Книга Гримпоу и перстень тамплиера - Рафаэль Абалос

— А мне что делать?

— У меня есть для тебя поручение. Уголек и пергамент, которые ты взял из церкви Корниля, еще при тебе?

— Да, они в этой сумке.

— Достань, мне нужно кое-что написать.

Гримпоу взял уголек и оторвал кусочек пергамента — ему не хотелось расставаться со своими записями насчет таинственного послания в крипте, которое стоило немалых трудов расшифровать. Сальетти попросил юношу повернуться и стал писать на его спине, как на письменном столе; Гримпоу подумалось, что герцог попросту скрывает, что именно пишет.

— Не волнуйся, я дам тебе прочитать, когда допишу, — сказал Сальетти, будто догадавшись о его мыслях.

Изящным почерком, более свойственным монахам-переписчикам, чем странствующим рыцарям, он написал:

В звездах магия есть И колдовство в ночах при полной луне. Всмотрись в них и найдешь свою мечту.

— Это для нее? — спросил Гримпоу после того, как Сальетти позволил ему прочитать послание.

— Именно.

— Новая загадка? Или подсказка?

— Не совсем так, но она поймет.

— И ты не подпишешься?

— Мое имя ей ни о чем не скажет, — сказал Сальетти, явно утомившись отвечать на вопросы оруженосца. — А сейчас слушай внимательно. Пока я буду разговаривать с бароном, ты пойдешь в конюшни, якобы узнать, как там наши кони. Там ты встретишь Гишваля и так, чтобы никто не заметил, отдашь ему еще одну крупицу золота с просьбой передать это послание как можно скорее дочери Гуриельфа Лабокса.

Юношу окружало множество загадок и тайн, уже раскрытых и тех, что еще предстояло раскрыть, но ни одна не занимала Гримпоу сильнее, чем секрет, который таил Сальетти. И потому, шагая при свете факелов по двору, проталкиваясь мимо солдат, рыцарей, оруженосцев, слуг, экипажей и лошадей, Гримпоу снова и снова спрашивал себя, кто же все-таки такой Гуриельф Лабокс, почему он искал в церкви Корниля секрет мудрецов, что его связывает с Сальетти и почему герцог так беспокоится о его дочери. Кроме того, Гримпоу без конца обдумывал послание, которое он должен передать Гишвалю, спрашивая себя, не влюблен ли Сальетти в эту даму подобно барону де Вокко. Если так, то где и когда он с нею познакомился, ведь с того дня, как вместе покинули Бринкдум, с женщинами они не заговаривали, не считая хозяйки грязной таверны в Ульпенсе.

Карта смерти

После долго блуждания по сырым коридорам и узким винтовым лестницам Сальетти наконец добрался до оружейного зала замка. Там собрались несколько молодых людей и дам знатного происхождения, одетых весьма изысканно. Они толпились вокруг барона де В окно, оживленно с ними беседовавшего. Все было готово к ужину, многие рыцари уже занимали места за длинными столами. Обстановка зала поражала пышностью: яркие ковры, охотничьи трофеи, знамена, свисавшие с потолка, множество щитов, копий и мечей… Лампы и курильницы давали свет вроде того, какой исходит от церковных свечей, а у дальней стены пылал камин, где можно было зажарить целого оленя.

Сальетти подошел к рыцарю, распоряжавшемуся празднично одетыми глашатаями, и спросил:

— Вы кастелян крепости?

— Совершенно верно, — ответил тот с легким поклоном, и Сальетти тоже поклонился. — Чем могу помочь?

— Меня зовут Сальетти де Эсталья. Видите ли, я знаю, что барон сейчас очень занят, но не могли бы вы оказать мне любезность и сообщить ему, что я желаю поговорить с ним наедине по очень срочному делу, которое наверняка его заинтересует?

— Я передам барону вашу просьбу, когда все рассядутся за столы, — сказал кастелян и, снова поклонившись, повернулся к герольдам, ожидавшим его указаний.

Сальетти порадовался, что пока все идет как задумано. Теперь остается только ждать, пока барон клюнет на приманку. Скорее всего, Радогиль де Курнильдон, рыцарь, встретившийся им с Гримпоу по пути к замку барона и поведавший об отравлении папы Климента V и об опасениях короля Франции за свою жизнь, уже добрался до крепости и скоро войдет в этот зал. А не он ли это вон там с вожделением утоляет жажду пивом? Сальетти подошел поздороваться и сесть рядом, но выяснилось, что он обознался. Слуга поспешил на помощь и указал место рядом с компанией молодых рыцарей, которые громко хохотали над какой-то шуткой.

Затрубили фанфары, возвещая начало ужина, и толпа слуг высыпала из кухни с подносами жареной оленины и баранины, салатами, фруктами и сладостями. После долгого недоедания за время пути Сальетти с жадностью набросился на еду, поглощая все, что попадало под руку, и не обращая внимания на шумное веселье рыцарей, сидевших рядом. Ему казалось, что за этими столами собрались самые благородные люди Эльзаса, Лорена, Бургундии, и он, насытившись, принялся исподволь разглядывать лица. Так продолжалось, пока он не встретился взглядом с бароном де Воюю: тот внимательно рассматривал Сальетти, а кастелян, сидевший справа от барона, что-то нашептывал ему на ухо. Сальетти наклонил голову, и барон ответил тем же. Слева от де Вокко сидел монах-доминиканец с раскрасневшимся, изуродованным шрамами лицом. Гримпоу сразу узнал бы в нем инквизитора Бульвара Гостеля.

Не дожидаясь окончания ужина, барон поднялся и обратился к рыцарям, призывая принять участие в войне против замков Круга, упомянул о тамплиерской ереси и необходимости предать еретиков очищающему пламени. Затем в просторный оружейный зал вошли жонглеры. Они дышали огнем и выполняли удивительные прыжки под аккомпанемент труб и барабанов. Рыцари произносили тосты и сдвигали кубки, а дамы шушукались и посмеивались.

Сальетти заметил, что барон выходит из-за стола и явно направляется в свои покои. «Фигельтаху де Вокко не терпится познакомиться со мной, — размышлял Сальетти, — и очень скоро он пришлет одного из герольдов, чтобы меня проводили к нему».

Через некоторое время к нему и вправду подошел герольд.

— Сеньор, мой господин хочет видеть вас. Окажите милость следовать за мной.

— Заходите, заходите, располагайтесь! — сказал Фигельтах де Вокко, едва Сальетти вступил в просторный зал.

Барон расхаживал перед роскошной шпалерой с вышитым на ней медведем. По обеим сторонам от шпалеры висели огромные оленьи головы.

Сальетти поклонился с любезной улыбкой, хотя его переполняли злоба и ненависть.

— Кастелян сообщил, что вы хотели поговорить наедине о каком-то важном деле.

— Это так, мой господин. Меня зовут Сальетти, я внук герцога Джакопо де Эсталья из Пьемонта.

Барон повел рукой.

— Наверное, дело ваше большой важности, раз вы проделали такой долгий и тяжелый путь.

— Ну, это вы сами решите. Основная цель моего приезда — участие в турнире, чья слава достигла даже севера Италии.

— Это правда. С каждым годом все больше рыцарей прибывают из Триеста, Падуи, Больцано, чтобы участвовать в турнире, и это нас, конечно же, радует, — сказал барон, желая казаться радушным, но его слова не обманули Сальетти.