Книга Что значит поцелуй? - Нина Роса

Из закулисных драчуний перед зрителями смогла появиться только потрепанная леди Пиморк. Скромная девица попыталась сыграть на арфе трясущимися руками, терзая струны вместе со слухом одуревших гостей, но быстро сдалась — расплакалась и убежала, освободив сцену для некой Зукании Альфрон. Эта невеста произвела неизгладимое впечатление тем, как посреди декламации стихов с ее лица кусками стала отпадать кожа. Как впоследствии оказалось, то был лишь грим, щедро наложенный нервничающей леди. Рыдающую девушку слегка утешило громогласное обещание столичного критика разоблачить в газете неважное качество косметики, которое год от года «становилось все более низким», что, безусловно, и привело к конфузу.

Лука держался за бока: сдерживать хохот с каждым «выступлением» становилось все сложнее. Какая жалость, что он не мог смеяться так, как хотелось! Его останавливал пристальный взгляд обеспокоенного маркиза, мелькавшего рядом с местом очередного скандала. За ним по пятам ходила пара дюжих слуг, которым опекун близнецов иногда что-то серьезно говорил, после чего те попеременно исчезали, заставляя Луку нервничать. Он шкурой ощущал угрозу от этих маневров.

Скрытое напряжение в зале нарастало. Небольшую передышку все получили лишь во время успешного выступления Сивиллы Лукрень, она вышла после «потерявшей лицо» леди Альфрон.

От ангельского пения Сивиллы оттаяла даже вдовствующая маркиза, которая последние полчаса демонстрировала гостям лицо человека, нещадно тужившегося из-за запора. Видимо скандальное поведение невест пришлось леди не по душе. Тем удивительней, что она так и не решилась положить конец явно провальному вечеру.

Возможно, успех Сивиллы Лукрень внушил леди Каларон надежду, что теперь все пойдет как надо, но близнецам нужно было совсем другое…

Конец вечера был еще слишком далек. Виола и Лука вошли в раж и останавливаться на достигнутом не собирались.

Как ни удивительно, но самой несчастной особой на этом празднике жизни была отнюдь не одна из потрепанных, ославленных и отмеченных птичьим пометом невест. Эри Стиранн откровенно тяготилась своими обязанностями, вынуждавшими ее неотлучно находиться при вдовствующей маркизе. Секретарь ее сиятельства не могла скрыть тоску, с которой встречала каждое новое происшествие…

Леди Каларон пребывала в ужасе от того, во что превратился невинный смотр талантов. Такое состояние ей было несвойственно. Она предпочитала внушать ужас другим, обычно неугодным ей персонам, а не трястись в нервическом припадке. Поэтому разгневанная леди-работодательница превратила существование секретаря в ад, в то время как эри Стиранн оказалась совершенно не настроена на выполнение бесчисленных поручений и распоряжений, которые часто противоречили одно другому. В воображении Карри царил прекрасный незнакомец. Накануне вечером ей снова подложили цветок, в этот раз бледно-голубой.

По мнению Карри, этот нежный символ тайной симпатии очень подходил к серому платью, в которое она отважилась принарядиться на вечер с танцами. Эри Стиранн приколола подарок к глухому корсажу, застегнутому на многочисленные пуговички, своим видом будто кричавшие: «Никакого декольте до десятилетнего юбилея свадьбы!»

Ах! Вот бы маркиза не мешала выглядывать прекрасного незнакомца! Но леди Каларон все зудела, чтобы эри Стиранн что-то сделала, куда-то бежала, с кем-то разобралась, и отвлекала ее от грез любви.

Несчастная старая дева «в услужении» не знала, что предмет ее первой наивной страсти и не думал появляться на вечере. Император слишком устал, пока сбегал от своей охраны и добирался в провинцию. Да еще отличное вино, которым его напоил Андэр…

Арган мирно проспал часть ночи и весь день до позднего вечера, когда события в бальном зале приобрели силу и масштаб снежной лавины.

Усталость императора была так велика, что он с удовольствием проспал бы и до следующего утра, но тело недвусмысленно потребовало некоторых вещей, ради которых пришлось открыть глаза и встать на ноги. Тут-то предмет мечтаний Дульки обнаружил, что выпитое вино оказалось крепче, чем можно было представить. Иначе с чего бы ему привиделась огромная фиолетовая крыса, нагло прошествовавшая перед ним по коридору, еще и окинувшая заспанного императора с ног до головы презрительным взглядом чуть светившихся красных глаз?

Арган II помотал головой, избавляясь от наваждения. Помогло: в коридоре снова было пусто и поразительно тихо.

Интересно, куда все пропали?

Если бы тело так не ломило от усталости и длительного сна, а голова не гудела, как колокол, император непременно докопался бы до истины, возможно, даже разоблачил бы проделки близнецов, так как правитель Гевратской империи являлся сильнейшим магом воды. Предки Аргана всегда заботились об уровне дара наследников, вступая в брачные союзы только с девушками, обладавшими сильным магическим даром. Ради этого императорская семья подчас пренебрегала происхождением невесты. Кому как не ему, потомку такого магического рода, заподозрить каверзы магов родной стихии? Тем более что многие из уловок Аргану были знакомы — сам такими промышлял, чего уж тут…

Так что от вероятного разоблачения близнецов спасла прогулка фиолетового крыса. Увидев тварь, император уверился, что по-прежнему сильно пьян. Такое цветное страшилище могло быть только галлюцинацией, не иначе!

Со словами: «Пить надо меньше!.. Или больше?.. Хм!..» — Арган II отправился досматривать сны, в которых несчастной эри Стиранн места не было.

Маркиз Каларон испытывал ни с чем не сравнимую благодарность к матери, из упрямства решившей продолжить провальное представление. Лучшей ловушки, чем царивший в зале истерический беспорядок, для обнаружения шпиона и придумать было нельзя. Старинный метод охоты — бить палкой по высокой траве — сработал и в этот раз. Вместе со страстями, неосторожными словами и нелепыми ситуациями наружу полезли все скрытые мотивы и таланты людей, никак не проявлявшиеся ранее. По такому случаю Андэр гонял агентов и в хвост и в гриву: в кратчайшее время все полезные артефакты стащили в бальный зал. И надо сказать, что не зря. Сколько нового узнал маркиз за какой-нибудь час!

Помимо непростых отношений между девушками, набивавшимися ему в невесты, Андэра поразили странные поручения, которые раздавала его матушка. А еще он вычислил нескольких магов: кроме Дамиры Айлайр в зале нашлась еще парочка пиромантов; Комора Стифрис оказалась довольно сильным магом воздуха; также в зале скрывались несколько магов воды, проявившие свой дар во время впечатляющего выступления леди Айлайр. По прежде Комора Стифрис решила представить вниманию публики номер с фокусами. Лучше бы она принародно объявила, что думает побороться в рабских ямах в Алтувете, скандал вышел бы менее громкий.

Ничто не предвещало беды. Выступление леди Лукрень, порадовавшей публику прекрасным исполнением старинной баллады, прошло без единой помехи: никто никого не бил, не ронял, не вцеплялся в волосы, а платье девушки радовало белизной. Андэр, наслышанный про историю с ним, пригляделся к скромному наряду и невольно представил, как в нем выглядела Виола. Жаль, что он этого не увидел.