Книга Ребенок от Деда Мороза - Марго Лаванда

Кажется, проходит целая вечность, прежде чем Герман отрывается от моих губ, Встретив его горящий взгляд, понимаю, что это не все. Он не планирует ограничиться поцелуями. А я… могу лишь смотреть молча, призывая на помощь все свое благоразумие, которого нет. Оно исчезло, испарилось. Сейчас для меня существуют лишь его безумно красивые, голубые, манящие своим блеском глаза. Герман обхватывает пальцами мой подбородок и с невероятной нежностью проводит большим пальцем по моим губам, и я трепещу от этого прикосновения. Берет мое лицо в ладони и снова приникает долгим глубоким поцелуем.

— Ты моя половинка, Настя, я это точно знаю. Ты ь добрая, милая, забавная, порывистая… Ты не размениваешься на быстрые связи, очень серьезно подходишь к выбору партнера… Ты не из тех, кого большинство — кто готов стелиться перед боссом, и практически на все — лишь бы залезть к начальнику в постель. Ты редкий бриллиант, Синичка. И я захотел тебя в первый же момент, как увидел.

— В костюме Снегурочки?

— И без костюма тоже.

Он смеется надо мной, но не могу сопротивляться ему!

— Мне лучше уйти, — бормочу невнятно, делая попытку встать с постели.

— Я очень прошу тебя остаться.

Босс проводит ладонью по моей щеке, пальцы чуть задерживаются на моих губах.

— Хочешь, чтобы я умолял?

— Скажи еще раз, что это не сон, — прошу дрожащим голосом.

— Это не сон, и дело не в том, что я перегрелся в бане, — со смехом произносит Самойлов. — А в том, что ты свела меня с ума.

Босс приникает к моим губам. Сначала касается легко, я застываю. Кричу про себя, что оттолкнуть должна. И не могу. Потом мужские губы становятся все более настойчивыми. Как и руки — начинающие освобождать меня от блузки.

— Подожди, ты что? — восклицаю испуганно. — Только не так, и не здесь! Мама может вернуться в любую минуту…

— Нет, она не вернется до завтрашнего обеда. Заверила меня в этом. Она специально уехала. Надеясь, что это поможет нам поговорить… Но говорить мы не будем, — в ласкающем тоне слышится насмешка.

Герман подхватывает меня на руки и несет в мою комнату.

— Все будет хорошо, обещаю, — он опускает меня на постель и нависает надо мной. В его глазах столько тепла, сейчас они похожи на прозрачные голубые озера, и я не в состоянии оторваться от них.

— Нервничаешь? — спрашивает тихо. — Обещаю, мы не будем торопиться. Я просто хочу ласкать тебя. Изучать, узнавать.

Краснею от этого признания. Герман удобно устраивается рядом со мной на огромной кровати, облокачивается на подушки, и в полусидячем положении привлекает меня в свои объятия. Спиной чувствую мускулистую грудь, его сердце бьется спокойно, размеренно. Тогда как мой пульс зашкаливает. Уверенные, ласковые пальцы опускаются мне на плечи и начинают массировать, заставляя расслабиться. Это удивительно приятно, закрываю глаза от удовольствия, с трудом сдерживаю стон. Я должна отодвинуться прямо сейчас, или не смогу этого сделать никогда. Пальцы Германа зарываются в мои волосы, ласкают затылок, нежно проводят по щекам, подбородку, спускаются ниже, к шее. Затем он начинает осторожно освобождать мои волосы от стянувшей их резинки, запускает ладони в локоны, рассыпавшиеся по спине. Поворачиваю к нему голову, прячу лицо на его груди, прижимаюсь губами к бьющейся на шее жилке. Вдыхаю запах мужской кожи, неповторимый, терпкий. Замечаю, как Герман в ответ судорожно втягивает в себя воздух, и теряю способность связно мыслить. Забываю обо всем на свете в жгучей потребности в нем, в том наслаждении, которое может дать мне только он.

Наши губы встречаются, и я утопаю в сладком поцелуе, наша страсть нарастает как цунами. Одно быстрое движение — и мужчина уже сверху, я даже не успеваю заметить, как это получилось. Нависает надо мной, сузившиеся глаза горят желанием, внимательно изучают мое разгоряченное лицо. И я тону в этом голубом тепле, мечтаю раствориться в нем. Губы босса снова накрывают мой рот, властные и жаждущие. Рукой он скользит мне под блузку, и начинает ласкать, вырывая жалобный крик. Выгибаюсь под ним, прижимаюсь плотнее, тянусь навстречу ласкающим рукам, умоляя продолжать. Вскрикиваю, когда Герман останавливается, прекращает восхитительные ласки, отстраняется и внимательно смотрит на меня.

— Ты уверена? Мы можем подождать до свадьбы…

Ух, как же разозлили меня эти слова! Распалить до огненного состояния и предложить подождать? Сама набрасываюсь на его губы, целую жадно, проникаю языком в его рот, показывая, что он может сделать со своим предложением подождать.

Герман срывает с меня блузу, я тянусь к молнии на его брюках, пытаясь расстегнуть, но пальцы дрожат, не слушаются. Роберт отталкивает мои руки и сам расстегивает непослушную змейку, а я начинаю покрывать страстными, жадными поцелуями его мускулистую грудь, зарываюсь лицом в редкую поросль волос на ней, чувствуя, как он напрягся и дрожит, умоляя глухим шепотом:

— Не останавливайся, детка. Какая ты страстная… Я и надеяться не смел.

Заставляю его замолчать поцелуем. Не хочу сейчас слов. Только прикосновений, его рук, его губ. Но мне мало. Все еще недостаточно. Мне нужна полная близость. Провожу рукой по жестким волосам на мужской груди, обхватываю широкую спину и притягиваю на себя.

— Пожалуйста…

Нет ни сил, ни воли, я вся во власти нахлынувших чувств и ощущений. Мне никогда не было так хорошо. Никогда. Даже в мечтах и фантазиях. Мое тело горит от его прикосновений. А душа точно парит над землей от невероятных эмоций, мое дыхание прерывистое, изо рта вырывается всхлип, когда мы наконец становимся единым целым. Сердце вот-вот выскочит из груди. Перед глазами то вспыхивает, то меркнет калейдоскоп красок.

— Милая? Я сделал тебе больно?

— Н-нет, все хорошо. Мне очень хорошо…

Понимаю, что мне необходимо все как следует обдумать, осознать, что произошло и так неожиданно свалилось на мою голову. Но пока не готова выбраться из сладостного кокона ощущений…

Глава 25

Шесть утра! Открываю глаза и реальность наваливается, как всегда придавливая своей неумолимостью. Смотрю на мужчину рядом. Но сейчас мне некогда смаковать события ночи и думать о том, что будет дальше. Меня беспокоят только стыд и мама! В смысле, если она сейчас нас застукает — я со стыда сгорю просто!

— Герман! Просыпайся! Умоляю! — расталкиваю обнаженного мужчину в своей постели. — Тебе пора!

Самойлов открывает сначала один сонный глаз, потом другой, потом оба. Фокусирует взгляд на старинных часах с кукушкой, висящих на стене.

— Шесть утра? Это что, месть? Настя, я думал тебе было хорошо… За что ты так…

— А что, тебе не надо на работу? — хмурюсь.

— Нет… у меня же стройка. Я взял отпуск.

— Какой еще отпуск?

— Обычный. За свой счет, — смеется Самойлов и привлекает меня к себе.