Книга Игра в Иную Реальность. Хранитель - Александра Крючкова

Москва – Париж – Милан – Венеция

Он больше не звонил.

Накануне Нового года приходит сообщение из Венгрии о том, что я победила в международном конкурсе «Новые плеяды – 2012», в области литературы, и уже в марте в Будапеште выходит книга стихов «Это – Любовь!» на венгерском языке, совершенно бесплатно для меня. Чуть раньше я записываю два диска: на одном пою песни на свои стихи, на другом – стихи читаю. В Венгрии попросили диск на русском в качестве приложения к книге на венгерском.

Меня приглашают поехать в январе в Милан на «Школу букеровских лауреатов» и на международную конференцию «Новая русская революция в литературе», а в марте – в Париж на книжную выставку в составе официальной делегации Союза писателей России. Но поездка в Милан переносится на март, сразу после Парижа. Одновременно я понимаю, что у моих работодателей-немцев работы, собственно, больше нет – самый крупный заказчик переходит на другого поставщика. Я встречаюсь с определенными лицами в Союзе писателей и спрашиваю, есть ли возможность устроиться к ним. Они обещают подумать.

В начале марта я просматриваю в Интернете возможные варианты и внезапно вижу обновлённую вакансию у Воланда.

Я ухожу в себя и долго размышляю: стоит ли в очередной раз наступать на те же грабли, отправляя ему резюме? Почему меня опять выводят на этого человека? И самое главное, кто выводит? Зачем? Неужели мы действительно не доиграли нужный кому-то свыше сценарий? Что в нём из ещё не сыгранного? Может быть, достаточно встретиться, чтобы подарить икону Святого Георгия?

«Нужна ему эта икона… Как чёрту ладан…» – обрываю я ход своих мыслей.

Но что если это – действительно ОН, тот Человек в Чёрном, который хоронит меня в Венеции?

«Алиса, сны обманчивы… Рано или поздно они обязательно обманут тебя…» – звучат в голове слова мамы.

Кто, собственно, сказал мне, что тот сон должен сбыться? Напротив, многие уверяют, что он относится исключительно к прошлой жизни.

Но разве кто-то может это доказать?

Почему Мужчина в Белом вызывает во мне чувство панического страха? Почему столько раз я хотела сказать ему: «Я хочу быть с тобой», но за всё время нашего малоправдоподобного, но совершенно не придуманного «общения» я так и не осмелилась произнести этих слов?

Почему, несмотря на панический страх, меня так сильно тянет к нему с того самого момента, как он впервые позвонил мне? Ко многим ли мужчинам в жизни я испытывала такое магическое притяжение?

Что я знаю о нём? Ровным счётом ничего, кроме фамилии, имени и названия его компании. Я даже не знаю его даты рождения… И хочу ли я что-либо о нём знать на самом деле?

«Ты должна победить свой страх, иначе страх победит тебя…» – снова слышу я мамин голос.

Я внезапно вспоминаю, что… как, впрочем, и во всех предыдущих случаях, когда мы «сталкивались», я должна улететь через неделю… Сначала – в Париж, а потом – в Милан. Поэтому выйти на новую работу реально только первого апреля. Я добавляю комментарий по датам и нажимаю на кнопку «отправить резюме работодателю».

В полночь мне приходят два письма.

Первое – через автоматическую службу сайта вакансий, где не видно адреса электронной почты самого работодателя. От него: «ОК. Позвоните мне во вторник в 19:00».

Второе – от Союза писателей, спустя три месяца после моего обращения к ним по поводу работы: «Ждём во вторник на собеседование в 17:00».

Я обхватываю голову руками и закрываю глаза…

Союз писателей за это время стал чуть ли не моим вторым домом, где меня знают и любят как человека и ценят как автора. Я постоянно побеждаю, и совершенно бесплатно, в различных конкурсах, а за победу в Венгрии мне только что вручили орден Державина. Я сама просила их о работе…

А Он… КТО ОН?

Я приезжаю к 17:00 в СП, где после собрания по поводу поездки в Париж мы обсуждаем, что мне было бы интересно в плане работы.

– Алиса, но вы же едете с нами в Париж и Милан. Всё равно раньше первого апреля вы не сможете выйти. Давайте тогда перенесём обсуждение за границу. И там уже обо всём договоримся.

Я не верю своим ушам: мне дают возможность выбора? Уже без пяти 19:00, когда я должна звонить ЕМУ…

«На небе голубом – война… Ты видишь солнце, и напрасно тебе покажется: больна я чем-то странным и опасным… На перекрёстке – два Пути, не спорь со мною, но послушай, как спорят в небе, чтоб спасти почти проспоренную Душу…»

Я выхожу из здания СП и медленным шагом направляюсь к метро. Под проливным дождём без зонта. Пытаюсь заставить себя нажать на кнопку вызова нужного абонента. Меня трясёт от панического страха услышать его голос. Резкий. Как нож. Кромсающий на части. Он, конечно же, снова громогласно спросит: «КТО ВЫ?» Если вообще ответит на мой звонок…

Но я должна пересилить свой страх. Победить его.

– КТО ВЫ?

– Алиса… – спокойным, ровным голосом произношу я. – Вы сказали позвонить вам в 19:00.

– У меня сейчас мало времени. Через полчаса?

– Через полчаса я буду в метро. Тогда через час.

– Через час я буду на переговорах. Тогда сейчас.

Я останавливаюсь на углу Большой Никитской, под проливным дождём, без зонта.

– Всё – то же, – цинично и быстро произносит он грубым голосом. – Только офис на другой станции метро… Да… и ещё… работать придётся без выходных… Вы слышите меня?

– Слышу… – спокойно произношу я без каких-либо эмоций.

– Человек нужен срочно.

– Я написала, что только с 1-го апреля… Я улетаю. В Париж. Потом в Милан.

– А когда улетаете?

– Через неделю и до конца месяца.

– Я улетаю завтра утром. Прилечу через полторы недели, потом снова улечу… Да… я хотел ещё сказать, что теперь живу в другом городе… Сюда прилетаю иногда…

Он называет город.

Я стою под проливным дождём без зонта. Медленно опускаюсь на выступ низко расположенного окна первого этажа углового дома.

– Вы слышите меня? – переспрашивает он раздражённо.

– Да– Я не могу больше говорить. Выезжаю на переговоры.

Мне надо продать сегодня один бизнес… Созвонимся тогда… Да… ещё тот человек, который нужен, должен хорошо разбираться в сантехнике. Как вывод делать… труб… и так далее… У вас как с сантехникой?

– Никак… – честно признаюсь я, пытаясь дрожащими пальцами зажечь сигарету, которую тушит проливной дождь.

– Я больше не могу говорить. Я вам перезвоню.

«Я помню: двери, мебель и паркет… Как год назад, истошно воют ветры… Я чувствую тебя за километры, так странно, что тебя здесь больше нет, – сменилась быстро вывеска весной, осталось имя – резкое, стальное… Я думала – прошло… Но нет – больное ещё, увы, не выболено мной… И кажется: вот-вот ты позвонишь, и голос грубый скажет: «Здравствуй, Саша…», и завтра будет не чужим, а нашим, но оглушает, как и прежде, тишь… Зачем тогда я чувствую, как встарь, тебя… И не пугают километры, и то, что так истошно воют ветры на чудом не погашенный фонарь…»