Книга Золото Монтесумы - Икста Майя Мюррей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Какая глупость! Если бы вы не запятнали себя преступлениями, вы могли бы стать ученым!
Он изумленно посмотрел на меня, потом качнул головой:
— Ученым? Нет, ученым был Томас де ла Роса.
— Де ла Роса. Да вы просто одержимы им!
— Я же сказал, что очень похож на отца. Радуйтесь, что вы не похожи на своего.
— Почему это?
— Потому что он покончил жизнь самоубийством, Лола! Я все ждал подходящего момента, чтобы сказать вам об этом. Он покончил с собой здесь, в Италии. Потому что чувствовал себя виноватым. — Марко поднял рюкзак и потряс им. — Я могу, я собирался доказать вам это. У меня здесь документы — свидетельство о смерти, описывающее то, как он умер. И вы поймете, что он был таким же жестоким зверем, как и я.
— Покончил с собой?!
— Почти, он сошел с ума…
— Не может такого быть…
Но я была не настолько глупа, чтобы рассказывать Марко о встрече с татуированным незнакомцем. Я вцепилась в одну из лямок рюкзака, но Марко с силой потянул его к себе. Я не сдавалась и крепко уперлась в землю ногами.
— Кто кого перетянет? — усмехнулся он.
— Там у вас письмо! Отдайте его! — Я тянула и дергала рюкзак к себе.
— Вы что, шутите? Не смешите меня!
— Говорю вам: отдайте его! — задыхаясь от усилий, прохрипела я.
— Для такой невысокой девушки вы довольно цепкая…
— Нечего надо мной смеяться! — услышала я возмущенный голос Доменико, обращенный к Эрику, уже стоявшему совсем рядом с ним.
— О, это просто нервный смех! Это что у вас, пистолет?
— Босс поставил мне условие, как он это называет, чтобы я не носил при себе оружие. Зато вот это не дает осечки, верно?
Доменико вынул из кармана длинный блестящий нож и плавно поводил им. Внезапно лезвие ослепительно сверкнуло. Это он вдруг двумя молниеносными движениями полоснул по правой руке Эрика.
— Эрик!
Эрик зажал порезы на бицепсе и нахмурился… Нет, нет! Засмеялся! Его смуглое лицо внезапно осветилось радостной улыбкой подобно лику чудовища, мельком увиденного мной в подземном склепе. С сатанинским весельем он принялся метаться вокруг Доменико, танцевать, подскакивать, завывать, потрясать руками, обрушивая на него испанские проклятия, строя жуткие гримасы на своем вымазанном кровью лице. Доменико тупо следил за ним и выжидал. Вдруг Эрик нагнулся и схватил камень.
— Эй, отбивай, отбивай! — дико завопил он. — Давай отбивай! Лови его, идиот!
Камень просвистел в воздухе, и Доменико инстинктивно поймал его. Ключи упали на землю.
— Лола, машина…
— Что? Что ты делаешь?
— Машина!
Эрик резко опустил руку вниз, как в игре в боулинг, схватил ключи и стремительно побежал к лесу. Доменико бросился за ним.
— Простите, ребята, разве они вам нужны?
Наконец до меня дошло, что Эрик задумал угнать автомобиль, чтобы лишить их средства передвижения, а я должна была взять на себя арендованный менеджером «фиат».
Рывком выхватив у Марко рюкзак, я со всех ног понеслась через рощу, мимо роняющих росу сикомор, сквозь вихрь желто-оранжевых листьев. Казалось, деревьев стало гораздо больше, они то и дело вставали у меня на пути. Ветви хлестали по лицу и рукам, с ног сбивал холодный ветер. Я бежала по тропинке, и мои прыжки и скачки отдавались в голове, в глазах все плыло и превратилось в какой-то калейдоскоп из лоскутных, стремительно сменяющихся пейзажей.
За лесом начинался подъем, выход из долины. Грязь из-под ног шлепала мне на руки и на рюкзак. Я понеслась вверх, слыша прямо за собой тяжелое дыхание Марко, мчавшегося следом за мной вверх по склону. Я цеплялась руками за влажную траву, скользя по налипшим на тропинке листьям.
Я карабкалась вверх, и грязь летела мне в лицо, в глаза. Раздалось какое-то победное рычание, и мне в щиколотку вцепилась рука, затем она схватила меня за голень.
Я резко повернулась.
Марко держал меня, задыхаясь от бешеного бега, с вытаращенными от возбуждения глазами.
— Вы оказались сильнее меня, Марко, — произнесла я. — Наверное, вы…
— Не отталкивайте меня! Только не отталкивайте!
— О Боже…
Он яростно смотрел на меня налитыми кровью глазами.
— Что вы собираетесь делать?
Он только загнанно дышал, а потом с трудом выговорил:
— Как же вы на него похожи!
Неожиданно он выпустил меня, отклонился и поднял руки вверх, словно сдаваясь. Я подхватила рюкзак и побежала дальше.
Наконец я оказалась рядом с нашей машиной. Схватив оставленный на переднем сиденье ключ, я вставила его и включила зажигание.
Как раз в ту секунду, когда через ветровое стекло я увидела желтый «фиат», золотисто-зеленый пейзаж развернулся передо мной, колеса прокрутились, буксуя в мягком грунте, закружились и заскользили, после чего машина на всей скорости понеслась с крутого склона.
Сидя за рулем желтого «фиата», перепачканный кровью Эрик оглашал окрестности яростным победным кличем.
Мы понеслись прочь — мы убегали от Марко, стоявшего в грязи, тяжело дышавшего и уперевшегося руками в бока. Убегали от мелькавшего где-то среди деревьев Доменико, сыпавшего нам вслед проклятиями. Колеса перескакивали через кочки и заросли густой травы, неся нас вниз по склону. Когда мы наконец выскочили на грунтовую дорогу, я с облегчением вышвырнула за борт пистолет, вынутый из украденного рюкзака, как будто он был грозящей вот-вот разорваться бомбой. Дорога вилась по холмам, вдоль долины, к полям, виноградникам и пастбищам с задумчивыми коровами. Но мы знали, куда ведет эта дорога.
Она вела, как, впрочем, и все дороги, в Рим.
НЕВИДИМЫЙ ГОРОД
— Кажется, я знаю, что нам делать дальше, — возбужденно объявила я Эрику много позже, около четырех часов дня.
Мы с ним сидели за столиком в уютном римском баре «Пасквино», где пахло ароматным кофе и свежеиспеченными бриошами. Это заведение рядом с Пьяцца-Навона ничем не отличалось от сотен подобных заведений Вечного города: сверкающая латунью стойка, цветы сирени в керамических вазочках на маленьких металлических столиках и на стене — непременный огромный телеэкран, транслирующий очередной футбольный матч. После нашего отчаянного побега от Марко и Доменико и трехчасового ралли до Рима мы оказались в этом баре, потому что моя мать позвонила мне и велела нам заглянуть именно в него. Она успела выудить из Мануэля сведения о родственных отношениях Марко Морено с жестоким полковником и пришла в ужас. Заявив мне, что я такая же глупая, безрассудная и упрямая девчонка, как и мой родной отец, она объяснила, что уже прилетевшая в Рим Иоланда намерена использовать это самое кафе в качестве центра по обмену эсэмэсками. Основную и самую тягостную часть нашего разговора я постаралась тут же забыть. Мне это, в общем, удалось, так как последние двадцать минут я неоднократно напоминала хозяину бара о том, что жду сообщения от сестры.
