Книга Ребенок от Деда Мороза - Марго Лаванда

— Ладно, но ты должен уйти! Мама появится в любую минуту…

— И что? Мы взрослые люди, ты ждешь от меня ребенка, и мы скоро поженимся.

— Все равно! Я стесняюсь. Пожалуйста!

— Хорошо… Ты подарила мне такую счастливую ночь… не могу с тобой спорить. Только пообещай, что сегодня вечером пойдешь со мной на свидание.

Я готова пообещать что угодно, лишь бы выставить Самолова восвояси.

***

— Что за машина стоит возле нашего дома? — спрашивает с порога мама, появившаяся ближе к обеду. Я успела известись просто, ругая себя, зачем так с Германом поступила. Выперла утром в одном полотенце. Представляю, если он кого-нибудь встретил… Например, моих старых подружек, что недавно вдоль его забора намарафетившись прогуливались…

— Понятия не имею, мамуль. А что за машина?

— Ну красная такая… Прям у нашего забора, со вчерашнего дня ее вижу. Это кто такой наглый, интересно.

— Ой, да, я же тоже вчера ее видела, — хмурюсь.

В нашей деревне точно на такой никто ездить не будет. Дорого слишком, и не особенно практично. Так кто же владелец? В голову лезут нехорошие мысли. Может, очередная бывшая за Самойловым следит? Меня раздирает ревность до самого вечера. Но все равно, готовлюсь к ужину, надеваю лучшее платье, подкрашиваюсь. Стук в дверь ровно в семь — как и условились. Маму я уже предупредила. На пороге Герман с двумя букетами, один — красные розы, другой — белые.

— Не знал какие ты больше любишь, — произносит Самойлов.

— Что? — смотрю на него ошеломленно.

— Шучу. Тебе красные, моя принцесса. Цвет страсти. А белые твоей маме. Как символ наших чистых и взаимных с ней отношений.

— Герман, вы чудо, — произносит из-за моей спины мамуля, невесть как там оказавшаяся — не знала, что мама умеет ходить бесшумно. — Давай, Настен, букетик. Красота какая! — мама наклоняется и втягивает в себя запах. — Ммм. В твоей комнате, в вазу поставлю. Как же я рада, милые мои, что все налаживается. Хорошо вам погулять…

Выходим на улицу — снова в глаза бросается непонятная машина! Реагирую как бык на красное. Подхожу и пинаю по колесу, одновременно оценивая реакцию Германа.

— Вот наглые, — бормочу себе под нос.

— Ты чего пинаешься, Насть, не нравится? — почему-то с грустью спрашивает Герман.

— Мне? Совсем не нравится! Уродство просто! Кошмар, и кто на таких ездит! — продолжаю бушевать, почти уверенная, что он знает, что за машина, и кто владелец.

— Блин. Вот это облом. Самый сильный, пожалуй, за всю мою жизнь, — Герман выглядит ужасно расстроенным и переводит тему. Мои подозрения разрастаются в геометрической прогрессии!

Приезжаем в ресторан, за ужином разговор не клеится, и аппетита нет. Самойлов ушел в свои мысли, я — все пытаюсь понять, что же за баба владеет машиной, (потому что мужчина на такой точно не станет ездить), и если припарковалась у моего забора, то где сама-то поселилась?

Герман что-то говорит про поездку, про Париж, слушаю вполуха.

— Давай вернемся домой, ладно? — отказываюсь от десерта.

Мой спутник понуро кивает, и мы возвращаемся в деревню. По дороге почти не разговариваем, но молчание наше тягостное, как грозовая туча нависшее…

Машина у забора так и стоит! Я прихожу в бешенство.

— Нет, это переходит границы. Я за лопатой! — восклицаю и бегу к сараю. Открываю скрипучую покосившуюся дверцу, хватаю инструмент, все еще не отдавая окончательно отчета, что буду делать… Потому что порча чужого имущества это между прочим статья. По дороге обратно к машине я уже понимаю, что лупасить по иномарке не буду. Но в удовольствии замахнуться — вдруг хозяйка наблюдает за нами из засады, не могу себе отказать.

— Я понимаю, что подарок не удался, Насть. Но его ведь вернуть можно, — обиженно говорит Герман, когда возникаю перед ним в замахе лопатой.

— Что? Что ты сказал? Ты о чем вообще? Какой подарок?

— Это же я тебе, Насть… Подарок… Свадебный. Не ожидал конечно реакции такой… даже если ну совсем не понравилось… Всегда можно в салон вернуть. Вот как раз думал, на какую тебе машину тогда поменять… Пытался понять почему ты так резко убежала. Но что с лопатой вернешься, вот вообще не ожидал…

— Мне? Машина? — у меня начинает кружиться голова. — А я думала… Ох. Прости меня, ради бога.

Меня трясет, задыхаюсь от избытка чувств, просто ужасной идиоткой себя чувствую! Полной кретинкой, еще и ревнивой! Позор какой! Стою и мысленно посыпаю голову пеплом.

— За что тебя простить, Синичкина? — ласково берет меня за подбородок Герман, подошедший ко мне вплотную. Второй рукой забирает у меня лопату и прислоняет к машине.

— За то что пинала машину…

— Да ничего. Бывает. Я же понимаю. Гормоны. Может все дело в красном цвете? Тебе думаю больше подойдет нежно голубой.

— Мне нравится! Честное слово! Очень нравится! Я в восторге! — бросаюсь на шею любимому, давая себе в этот момент обещание, что больше никогда, никогда не стану себя накручивать. Что с этого момента безоговорочно ему доверяю. Что любое недопонимание прежде всего с ним буду обсуждать, а не накручивать себя.

— Правда нравится? Мы можем поменять, — снова переспрашивает Герман. Меня поражает, с каким терпением и трепетом он относится ко мне. К моим желаниям…

— Нет! Ни за что! — восклицаю, про себя подумав, что, наверное, машина цвета неба мне и правда подошла бы больше. Но я стесняюсь сказать об этом…

— Ну тогда… садись, — улыбается широко Самойлов.

— Сейчас?

— Да. Хочу, чтобы ты испробовала авто.

Послушно сажусь. Возле коробки передач сразу вижу красную бархатную коробочку.

— Это тоже мне?

— Да. Открой пожалуйста.

Внутри кольцо. Обручальное. С бриллиантом… На глаза наворачиваются слезы.

— Ты выйдешь за меня, Синичкина? — спрашивает Герман, усаживаясь рядом на переднее пассажирское сидение.

— Да… — выдыхаю, сжимая руль.

— Тогда поехали, любимая.

— Куда?

Вперед… если честно, ты в таком боевом настроении, что стесняюсь предложить на сегодня, в качестве ночлега, свою квартиру в городе. Очень хочется… побыть с тобой наедине.

Глава 26

Эпилог

Три месяца спустя. Август. Свадьба.

— Дорогая, я в восторге! Какая шикарная свадьба получилась! Когда ты сказала, что она будет в вашей деревне, я, честно признаюсь… — и тут Кира, видимо, теряет желание откровенничать и замолкает. Приходится ей помочь:

— Думала, я с ума сошла? Так многие подумали. Но мне плевать.

— Насть, ну что я могу сказать, ты меня переплюнула в экстравагантности, детка. Пусть у вас все будет чудесно, с Германом. Вы это заслужили. Он тебя безумно любит. Я в этом уверена.