Книга Магический спецкурс. Второй семестр - Лена Летняя

— Все хотят жить, Ян — перебил его ректор, ничуть не смутившись. — И я не считаю монстром того, кто просто борется за право жить. А что касается тебя… — На губах ректора появилась незнакомая мне улыбка. — Знаешь, ты мне нравишься. Ты мне всегда нравился, честно. Я люблю тебя почти как сына, которого у меня никогда не было. И я знаю, что ты целеустремлен, упрям и не умеешь отступать. Но я никогда не знаю, ни что творится в твоей голове, ни что у тебя на сердце. Можешь ли ты любить эту девочку сильнее своей королевы? Да демон тебя разберет. Но дело-то в том, что даже она не верит тебе. А ведь она тебя любит куда сильнее, чем я.

Норман так резко опустился в кресло, словно у него внезапно кончились силы и он больше не смог стоять. На его лице появилось отчаяние, смешанное с безысходностью.

— Она не верит мне, потому что не верит в себя. Она думает, что, выбирая между ними, я бы выбрал Рону.

Ректор несколько мгновений с интересом разглядывал его лицо, а потом мягко поинтересовался, понизив голос:

— Ян, сам-то ты во что веришь?

— Я верю в то, что Таня — лучшее, что случилось в моей жизни с тех пор, как меня выбросило сюда. И я должен был говорить ей об этом каждый раз, как мы были вместе. Но я почему-то считал, что все и так понятно. И не говорил.

— Может быть, еще не поздно? — в голосе ректора неожиданно прорезалось сочувствие, но секунду спустя, словно устыдившись этого, он спросил уже в своей обычной манере: — Кстати, разве у тебя нет сейчас лекции?

Норман закатил глаза и со вздохом поднялся из кресла.

— Да есть у меня лекция. Что вы ко мне пристали?

И с этими словами он вышел из преподавательской. Оставшись в одиночестве, ректор наконец закурил, довольно усмехнувшись.

— Вот молодежь… — пробормотал он.

А я сидела у окна, забыв прервать «сеанс» и пытаясь переварить их разговор. Норман ведь не мог знать, что я подслушиваю. Ему же не было смысла врать ректору. Ведь не было же?..

Глава 23

В тот день я не смогла сосредоточиться ни на одном занятии. К счастью, это был последний учебный день для спецкурса. Со следующей недели у нас начиналась сессия, с которой мне предстояло попотеть. Я все еще с трудом направляла магический поток через подаренный родителями кулон.

Все мои мысли крутились вокруг подслушанного разговора. Я вспоминала лицо Нормана, когда он спрашивал ректора о том, действительно ли тот считает его монстром. И мне почему-то становилось очень стыдно. Считала ли я сама его монстром? Чем больше я задавала себе этот вопрос, тем больше понимала: нет, не считала. Больше того, я не хотела жить в мире, в котором известный мне Ян Норман был таким монстром.

Поэтому в субботу я не выдержала и отправилась к нему, считая, что нам нужно еще раз поговорить в более спокойной обстановке. К сожалению, ни в кабинете, ни в личных комнатах его не оказалось. Обе двери были заперты, и на мои попытки достучаться никто не ответил. Я не знала, куда он мог деться, но по всей видимости, Нормана не было в Орте, потому что я не нашла его ни в спортивном корпусе, ни в библиотеке.

Вечером того же дня я сидела в комнате общежития одна, старательно пытаясь готовиться к экзаменам, но мысленно возвращаясь к вопросу, не стоит ли наведаться к Норману еще раз. Хильда как раз убежала на свидание с Андреем, поэтому отговорить меня от этой не самой гениальной идеи было некому.

Решиться я не успела: мои раздумья прервал деликатный стук в дверь. Когда я ее открыла, то лишилась дара речи, потому что на моем пороге стоял сам Норман собственной персоной. Я ни разу не видела его в студенческом общежитии, поэтому увидеть здесь сейчас никак не ожидала. Настолько, что застыла, глядя на него, как на пришельца из другого мира.

— Можно войти? — вежливо поинтересовался он. — Мне бы не хотелось долго стоять на пороге твоей комнаты. К чему нам лишние слухи?

Я судорожно кивнула, пятясь назад и впуская его в комнату и заодно окидывая ее быстрым взглядом. К счастью, в этот раз у нас с Хильдой особого бардака не наблюдалось, а такое бывало не всегда.

— Ты… — я запнулась, почему-то не понимая, как себя вести. Он еще никогда не был на моей «территории», мы всегда встречались на его: в аудитории, кабинете, гостиной, спальне. — Присаживайся, — в конце концов выдавила я, неловко указывая на свою кровать и радуясь, что она застелена.

— Я ненадолго, — заверил Норман, оставаясь стоять.

Он сделал знакомое движение рукой и извлек из воздуха довольно толстую и на вид очень древнюю книгу. Невооруженным глазом было видно, что ей как минимум несколько веков. Он протянул ее мне, но я побоялась ее коснуться и испортить: такой хрупкой она выглядела.

— Что это?

— Одна из немногих доживших до нашего времени книг, содержащая в том числе Теорию о Развоплощении, какой она была до гибели Роны Риддик. Было непросто ее найти: за пять веков большую часть книг на эту тему уничтожило время. Да и до того, как стать теорией о втором шансе на жизнь, Теория о Развоплощении была не такой уж популярной темой. Надеюсь, если ты прочтешь об этом в настоящей книге, тебе будет проще поверить в мои слова.

Я осторожно коснулась кожаной обложки, потом взяла книгу в руки, приоткрыла ее и скользнула взглядом по пожелтевшим страницам. Потом снова посмотрела на Нормана.

— Где ты ее взял? В библиотеке Орты такого точно нет, я перечитала все.

— Пришлось побегать, — он сдержанно улыбнулся. — Как выяснилось, подобные книги сохранились только в личных библиотеках. И мало кто из владельцев готов был ее продать. Но мне повезло.

Я снова коснулась кончиками пальцев древней обложки, а потом прижала книгу к груди.

— Спасибо.

— Ты ведь прочитаешь ее? — он нахмурился, как будто опасался, что я просто выброшу книгу, едва он выйдет за дверь. — Обещай, что прочитаешь.

— Я обязательно ее прочитаю, — заверила я. — Но… ты не мог бы сам мне все рассказать? Прямо сейчас. Я бы очень хотела услышать это от тебя. Знаешь, я с самого начала должна была услышать это все от тебя.

— Да, пожалуй, ты права.

Норман все-таки воспользовался моим приглашением сесть на кровать, а я села рядом с ним и положила принесенную книгу на колени. Было так странно снова сидеть с ним рядом, особенно здесь.

— Таня, самое важное, что тебе стоит понять, — это то, что до гибели и развоплощения Роны Риддик этот процесс никак не связывали с возможностью вернуться к жизни в другом теле, — уверенно начал он, спокойно глядя на меня. Словно просто читал очередную лекцию.

— Ас чем его связывали?

Норман ненадолго задумался, должно быть, подбирая правильные слова.

— Помнишь, как ты посылала ко мне свою астральную проекцию? Ты создала ее, замерзая в лесу, бессознательно, отправила ко мне, потому что хотела сказать мне, что с тобой случилось и где тебя искать. С помощью нее ты звала на помощь. Та проекция получилась не очень удачной: она многого не помнила и не могла сделать главного — отвести меня к тебе. Но она выглядела как ты, говорила как ты и многое знала о тебе. А теперь представь на секунду, что ты умираешь. Стремительно, неизбежно. Спастись — невозможно, у тебя считанные секунды, звать на помощь бесполезно. Но где-то есть человек, которому ты что-то очень хочешь сказать. Может быть, это твой родственник, любимый… или же убийца, которого ты хочешь вывести на чистую воду. Тебе нужно отправить проекцию, но времени очень мало. Еще немного — и тело умрет, высвободит магический поток, который тут же вернется в Общий. Если хочешь доставить сообщение после смерти, поток надо изолировать, защитить от перехода в Общий. И если воля мага достаточна сильна в этот момент, то магический поток подстраивается. То состояние, в которое он переходит, и назвали лимбом.