Книга Секреты Российской дипломатии. От Громыко до Лаврова - Леонид Млечин

Если Шеварднадзе обвиняли в том, что он пляшет по указке американцев, то о Бейкере говорили, что он из кожи вон лезет, чтобы угодить Москве! Под влиянием эмоциональной просьбы советского министра Бейкер настоял, чтобы соглашение было подписано. Президент Буш согласился с госсекретарем.

Иракско-кувейтская война

Шеварднадзе и Бейкер вели переговоры в Иркутске 2 августа 1990 года, когда американцы получили сообщение о том, что иракские войска пересекли кувейтскую границу.

— Этого не может быть! — сказал Шеварднадзе. — У нас с иракцами союзнические отношения. Если бы там было что-то серьезное, уверяю, мы бы об этом знали.

Но тут и ему сообщили, что президент Ирака Саддам Хусейн атаковал Кувейт. Бейкер улетел в Монголию, Шеварднадзе вернулся в Москву. Его помощник Сергей Тарасенко рассказывал мне, как министерство попросило военных сообщить: что в действительности происходит вокруг Кувейта? Что показывают разведывательные спутники — в самом ли деле иракские войска уже оккупировали Кувейт?

Военные ответили, что у них нет такой информации. Хотя даже журналисты сообщили, что Кувейт захвачен. В МИД возник вопрос, зачем военным дают такие огромные деньги на космос, если они в критический момент не могут помочь руководству страны принять правильное решение?

Поводом для оккупации Кувейта летом 1990 года стало согласие Саудовской Аравии и Кувейта снизить цену на нефть. Саддам Хусейн заявил, что это наносит огромный ущерб Ираку, и придвинул свои войска к границе Кувейта. Маленькая страна, разумеется, не могла противостоять иракской армии и обратилась за помощью к арабским братьям. В Багдад прилетел встревоженный президент Египта Хосни Мубарак. Он прямо спросил Саддама: что означают его военные приготовления? Саддам Хусейн клятвенно обещал Мубараку, что никогда не нападет на Кувейт.

— Все, что мне нужно, — сказал Хусейн, — это деньги. Пусть они вернут мне миллиард долларов, который я из-за них потерял.

Успокоенный Мубарак передал кувейтцам, что бояться им нечего. Но иракский президент обманул египетского. 2 августа 1990 года иракские войска вошли на территорию Кувейта, который был объявлен девятнадцатой провинцией Ирака. Кувейтские деньги и кувейтская нефть достались Саддаму. Иракцы просто разграбили страну.

Саддам давно хотел это сделать. В Багдаде не признавали самостоятельности Кувейта, считали его частью Ирака и пытались присоединить его к своей стране, едва Кувейт получил независимость в 1961 году. Кстати говоря, Советский Союз в начале шестидесятых, как верный союзник Ирака, тоже не признавал Кувейт и не позволял ему вступить в ООН.

Практически весь мир выразил протест против иракской агрессии. Но Саддам был уверен в том, что США и СССР окажутся по разные стороны баррикад.

Бейкер прервал свой визит в Монголии и прилетел в Москву. Он встретился с Шеварднадзе в правительственном аэропорту Внуково-2. Бейкер заранее предложил советскому министру выступить с совместным заявлением. В Министерстве иностранных дел сильно сомневались: Советский Союз давно связан с Ираком особыми отношениями, действует Договор о дружбе и сотрудничестве. В Ираке находятся восемь тысяч советских специалистов, их жизнь может оказаться под угрозой.

И все-таки Шеварднадзе пришел к выводу, что важнее всего противостоять агрессии. Он позвонил Горбачеву, который отдыхал в Форосе. Президент не возражал и поручил Шеварднадзе согласовать документ с остававшимися в Москве руководителями: премьер-министром Валентином Сергеевичем Павловым, министром обороны Дмитрием Тимофеевичем Язовым и председателем КГБ Владимиром Александровичем Крючковым.

Советские руководители были против, как и арабисты в самом МИД: разве можно вместе с американцами выступать против старого друга Советского Союза, которого Москва вооружила и поддерживала именно за антиамериканскую позицию?

Шеварднадзе взял ответственность на себя. Они с Бейкером осудили Саддама Хусейна и вместе призвали объявить эмбарго на поставки оружия Ираку. «Мировое сообщество, — говорилось в совместном заявлении, — должно не только осудить эту акцию, но в ответ на нее предпринять практические шаги».

Саддам Хусейн этого не ожидал. Впервые Соединенные Штаты и Советский Союз действовали вместе в таком принципиальном вопросе. Идеологические соображения потеряли значение, важно было желание остановить агрессора и показать всем другим потенциальным агрессорам, что им это не сойдет с рук. Саддам фантастически промахнулся. Он выбрал худшее время для оккупации Кувейта. Чуть позже или чуть раньше все могло быть иначе.

Горбачев поддержал Шеварднадзе:

— Другая реакция была бы для нас неприемлема, поскольку акт агрессии был совершен при помощи нашего оружия, которое мы согласились продавать Ираку с целью поддержания его обороноспособности, а не для захвата чужих территорий и целых стран.

По инициативе МИД, КГБ и Министерства обороны приняли решение вывести из Ирака всех советских военных советников.

9 сентября 1990 года Горбачев и Буш встретились в Хельсинки. Две державы демонстрировали единство. Именно тогда у Буша появилась мысль, что рождается новая мировая система, в которой ООН действительно будет играть ту роль, которая ей предназначалась, а Соединенные Штаты и Советский Союз станут партнерами в обеспечении мировой безопасности.

Евгений Примаков, специалист по Арабскому Востоку, лично знакомый с Саддамом Хусейном, сказал Горбачеву, что сумеет убедить иракского лидера уйти из Кувейта. Шеварднадзе возражал против поездки Примакова в Ирак. Он доказывал Горбачеву, что Саддам истолкует его приезд как выражение поддержки. Но Горбачев мечтал: а вдруг поездка Примакова принесет какой-то благоприятный результат.

Шеварднадзе возмущался:

— Не может быть у страны две внешние политики!

Но получилосьименнотак. Линия Шеварднадзе-стратегическое сотрудничество с американцами ради того, чтобы не дать агрессору возможности воспользоваться плодами победы. Линия Примакова — попытка, используя личные отношения с иракскими руководителями, найти выход из положения до того момента, как будет применена сила.

В Москве многие действительно не знали, как быть. Саддам, конечно, агрессор, но он — союзник и партнер. Соединенные Штаты хотят наказать агрессора, но как можно радоваться торжеству американского оружия? С другой стороны, кто виноват, что Саддам не понимает иного языка, кроме языка силы? Совершив акт агрессии, он сам вывел себя из-под защиты международного права. Советские руководители тоже несут свою долю вины в том, что произошло. Видели же, что в Багдаде существует преступный режим, с которым нельзя иметь дело. Саддам убивал коммунистов и вообще оппозиционеров, травил курдские деревни отравляющими газами, вел с соседним Ираном восьмилетнюю войну. Но в Москве полагали, что некие высшие государственные интересы требуют закрывать на все это глаза, поддерживать Саддама и снабжать его оружием…

5 октября Саддам Хусейн принял в Багдаде Примакова. Саддам говорил, что Кувейт — исторически часть Ирака, поэтому он никогда не выведет свои войска. Он согласился отпустить на родину только тех советских специалистов, срок контракта которых истекал в течение года (примерно треть всех работавших в Ираке советских граждан), остальные должны остаться. Тем самым советские специалисты превращались в заложников, в живой щит Саддама Хусейна.