Книга Вундеркидз. Вилдвудская академия - Жаклин Сильвестр

– Может, сходим навестим его? – осторожно предложил Интеграл.

Ника вдруг поняла, что друг просит у нее разрешения, и ей опять стало совестно – она никогда не хотела разрушить их дружбу!

– Конечно! – сказала она.

Болезнь Тристана все утро не шла у нее из головы. С трудом дождавшись перерыва между уроками, Ника помчалась в клинику, охваченная одним желанием – убедиться, что у Тристана все хорошо. По знакомому коридору она дошла до кабинета сестры Смит и вошла в приемную. Регистратора за стойкой не было, поэтому девушка решила постучать прямо в дверь кабинета. Прошло несколько секунд, и сестра Смит открыла дверь. Великанша удивленно посмотрела на Нику, потом улыбнулась, но с некоторой задержкой, будто напомнила себе, что в таких случаях положено улыбаться.

– А, Ника! Ну, здравствуй, – профессионально-приветливо протянула она. – Если ты плохо себя чувствуешь, полагается позвонить в службу неотложной помощи Вилдвудской академии, и за тобой приедут. Вечернего приема амбулаторных больных у нас нет.

– Мой друг Тристан… Он в изоляторе, – сказала Ника. – Скажите, нельзя ли как-нибудь повидаться с ним?

Сестра Смит сощурилась и пристально поглядела на Нику.

– А в каких ты отношениях с Тристаном Блейком?

Ника растерялась. Это еще что за вопрос? Какое дело сестре Смит до того, считает себя Ника девушкой Тристана или нет?!

– Мы друзья, – смутилась Ника.

– К сожалению, к больным в изоляторе допускаются только ближайшие родственники, – сказала сестра Смит с деланым сожалением.

Ника обиделась. Медсестра прекрасно знала, что никакая она Тристану не родственница, а спросила только для того, чтобы получить официальный повод ей отказать!

– А что у него? – не сдавалась Ника. – Может, я тоже заразилась! Может, меня надо обследовать!

Она покосилась на дверь смотровой, которая выходила в приемный покой, но медсестру было не сбить.

– Милая, тебе уже пора домой, в кроватку, – слащаво, но с нажимом велела она.

И начала закрывать дверь у Ники перед носом, а Ника снова сунула ногу в щель. Ей тут же вспомнилось, как она приходила сюда после того, как у Эмбер был нервный срыв, и тогда у них с сестрой Смит состоялся похожий разговор.

Ника непокорно смотрела на сестру Смит снизу вверх, злость бурлила в крови, словно горячий источник.

– Я знаю, что вы делали в День благодарения! – выпалила она. Дверь тут же распахнулась, и сестра Смит высунула голову, вперив в Нику ничего не выражающий взгляд. – Знаю, с кем вы были и чем занимались! – добавила Ника, стараясь в отчаянии хоть чем-то пронять медсестру. Она ухватилась за призрачный шанс, что мадам Гренобль скрывала подробности празднования Дня благодарения не просто так. Медсестра победоносно и многозначительно улыбнулась.

– Да-да, ты в тот вечер обращалась за помощью из-за аллергии, – спокойно проговорила она. – У меня состоялось совещание с коллегами. Это были дисциплинарные слушания по делу твоей подружки – той, с голубыми волосами. Обычно подобные сведения не разглашают, – с намеком в голосе пояснила она.

«Дисциплинарные слушания? Голубые волосы?! Элоиза!» – осенило Нику. Тут все у нее в голове встало на свои места – ясно, почему мадам Гренобль утаивала правду: она понимала, что результат Нику огорчит, и не хотела потом разбираться с последствиями.

Ника попятилась. В ней вспыхнула искорка надежды.

– И что постановили? – тихо спросила она. Голос снова стал тоненький и слабый – вся сила была на стороне сестры Смит.

– К сожалению, окончательный вердикт был отрицательным. Ужасно жаль, такая талантливая была девочка, – ответила медсестра. Она тщательно выговаривала каждое слово, будто смаковала. И дверь закрылась.

* * *

Ника сидела напротив Интеграла в библиотеке. Погода стояла ясная, солнечная, поэтому в помещении не было ни души. Интегралу и Нике очень здесь нравилось – стеклянные стены, полная тишина, высокоскоростной Интернет. Однако сегодня даже великолепная библиотека не могла отвлечь Нику от беспокойных мыслей. Что случилось с Тристаном? Вдруг она его больше никогда не увидит?

Интеграл с головой погрузился в библиотечный компьютер. Больше нигде в кампусе выхода в Интернет не имелось, поэтому в библиотеке держали целый компьютерный класс, и студенты всегда могли прийти и посмотреть, что им нужно. Однако и на сей счет существовали строгие правила: один сеанс мог продолжаться не более часа, и любые сайты, которые могли считаться отвлекающими или даже просто интересными, отгораживались мощным вилдвудским брандмауэром. Однако Интеграл есть Интеграл, и он нашел обходной путь, так что как минимум на час в день, пока разрешалось работать на компьютерах, библиотека становилась для него землей обетованной. Он бешено барабанил по клавиатуре, а Ника рассеянно листала наугад выбранный том по истории искусств. Расспрашивать Интеграла, что он затеял, было пустым делом: он пересыпал свои ответы такими терминами, что Ника половины не понимала.

Девушка поглядела в стеклянную стену библиотеки, потом попыталась прочесть несколько сухих абзацев из толстого тома, но ее голова словно превратилась в аэродинамическую трубу: все, что влетало, сразу же вылетело. Когда Тристана выпишут? Чем он болен, раз держат на таком строгом карантине? Ветрянкой? Птичьим гриппом? От тревоги вкупе с полной неопределенностью Ника совсем обессилела и захлопнула книгу.

– Пойду воздухом подышу, – сказала она Интегралу. Тот еле дернул головой, настолько он был поглощен происходящим на экране.

Миновав библиотекаря, Ника вышла в сад камней. Посмотрела на часы – половина пятого, время полдника. Можно, конечно, сходить в столовую, взять бутербродов или батончиков из мюсли. Интегралу понравится, подумала Ника и решительно зашагала по узкой тропинке в гору. На полдороге она обо что-то споткнулась и упала, больно ударившись коленками.

Некоторое время девушка сидела, приходя в себя после падения, но когда попыталась встать, обнаружила, что нога у нее в чем-то запуталась. Корень, наверное, решила Ника. Но «корень» вдруг дернул ее за щиколотку. Ника снова упала и почувствовала, как ее затягивает в кусты.

Чья-то рука зажала ей рот, заглушив крик. Камни и ветки, валявшиеся на земле, царапали Нике ладони и больно впивались в локти. Девушка отбивалась от неведомой силы, и ее волокли уже не так быстро. Наконец ее перестали тащить, но руку с лица не сняли.

– Ника, спокойно, – шепнул на ухо знакомый голос.

Ника отчаянно моргала – глаза запорошило пылью. Потом осторожно повернула голову и сквозь пелену слез разглядела лицо Тристана. Он был исхудалым и обессиленным. И выглядел просто ужасно: под темно-голубыми глазами залегли большие сизые круги, веснушки, словно брызги йода, выделялись на коже, которая стала еще бледнее прежнего. Волосы были давно не мыты, и вообще весь он словно высох.

– Ну, привет, – выдавил, наконец, Тристан.