже сказал, мне надо уходить, – Магнус смотрел на него с изумлением.

Тедди загородил дверь.

– Я на тебя работал. Не забыл? Так что мне есть что порассказать о твоих деловых приемах. Понял, что я имею в виду?

Магнус поднял руку с вытянутым указательным пальцем. Круглая молочно-белая запонка в платиновой оправе сверкнула на весеннем солнце, точно посланная в Тедди молния.

– Шантаж? – спросил он.

– Шантаж, шантаж, – Тедди мелко покивал головой, постарался дружелюбно улыбнуться и сам почувствовал, что улыбка вышла похожей на волчий оскал. – В «Лейоне» научился.

Длинная пауза. Магнусу, в отличие от Тедди, улыбка удалась получше. Профессионал.

– Ну что ж… давай обсудим, что я могу для тебя сделать.

26

Мистер Первый уже почти месяц сидел в следственном изоляторе. Вероятные подозрения: нарушения налогового законодательства, фальшивая бухгалтерия, нарушения закона о наркотических веществах – весь классический набор. До реального состава преступления добраться не удавалось, поэтому следствие шло проторенным, не менее классическим путем: follow money. Следуй за деньгами.

Исаку запрещено общение с внешним миром, за исключением ближайших родственников.

Шведская судебная система, конечно, не настолько открыта, как принято считать, но при этом достаточно наивна.

Никола остановился перед стальной дверью следственного изолятора в Хюддинге и нажал кнопку.

– Говорите, – гулкий голос в маленьком динамике над замком. Как из бочки.

Он не очень хорошо представлял, что говорят в таких случаях. Представиться? Назвать имя? Или они уже знают, что он подал заявку на посещение заключенного?

– Меня зовут Римон Нимрод, я пришел навестить дядю.