Книга На подступах к Сталинграду - Александр Филичкин

«Если мы, конечно, сможем, дойти до своих, – вздохнул Павел. – С другой стороны, так у нас больше возможности выжить. Не то что у тех пехотинцев, что сейчас сидят в роще или идут к дальнему хутору».

Парень быстро глянул на солнце, что стояло в зените. Переключил передачу, и красноармейцы продолжили путь. Как Олег слышал от лейтенанта, до Сталинграда оставалось около ста километров. Но это если считать по линии, соединяющей хутор и город, стоящий на великой русской реке. На самом деле путь окажется намного длиннее.

Как говорил офицер, земля между Доном и Волгой сильно изрезана огромными балками. Мостов через них никто сроду не строил. Так что дороги чаще всего идут вдоль огромных оврагов. Поэтому здесь прямо не ездят.

С одной стороны, хорошо, фрицам нужно долго петлять по безводной степи и тратить на это драгоценное время. Будь здесь ровное место, они за пять-шесть часов добрались бы до намеченной цели.

С другой стороны, Красная армия тоже не может перестраивать свои военные части так быстро, как всем бы хотелось. Пока перебросишь дивизию с фланга на фланг, глядишь, фашисты уже оказались под носом. К тому же подвоз боеприпасов и воды с продовольствием весьма затруднён.

Павел по-прежнему вёл мотоцикл и не отрываясь смотрел на неровный просёлок. Ухабистый путь стремился к востоку, как нескончаемый ручеёк, извивавшийся, словно большая змея. Парень объезжал глубокие ямы и рытвины и лишь изредка бросал взор дальше чем на десять метров вперёд.

Олег сидел сзади. Часто подносил бинокль к лицу и обшаривал взглядом окрестности во всех направлениях. Иногда умудрялся повернуться в седле в обратную сторону и убедиться, что их никто не преследует.

Не оставлял он без внимания и чистое небо, висящее над головой. Вдруг появится «рама» или, что ещё хуже, «лаптёжник»? Тогда придётся соскочить с мотоцикла. Бежать в разные стороны и укрываться в ближайшей промоине. То, что по одиноким бойцам не станут стрелять из пулемётов, в этом он был крепко уверен. А вот уцелеет ли их драндулет – это большой вопрос.

Хронометра у бойцов не имелось, поэтому определяли время по солнцу, вернее сказать, на глазок. Дорога петляла туда и сюда. Шла то на восток, то на север, а то и на запад. Иногда казалось, что она и вовсе кружилась на месте. Поэтому даже удлинение тени мало что объясняло.

Часа через два Олег, в который раз, снова глянул на юг. Увидел странную полосу на горизонте и поднял бинокль к лицу. Установил наибольшее увеличение. Напряг глаза и с трудом разглядел клубы пыли, поднятые какими-то тёмными точками.

– Что-то движется справа, – крикнул он Павлу. – Скорее всего колонна фашистов. – Держась за ручку, укреплённую перед задним сиденьем, сержант немного приподнялся в седле. Посмотрел через голову водителя и заметил на пыльной дороге развилку. Сказал об этом товарищу и добавил: – Сворачивай к северу. Ни к чему нам двоим встречаться с ротой фашистов.

Парень не стал спорить с очевидным приказом. «Чем дальше от немцев, тем спокойнее жизнь, – размышлял он на ходу. – Конечно, желательно их всех уничтожить как можно скорее, но всему своё время. Не стоит лезть на рожон с одним автоматом против колонны фашистов. Тем более если там окажутся танки. Нужно выждать удобный момент, найти место для хорошей засады и врезать им так, как мы сделали возле станицы. Чтоб запомнили гады на долгие годы».

Добравшись до ближайшей развилки, Павел свернул влево, и бойцы покатили на север. Спустя какое-то время Олег снова забеспокоился. Приказал остановиться. Залез ногами на своё сиденье и принялся разглядывать что-то в бинокль. Минут пять он вертелся на месте и смотрел во все стороны.

Наконец, спустился на землю и мрачно сказал:

– Сзади движется колонна фашистов. Впереди – полотно железной дороги. Оно идёт с запада на восток и преграждает нам путь. Движения по насыпи нет, но что-то стоит прямо на ней и возле откосов, справа и слева. Что там творится, я отсюда разглядеть не могу.

– Что будем делать? – спросил парень сержанта.

– Просёлок пересекает пути. В километре от нас находится узкая балка. Спрячем машину в овраге и скрытно подойдём к полотну. На мой взгляд, от оврага до рельсов около пяти километров. Протопаем половину пути, подберёмся поближе, а там всё будет видно. Если заметим фашистов, подождём до темна, и вперёд, на ту сторону. Потом опять повернём к Сталинграду.

Олег сел на место, и мотоцикл двинулся дальше. Они проехали чуть меньше версты и по команде Олега свернули налево. Минут через пять наткнулись на узкую балку, которую с высоты увидел сержант.

Прокатились немного вперёд, вдоль небольшого оврага. Осмотрели крутые склоны и нашли место, где они были настолько пологими, что позволяли спустить вниз и выкатить наверх трёхколёсного друга.

Упираясь ногами в землю, осторожно скатили мотоцикл на дно неглубокой промоины. Укрыли его в невысоком колючем кустарнике. Поднялись наверх по другому откосу и направились к железной дороге. Около километра шли в полный рост. Потом приблизительно столько же, согнувшись крючком.

Двигаться в таком положении оказалось весьма неудобно. Пришлось пробегать метров сорок, самое многое, пятьдесят и опускаться на корточки или вставать на одно колено. Выпрямлять спину и плечи так, словно штык проглотил. Сидеть столбиком, как барсук, и отдыхать какое-то время.

Минут через сорок добрались до небольшого пригорка. Ползком поднялись на вершину и легли лицом к насыпи так, чтобы их не было видно с железной дороги. Находившийся слева Олег глянул перед собой. Медленно повернул голову туда и сюда. Не увидел в бинокль ничего нового и передал оптику Павлу.

Парень посмотрел в окуляр. Настроил под своё зрение и увидел гигантский затор, протянувшийся в каждую сторону на многие километры. На обоих путях застряли десятки больших эшелонов. Все они состояли из множества огромных цистерн, теплушек и открытых платформ.

Многие из них были разбиты снарядами, бомбами и прошиты длинными строчками пуль, посланных фашистами с неба. Часть сгорела дотла и представляла собой железные остовы, потемневшие от сильного жара, гари и копоти.

По обоим бокам длинной насыпи лежало что-то совсем непонятное. Павел напряг глаза и с огромным трудом разглядел, что это обломки подвижного состава. Видно, их сбросили под откос, чтобы во время пожара пламя не перебросилось на соседний вагон.

Среди завалов мёртвого хлама виднелись смятые кабины машин, медицинских фургонов и двухсотлитровые бочки, наверное, из-под бензина или солярки. Кое-где торчали к небу стволы различных орудий и нескольких обугленных танков.

Особенно жутко смотрелись локомотивы с разорванными паровыми котлами. Куски толстой обшивки были вывернуты наизнанку и торчали в разные стороны, как острые листья чудовищно ядовитых растений.

Живых людей рядом не было видно. Ни фрицев, ни наших солдат, ни местных жителей, копавшихся в кучах обломков и пытавшихся отыскать на пожарище хоть что-то полезное. А раз нет селян, значит, рядом нет деревень, или люди ушли на восток вместе с солдатами.