Книга Медный всадник - Полина Саймонс

– Ты и в самом деле полностью рехнулась, Таня, – заметила Даша. – Провести нас всех через ад и рискнуть жизнью моего бедного Саши! Это я умоляла его отправиться на поиски. Он не хотел. Ему пришлось действовать через голову своего непосредственного начальника.

– Татьяна, – вставил дед, – он спас тебе жизнь.

– Правда? – пролепетала она.

– Ах несчастная, – вздохнула мама, растирая Танины руки, – ты ничего не помнишь. Гоша, она ничего не помнит. Что же тебе пришлось вынести!

– Мама, ты не слышала? Разбомбили здание вокзала, где она скрывалась. Александр вытащил ее из-под развалин.

– Этот человек, Дашенька, он чистое золото! – воскликнул отец. – Где ты его нашла? Держись за него.

– Обеими руками, папа.

В этот момент появилось «чистое золото» в компании Дмитрия. Все семейство бросилось к нему. Отец и дед энергично трясли его руки, мама и бабушка обнимали. Даша притянула к себе его голову и поцеловала в губы. Раз. Другой. Третий. Последний поцелуй длился бесконечно.

– Довольно, Дарья, – строго велел папа. – Дай ему отдышаться.

Дмитрий подошел к Татьяне и обнял за плечи. Глаза светились сочувствием и весельем.

– Ну, Танечка, – шепнул он, целуя ее в лоб, – похоже, тебе очень повезло.

– Татьяна, думаю, ты должна кое-что сказать Александру, – торжественно объявил отец.

– Его собираются наградить еще одной медалью за доблесть, – фыркнул Дмитрий. – Устроив Татьяну, он вернулся за своими людьми, привез одиннадцать человек из двадцати обратно, притом большинство из них были штатскими, необученными и неопытными новичками. Результат даже лучше, чем в Финляндии, правда, Саша?

– Как ты себя чувствуешь, Таня? – не отвечая, спросил Александр и подошел ближе.

– Погодите, что случилось в Финляндии? – перебила Даша, прилипшая к руке Александра.

– Как ты себя чувствуешь? – повторил тот.

– Лучше не бывает, – буркнула Татьяна, не в силах поднять на него глаз, и улыбнулась матери. – Со мной все хорошо, мама. Я скоро буду дома.

– Что случилось в Финляндии? – повторила Даша, все еще не отходя от Александра.

– Я не желаю об этом говорить, – отрезал он.

– Тогда я сам расскажу, – жизнерадостно пообещал Дмитрий. – Он привел назад только четверых из тридцати своих людей, однако каким-то образом ухитрился даже поражение превратить в победу. Медаль и повышение в чине. Разве не так, Саша?

– Как твоя нога? – допытывался Александр, по-прежнему не обращая внимания на приятеля.

– Прекрасно. Скоро буду как новенькая.

– Не скоро! – воскликнула мать. – В сентябре. Гипс снимут только в сентябре! Что ты будешь делать?

– Вероятно, – пожала плечами Татьяна, – пробуду в гипсе до сентября.

Мама, покачивая головой и шмыгая носом, трагически воскликнула:

– Подумать только, что Александр нес ее на спине, Гоша, на спине! – Она схватила Александра за руку и принялась трясти. – Чем мы можем отблагодарить вас?

– Какие там благодарности! – отмахнулся Александр, улыбаясь расстроенной женщине. – Позаботьтесь лучше о Тане.

– Хорошо еще, что наша Таня больше трех кило не весит, – хихикнула Даша.

– Поблагодари его, Таня, – настаивал папа, изнемогая от волнения и признательности. – Ведь он спас тебе жизнь!

Растянув губы в фальшивой улыбке, она каким-то образом умудрилась взглянуть в глаза Александру:

– Спасибо, старший лейтенант.

Дмитрий так сильно сжал ее пальцы, что она поморщилась. Прежде чем Александр успел ответить, Даша снова повисла у него на шее.

– Видишь, что ты сделал для нашей семьи? Не могу выразить, как мы тебе благодарны.

Она едва не терлась об него всем телом. Татьяне стало плохо. Но своевременное появление медсестры спасло ее от обморока. Та велела всем покинуть палату.

Дмитрий наклонился и приник резиновыми губами к губам Татьяны.

– Доброй ночи, дорогая. Я приду завтра.

Ей хотелось кричать.

Перед уходом Даша поправила одеяло Татьяны и подложила подушку под ее ногу. Татьяна давно не видела ее такой возбужденной.

– Таня, если Бог есть, слава ему за тебя. После того как Саша принес тебя, мы долго говорили. Мне удалось убедить его вернуться. Я сказала: «Что нам терять, ведь война так близко. Посмотри, что ты сделал ради меня, вряд ли ты пошел бы на такое, если бы не питал ко мне никаких чувств». А он ответил: «Даша, я никогда не говорил, что не питаю к тебе никаких чувств».

Даша поцеловала сестру в лоб:

– Спасибо, милая детка, спасибо за то, что оставалась живой, пока он не нашел тебя.

– Рада за тебя, – глухо пробормотала Татьяна. Если он снова вошел в Дашину жизнь, значит, сама она хоть изредка будет его видеть.

Почему же на душе так пусто?

– Таня… как ты думаешь… Паша жив… и где-то скрывается?

Перед глазами Татьяны поплыли листовки, падающие с неба, как конфетти, снаряды, осыпающие землю дождем осколков, неумолимые дула пушек и тупые рыла танков, нацеленные на нее и Александра. И на Пашу.

– Вряд ли, – выдохнула она, закрывая глаза.

Что бы там ни было, она ощущала, что безвозвратно потеряла брата. Она лежала, зажмурившись, сама не зная сколько времени, пока не услышала скрип двери.

Татьяна встрепенулась. На кровати сидел Александр. Каким образом ему удалось так бесшумно пройти по палате?

– Что ты здесь делаешь?

– Пришел посмотреть, как ты тут.

– Только что расстался с Дашей?

Он кивнул.

– Иду в Исаакиевский собор. Дежурю на куполе, на случай воздушных налетов. До часу. Должен сменить Петренко. Он хороший друг и прикроет меня, если немного опоздаю.

– Что ты здесь делаешь? – повторила Татьяна.

– Хотел убедиться, что у тебя все хорошо. И еще хотел поговорить насчет Даши…

– У меня все хорошо. Честно. И тебе не стоило этого делать. Я имею в виду являться сюда. Даша права: я и без того наделала дел. Опоздаешь на пост, и на тебя наложат взыскание.

– Обо мне не волнуйся. Главное – как ты себя чувствуешь?

– Я уже сказала: прекрасно, – прошипела она, сверкая глазами. – А ты настоящий герой! Моя семья думает, что Даше крупно повезло.

– Тата…

– Она сказала, что вы снова решили быть вместе, – с вымученной веселостью пробормотала Татьяна. – Почему бы и нет? Когда война так близко, что вам терять, так ведь? Весь этот лужский кошмар, как выяснилось, имеет оборотную сторону.

– Тата…

– Я тебе не Тата! – отрезала она.