Книга Влияние морской силы на историю. C предисловием Николая Старикова - Альфред Тайер Мэхан

29 мая Турвиль увидел союзников в направлении на север и на восток; у них было девяносто девять линейных кораблей. Ветер был юго-западный, а потому ему предоставлялся почин сражения, но сначала он созвал на свой корабль всех флагманов и предложил им вопрос, должен ли он вступить в бой? Все они ответили отрицательно, и тогда он передал им приказание короля[73]. Никто не осмелился оспаривать последнее, хотя (если бы они могли только знать это!) вдогонку флоту уже были посланы легкие суда для отмены его. Созванные на совет офицеры возвратились на свои корабли, и весь флот, держась соединенно, спустился на союзников, которые ждали его на правом галсе, держа на SSO; голландская эскадра составляла авангард, а английская – центр и арьергард. Подойдя к неприятелю на близкую дистанцию, французы взяли круто к ветру на том же галсе, сохраняя наветренное положение. Турвиль, вследствие сравнительной малочисленности своего флота, не мог совсем избежать того, чтобы линия последнего подошла к окончанию его линии, которая была неизбежно слаба по причине своей чрезмерной растянутости; но он избежал ошибки Герберта при Бичи-Хэде, сумев задержать авангард неприятеля своим авангардом, построенным с большими интервалами между судами, а затем вступил в бой с центром и арьергардом на близкой дистанции (план VIa, А, А, А). Нет необходимости следить за фазами этой неравной битвы; необыкновенным результатом ее надо считать тот факт, что когда ночью стрельба прекратилась вследствие густого тумана и штиля, то оказалось, что ни один из французских кораблей не был потоплен и не спустил своего флага. Никакой флот не смог бы дать при таких обстоятельствах лучшего доказательства своей воинственности и эффективности, и личные свойства Турвиля как моряка и его тактические способности, разумеется, обусловили в значительной мере результат сражения, служащий, надо сознаться, не к чести союзников. Оба флота стали на якорь с наступлением ночи (В, В, В), причем отряд английских кораблей (В´) расположился к югу и западу от французов. Позднее эти корабли обрубили якорные канаты и продрейфовали через французскую линию для соединения со своими главными силами; во время этого маневра им были причинены большие повреждения.

Поддержав честь своего флага и видя, что продолжать сражение бесполезно, Турвиль решился теперь на отступление, которое началось в полночь, с легким северо-восточным ветром, и продолжалось весь следующий день. Союзники преследовали его; движения французского флота сильно затруднялись тяжелым состоянием флагманского корабля Royal Sun, лучшего из судов французского флота, которое адмирал не мог решиться потопить. Отступление направлялось к островам Канала, причем с адмиралом было тридцать пять кораблей; из них двадцать прошли с приливным течением через опасный проход, известный под названием Альдернейского (Race of Alderney), между островом того же названия и материком, и в безопасности достигли Сен-Мало. Но прежде чем остальные пятнадцать кораблей успели последовать за ними, прилив сменился отливом, и, несмотря на отданные якоря, эти корабли были увлечены на восток, под ветер неприятеля. Три из них укрылись в Шербурге, не имевшем тогда ни мола, ни порта, а остальные двенадцать прошли к мысу Ля Хуг; и все они были сожжены либо своими экипажами, либо союзниками. Французы потеряли, таким образом, пятнадцать лучших кораблей своего флота, самый малый из которых имел шестьдесят орудий; но этот урон лишь не намного превышал потери союзников при Бичи-Хэде. Впечатление, произведенное этим событием на общественное мнение, привыкшее к славе и успехам Людовика XIV, не соответствовало его результатам и затмило память о блестящем самоотвержении Турвиля и его подчиненных.

Сражение при Ля Хуге было также и последним генеральным сражением французского флота, который в следующие за ним годы стал быстро приходить в упадок, так что это бедствие, казалось, нанесло ему смертельный удар. Надо, однако, отметить, что в следующем году Турвиль вышел в море с семьюдесятью кораблями, так что убыль была восполнена. Упадок французского флота был следствием не только поражения его, но и истощения Франции и крупных расходов на ведение континентальной войны; а эта война велась главным образом двумя морскими народами, союз которых был обеспечен успехом Вильгельма в ирландской кампании. Не утверждая, что результат был бы иной, если бы морские операции Франции в 1690 г. имели иное направление, можно с уверенностью сказать, что ошибочность последнего была непосредственной причиной такого поворота событий и первой причиной упадка французского флота.

Последние пять лет войны Аугсбургской лиги, в которой вся Европа боролась против Франции, не ознаменованы ни одним большим морским сражением, ни даже каким-либо морским событием первостепенной важности. Для оценки влияния морской силы союзников необходимо суммировать все данные и дать краткий отчет о настойчивом и спокойном давлении, которое она оказывала на Францию во всех областях.

Главой оппозиции Людовику XIV был Вильгельм III, и его вкусы, будучи скорее военными, чем морскими, соединились с направлением политики Людовика, чтобы придать активной войне характер скорее континентальный, чем морской. В то же время и постепенное исчезновение больших французских флотов действовало в том же направлении, оставив союзные флоты без противников. Далее, английский флот, численно превосходивший голландский флот в два раза, качественно стоял в то время на низком уровне; деморализующие результаты царствования Карла II не могли быть полностью уничтожены в течение трех лет правления его брата; и еще более серьезная причина этого лежала в политическом положении Англии. Выше было сказано, что Яков верил в приверженность к его особе морских офицеров и матросов; и справедливо или несправедливо, – в это верили также и тогдашние правители, что возбуждало в них сомнение в лояльности и преданности многих офицеров и тем вносило расстройство в управление флотом. Подозрительность царила в кабинете и в обществе; раздоры и нерешительность характеризовали действия офицеров, так как каждый боялся, что какая-либо неудача или простая неспособность его может обрушить на него еще более тяжкое обвинение в измене.

После Ля Хуга непосредственные военные действия союзных флотов пошли по трем главным направлениям, из которых первый вел к атаке французских портов, особенно расположенных в Канале и близ Бреста. Эти атаки редко ставили себе более значительные цели, чем нанесение местного ущерба и уничтожение судов, особенно в портах, из которых выходили французские каперы. И хотя в некоторых случаях на корабли сажались большие военные отряды, Вильгельм видел в них только средство произвести диверсии, которыми он предполагал отвлечь войска Людовика с полей битв к берегам моря. Обо всех вообще предприятиях, предпринятых против французского побережья в этой и следующих войнах, следует сказать, что они не имели больших последствий и даже как диверсии не ослабляли французских армий в сколько-нибудь серьезной степени. Если бы французские порты были хуже защищены или если бы французские водные пути открывали доступ в сердце страны, подобно нашим Чезапикской и Делавэрской бухтам и южным заливам, то результат мог бы быть иным.