Книга Белый волк - Дэвид Геммел

— Да.

— Там посередине, у старой гостиницы, есть переулок. Он выведет тебя на маленькую площадь, где есть общественный колодец. Жди около него. Я приду за тобой, если опасности не будет.

— А куда пойдете вы?

— Этого тебе лучше не знать. Бораниус мастер развязывать языки. Есть у него такие маленькие, изящные ножницы. Могут палец оттяпать, если нажать как следует.

Скилганнон видел в глазах старухи искры злобного удовольствия.

— Откуда ты знаешь… про эти ножницы?

— Я сама их сделала для него, Олек. У меня много таких вещиц. Перстень с углублением для яда, который носила королева, тоже мой. Я бросила руны для короля в день, когда родилась его дочь, и сказала ему, что ее жизнь будет сопряжена со многими опасностями. Поэтому он и воспитывал ее, как мальчика, дав ей Маланека в наставники. Я самому императору Горбену сделала меч. — Смех старухи походил на шорох палой листвы, летящей по кладбищу. — Боюсь, что в это оружие я вложила чересчур большую силу, и она ударила ему в голову. Однако я отвлеклась. Если будешь жив, я приду за тобой.

— Мне это не нравится, — заявила Джиана.

— Если он выживет, то принесет тебе больше пользы, чем теперь.

Скилганнон поднес к губам руку Джианы.

— Я люблю тебя, — вымолвил он, повернулся и убежал в темноту.

К дому он подошел кружным путем и прополз на животе через огороженное поле за садом. Ночь была пасмурная, и он передвигался, когда луна скрывалась за облаками. У садовой стены он приостановился. Несмотря ни на что, он все-таки не совсем верил в то, что сказала старуха — не смел поверить. Сейчас он перелезет через стену и увидит, что Спериан с Молаирой дома и ждут его. Сомнения мучили его. Он чувствовал, что, пока он стоит здесь, под стеной, мир остается прежним, таким, как был. Как только он перелезет, все может перемениться. В смятении чувств он не знал, на что решиться. Впервые в жизни он понял, что такое настоящий ужас. «Не можешь же ты стоять тут вечно», — сказал он себе наконец, подпрыгнул и ухватился за гребень стены. Подтянувшись, он перевалился на ту сторону и спрыгнул в сад. В доме горел свет, но никакого движения не замечалось. Пригибаясь, он добрался до сарайчика, где Спериан держал садовые орудия. Там он нашел кривой острый нож-секатор с деревянной рукояткой.

Вооруженный, он перебежал к дому и помедлил в дверях, прислушиваясь. Тишина. Наклоняясь под выходящими на фасад окнами, он обследовал большую гостиную — никого. Потом услышал какие-то странные, булькающие звуки и, затаив дыхание, толкнул кухонную дверь. Лампа, горящая на столе, осветила окровавленное, изувеченное тело Спериана. На буфетных стенках и на полу тоже была кровь. Умирающий попытался издать какой-то звук, и кровь, булькая, выступила из его пронзенного горла. Скилганнон, выронив нож, упал рядом с ним на колени. Спериан поднял беспалую руку. Лицо ему исполосовали чем-то острым, кожа висела лоскутьями, глаза выкололи.

— Друг ты мой! — пролепетал Скилганнон. — Что же они с тобой сделали!

Спериан вздрогнул при звуке его голоса и снова попытался что-то произнести. Скилганнон не сразу понял, что его опекун хочет выговорить один-единственный слог: Мо.

Истерзанный, мучимый болью, он спрашивал о жене.

— Она цела, — со слезами на глазах сказал Скилганнон. — Все хорошо, дружище. Успокойся.

Он взял искромсанную руку Спериана в свою.

— Я отомщу за тебя. Клянусь душой моего отца.

Спериан лежал тихо, кровь из ран перестала течь.

— Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал, — рыдая, выговорил Скилганнон. — Ты был мне отцом и другом. Пусть последняя дорога приведет тебя к миру и свету. — Он достал из кошелька серебряную монету, положил ее в рот мертвецу и встал.

Молаира лежала в своей спальне. Ей тоже изрезали лицо и выкололи глаза, но пальцев не тронули. Скилганнон вложил монету в ее правую руку, сжал мертвые пальцы в кулак.

— Спериан ждет тебя, Мо. Да приведет твоя последняя дорога к миру и свету.

Он поднялся наверх, в свою комнату. Там все перевернули вверх дном. Отодвинув сундучок с чистыми рубашками, он достал из тайника в стене шкатулку. Там лежало двенадцать золотых и немного серебра. Скилганнон ссыпал монеты в кошелек, натянул кожаные штаны, надел куртку с капюшоном. Обулся в высокие сапоги для верховой езды и сложил в холщовый мешок запасную одежду.

С мешком за плечами он прошел в бывшую отцовскую комнату. Там он взял из сундука короткий меч в кожаных ножнах и охотничий нож с костяной рукояткой. Продев ремень в петли обоих ножен, он опоясался, вытащил меч и попробовал лезвие. Оно оставалось острым.

Покончив со сборами, он постоял, обдумывая дальнейшие действия.

Здравый смысл подсказывал ему, что надо уходить поскорее, тем же путем, через сад и поле, но горячее сердце отвергало доводы рассудка.

Старуха сказала, что Бораниус оставил в доме четверых, и один из них — Казенсис.

Они ожидают, что к ним придет неопытный юнец, вчерашний школьник.

Ну что ж.

Скилганнон с шумом распахнул парадную дверь и вышел на узкую, обсаженную деревьями улицу. Когда он стал ее переходить, из укрытия выскочили двое, оба с мечами. Сбросив мешок, Скилганнон выступил им навстречу и проткнул одному живот своим коротким клинком. Меч вошел глубоко, но благодаря желобку для стока крови легко вышел обратно. Второй замахнулся саблей. Скилганнон пригнулся и перерезал ему горло. Тот еще не успел упасть, когда Скилганнон перебежал под деревья и убил третьего, который только теперь надумал вытащить меч.

Справа мелькнула еще одна тень — Казенсис. Он попытался удрать, но Скилганнон догнал его и плашмя треснул мечом по черепу. Казенсис рухнул. При ярком лунном свете Скилганнон разглядел кровь у него на рубахе и на лбу. Когда он потащил оглушенного в тень деревьев, Казенсис стал упираться. Скилганнон стукнул его еще раз, эфесом, и тот со стоном обмяк на земле.

— Скажи Бораниусу, что я найду его, — сказал, склонившись над ним, Скилганнон. — Не сегодня и не завтра, но найду. Запомнил? — Скилганнон отвесил раненому пощечину. — Отвечай!

— Запомнил.

— Уверен, что запомнил. — Скилганнон двинул его кулаком в челюсть, убедился, что тот без сознания, и огляделся. Рядом лежал большой плоский камень. Скилганнон подтащил его к Казенсису, положил на камень его левую руку, расправил пальцы и что есть силы рубанул мечом. Три пальца отскочили разом, мизинец скрючился и потому уцелел. Скилганнон перетащил камень направо и повторил процедуру, отрубив на этот раз все четыре пальца, а заодно и большой.

От боли Казенсис очнулся и закричал. Скилганнон уперся ему в грудь коленом и достал охотничий нож.

— Ты выколол ей глаза, подонок, — теперь сам поживи без них.

Вой Казенсиса не походил больше на человеческий крик.

Он все еще звучал в голове Скилганнона, когда на плечо ему легла чья-то рука. Он открыл глаза. Рядом стояли Друсс и Гарианна, в таверне было полно народу.