Книга Связующие узы - Филипп Марголин

– Это известно всем.

– А ты знаешь, что произошло на слушаниях о поручительстве?

Билли откинулась назад и расхохоталась:

– А как же! У Аманды зубы острые. Только подумать: самооборона!

– Рада, что немного повеселила тебя.

Билли снова рассмеялась:

– Ты же не веришь в подобные истории, Кейт? У тебя ведь мозги настоящего ученого. Поэтому не говори мне, что попалась на такую явную подставу.

Кейт молчала. Билли какое-то мгновение пристально ее разглядывала.

– Значит, ты серьезно.

– Я понимаю, насколько сложно поверить в подобное допущение, но у нас имеются определенные доказательства обоснованности утверждений Дюпре.

– Хотелось бы мне их увидеть.

– Когда они будут окончательно готовы. И хватит твоих вопросов. – Кейт указала на пирог и кофе Билли: – Я плачу эту немыслимую взятку вовсе не для того, чтобы самой отвечать на вопросы, а чтобы получить кое-какую информацию от тебя.

– Ну что ж, приступай.

– До тебя когда-нибудь доходили слухи о том, что Уэнделл Хейес не чист на руку?

Билли смаковала кусок пирога, раздумывая над ответом.

– Если твой вопрос означает, не ведем ли мы какое-либо расследование по его поводу, то, насколько мне известно, – нет. Конечно, всегда возникают те или иные подозрения, когда адвокат начинает представлять интересы торговцев наркотиками, а Уэнделл защищал людей Арагона. До тебя должен был дойти слушок на сей счет, когда ты работала в отделе по борьбе с торговлей наркотиками.

– Я там работала совсем недолго, – сказала Кейт, стараясь не выдать своих эмоций. Ей предложили работать в портлендской полиции, еще когда она училась на факультете компьютерных технологий в Калифорнийском университете, и заниматься расследованием компьютерных преступлений. Однако борьба с хакерами Кейт очень быстро надоела, и она попросила, чтобы ее перевели в отдел по борьбе с торговлей наркотиками. Работая тайным агентом, она оказалась участницей перестрелки на бульварах, в ходе которой были убиты несколько прохожих и главный информатор полиции. Кейт сделали главным козлом отпущения в этом деле и выгнали из полиции.

– Единственное, что еще приходит мне на ум, – из разряда городских слухов.

– Выкладывай.

– Ты когда-нибудь слышала о "Веселеньком заведении на Воэн-стрит"?

– Нет.

– Лет семь назад, когда я еще носила форму, я оказалась первым полицейским, приехавшим на место самоубийства известного банкира Майкла Израэля. Это была классика. Он выстрелил себе в голову в собственном кабинете, предварительно написав записку с признанием в убийстве Памелы Хатчинсон, девушки, якобы забеременевшей от него.

– А что, на самом деле было подобное убийство?

– Было. За восемь лет до того. Хатчинсон работала кассиром в банке Израэля и действительно оказалась беременна. После самоубийства Израэля мы провели баллистическую экспертизу пистолета, из которого он застрелился. Из этой же пушки убили и Хатчинсон.

– А Израэля когда-либо прежде подозревали в убийстве Хатчинсон?

– Никогда. Естественно, после гибели девушки его допрашивали, но это был обычный рутинный допрос. Мы тогда допросили всех в банке. Кроме того, не было никаких оснований подозревать Израэля. Он был женат, принадлежал к уважаемому портлендскому семейству. Тело Хатчинсон нашли на стоянке, на расстоянии нескольких миль от банка. Ее сначала зверски избили, а потом шлепнули. Отсутствовала и ее сумочка. Складывалось впечатление, что девушку ограбили и убили.

– Но какое отношение к убийству Хатчинсон имел Хейес?

– Не торопись, девчушка, – сказала Билли, затолкав себе в рот очередную порцию яблочного пирога. – В тот год, когда я стала детективом, управление по контролю за применением законов о наркотиках арестовало Сэмми Кортеса, мексиканца по национальности, работавшего на Педро Арагона. ФБР шило Кортесу серьезное дело по организации широкомасштабного наркотрафика, что грозило пожизненным заключением без всякой надежды на смягчение наказания. И Кортес разговорился, надеясь добиться снисхождения от властей. Помимо прочего, он заявил, что сможет пролить некий свет на убийство портлендского банкира, совершенное за несколько лет до того.

– Израэля?

Билли кивнула:

– Он сказал, что существует заговор очень влиятельных и богатых людей, которым нужно было избавиться от Израэля. Потому они и заказали его ликвидацию, да так, чтобы она походила на самоубийство. Кортес говорил, что эти люди связаны с Арагоном.

– И он сказал, что к делу причастен и Хейес?

– Он не назвал ни одного имени. Заявил, что не скажет ничего до тех пор, пока ему не дадут твердых гарантий. Единственное, о чем Кортес проговорился, – это то, что упомянутые им загадочные люди связаны между собой уже так долго, что у их группы появилось особое прозвище – "Веселенькое заведение на Воэн-стрит".

Кейт скептически взглянула на собеседницу:

– И какое же отношение мог иметь Арагон к "Веселенькому заведению"?

– Спроси что-нибудь полегче. Кортес, кстати, тоже не смог объяснить это название. Он сказал, будто внутри группы существовала какая-то старая шутка, понятная только им самим. В управлении сочли, что Кортес им лапшу на уши вешает со своим "Веселеньким заведением", но все же нам об этом сообщили. Я отправилась в федеральную тюрьму, где он сидел, так как я знала о "Деле Израэля". Когда прибыла туда, мне сообщили, что с ним до меня примерно полчаса беседовал адвокат. Затем Кортеса ввели в помещение для встреч, и он отказался говорить вообще что бы то ни было. Парень был до смерти перепуган. И как ты думаешь, кто был тот адвокат?

– Уэнделл Хейес?

Брустер кивнула.

– Я кое-что знала о Кортесе из другого дела. Он и в самом деле был довольно крутым парнем и тем не менее очень преданным своей семье. Какое-то внутреннее чувство подсказало мне, что нужно проверить ситуацию с его родными; у него были жена и восьмилетняя дочь. Как оказалось, ни в день визита Хейеса к Кортесу, ни за день до его визита девочка не посещала школу. А вот стоило Кортесу прекратить сотрудничество с полицией, как она снова пришла в школу. Я попыталась найти девочку, чтобы побеседовать с ней, но мать меня к ней не подпустила.

– Ты полагаешь, что ее взяли в качестве заложницы, чтобы заставить Кортеса молчать относительно этого "клуба"?

– Может быть, и так. А может, все россказни о "клубе" были простой выдумкой. Кортес мог бы много сообщить сотрудникам управления об организации Арагона. У бандитов была масса оснований заткнуть ему рот.

– Кортес все еще находится в тюрьме?

– Кортес уже давно в аду. Его прирезали в тюремном дворе во время прогулки вскоре после начала отсидки.