Книга Полвойны - Джо Аберкромби

– Новые все подходят – когда они кончатся? – услышал Рэйт шепот Скары.

– Я-то надеялся, что разведчики ошиблись с их численностью, – пробурчал Синий Дженнер.

– Похоже, ошиблись, – рыкнул Рэйт. – Слишком мало назвали.

На стенах издевательский смех сменялся мрачными ухмылками, а потом еще более мрачными хмурыми минами. Могучий змей раскололся надвое, обогнул крепость, как волна обтекает остров, и воины Нижнеземья, Инглефолда и Ютмарка взяли Мыс Бейла в кольцо – от восточных до западных скал.

Они не нуждались в показном, вызывающем бахвальстве. Их число само говорило на языке грозы и бури.

– Матерь Война простерла над Мысом Бейла крылья, – пробормотала Ауд.

Теперь подходила армада повозок, ломящихся от припасов, а за ними бесконечные толпы рабов и домочадцев, торговцев и слуг, жрецов и барышников, землекопов и гуртовщиков вместе с мычащим и блеющим стадом коров и овец, чье поголовье посрамило бы любой скотный рынок.

– Целый город в пути, – пробормотал Рэйт.

Смыкалась тьма, и лишь сейчас показался арьергард – река мерцающих факелов. С виду из диких земель – пламя высвечивало костяные бунчуки, голые торсы иссечены шрамами, обмазаны боевой раскраской.

– Шенды, – определил Рэйт.

– Не заклятые ли враги Верховного короля? – спросила Скара, голос звенел пронзительнее обычного.

Губы матери Ауд были сжаты в тонкую линию.

– Праматерь Вексен, должно быть, убедила их стать нашими заклятыми врагами.

– Говорят, они пожирают пленников, – бормотнул кто-то.

Но Синий Дженнер гневно сверкнул глазами на ропчущего:

– Не попадайся в плен.

Рэйт примерился вспотевшей ладонью к рукоятке щита и оглянулся на гавань, где под оградой цепей до сих пор полно кораблей, готовых унести тысячу защитников подальше…

Он надкусил язык, впиваясь, пока не почувствовал кровь, и заставил глаза вернуться к воинству, что собиралось у стен. Прежде он никогда не боялся сражений. Может, потому, что соотношение сил было всегда в его пользу. А может, оттого, что тогда не терял ни службы, ни семьи, ни надежды вернуть их назад.

Говорят, тех, кому нечего терять, стоит бояться. Но сильнее всего боятся они сами.

– Смотри! – Скара ткнула в ряды Верховного ко- роля.

Кто-то пеший шел к крепости. Вразвалку – так бы ты шагал не к вражьему острогу, а во дворец к приятелю. Воин в ярких доспехах – они отражали отсветы горящего корабля и, казалось, тоже пылали. Воин с длинными волосами – их растрепал ветер – и чудно мягким, юным, симпатичным лицом. Он не надел щита, и его левая рука свободно покоилась на эфесе.

– Йиллинг Яркий, – зарычал Дженнер, обнажая последние оставшиеся зубы.

Йиллинг остановился – он давно пересек расстояние выстрела – улыбнулся забитым людьми бойницам и позвал, светло и чисто:

– Короля Атиля часом там с вами нет?

Приятно было услышать голос короля Атиля, точь-в-точь такой же небрежный и грубый – хоть один враг перед ним, хоть десять тысяч.

– Ты тот муж, которого кличут Йиллингом Ярким?

Йиллинг вычурно пожал плечами:

– Кому-то надо им быть.

– Тот самый, кто убил пятьдесят человек в битве при Форнхольте? – выкрикнул Горм с крыши башни Гудрун.

– Трудно сказать. Я убивал, а не подсчитывал.

– Тот, кто одним ударом срубил носовую голову с корабля принца Конмера? – задал вопрос Атиль.

– Все дело в запястье, – объяснил Йиллинг.

– Тот, кто подло убил короля Финна и его беззащитного служителя? – гаркнула Скара.

Йиллинг улыбался и улыбался.

– Айе, тот самый. Эх, вы бы видели, что я прямо сейчас учинил с ужином. – Он весело похлопал по животу. – Настоящую бойню!

– Ты помельче, чем я ожидал, – бросил Горм.

– А ты побольше, чем я осмеливался надеяться. – Йиллинг намотал на палец длинный локон. – Здоровые мужики забавно и долго грохочут, когда я сбиваю их с ног. Я смущен, обнаружив Железного Короля с Крушителем Мечей запертыми, как хряки в свинарнике. Я считал – они-то наверняка с удовольствием померяются со мной во владенье мечом, сталь на сталь.

– Терпение, друг. – Горм облокотился на зубец, свесив руки. – Дай срок, познакомимся поближе – глядишь и убью.

Атиль строго кивнул:

– Добрый враг почитай как добрый друг, созревает не сразу. С конца сказку не сказывают.

Приторная Йиллингова усмешка расширилась.

– Тогда я жду своего часа и искренно рассчитываю убить вас обоих, когда он пробьет. Жаль отказывать скальдам – у них вышла б замечательная песня об этом.

Горм вздохнул:

– Скальды так и этак найдут, о чем спеть.

– Где Колючка Бату? – спросил Йиллинг, озираясь, словно она могла спрятаться во рву. – Я убивал женщин, но не таких, как она, знаменитых.

– Несомненно, она тебе лично представится, – сказал Атиль.

– Несомненно. Такова судьба любого сильного воина – однажды встретить на своем пути более сильного. Сие наше благо и наше проклятие.

Атиль опять кивнул:

– Всех нас ждет смерть.

– Вот именно! – Йиллинг раскинул руки, перебирая пальцами. – Долгие годы я томлюсь по моей любимой повелительнице, но настолько умелого воина, чтоб нас с нею познакомил, пока не сыскал. – Он повернулся к пылающему кораблю. – Вы сожгли мою лодку?

– Любезный хозяин отведет гостю местечко у огонька, – воскликнул Горм, и шквал глумливого хохота пронесся над бойницами. Рэйт вымучил пришибленный смешок, пусть и ценой геройских усилий.

Однако Йиллинг только повел плечами:

– Глупая трата. Корабль-то был превосходный.

– После захвата твоих кораблей сами не ведаем, к какому их делу пристроить, – прогудел Горм.

– К тому же у вас не хватает людей их занять, – молвил Йиллинг, вновь обрывая веселье. Он вздохнул, обращаясь к пламени: – Его носовую фигуру я вырезал сам. Ладно, что сгорело – сгорело, такое у меня присловье, и его не разгореть обратно.

Скара вцепилась в кладку.

– Ты безо всякой цели спалил пол-Тровенланда!

– Ага! А вы, наверно, юная Скара, королева недогорелых ошметков. – Йиллинг надул полноватые губы и вперил обиженный взгляд. – Хотите, стройте из меня злодея, ваше величество, вините за все ваши утраты, но я не нарушил ни единой клятвы и преследовал благородную цель: заставить вас склониться перед Верховным королем. А еще… пожар – это так мило!

– За один миг сгорает, что строилось целую жизнь!

– Вот это и мило. Но ты, как ни крути, все едино скоро склонишься перед Верховным.