Книга Тайный суд - Вадим Сухачевский

– Первая степень, – проговорила Катя.

– Что? – не понял Юрий.

Катя пояснила:

– Пытками первой степени в Средние века называли показ орудий истязания. Самые слабодушные сдавались сразу же.

– Ничего, пока как-нибудь перетерпим, – сказал Юрий.

Он снова попытался притянуть Катю к себе, но на этот раз она отстранилась.

– Не надо, – попросила она. – Ведь я как бы… Ну, дочь твоего отцеубийцы, что ли.

Юрий отмахнулся:

– Чепуха! Быть такого не могло, потому что не могло быть никогда.

– Это ты по моим честным глазам понял? – спросила Катя с горькой иронией.

– Глаза тут ни при чем, – усмехнулся он. – Просто липа слишком уж заметная.

– Ты тоже понял?

– А чего там понимать! Только этот Чужак мог поверить. Кем бы я ни считал твоего отца, но уж только не дураком. Называться этим бандюгам архитектором ничуть не умнее, чем дать им свой паспорт. Ты это имеешь в виду?

– Да, и это тоже. Помимо, конечно, того, что были еще причины, по которым мой отец не желал смерти твоему отцу, но об этом потом еще поговорим… – И, взглянув на стены с пыточными принадлежностями, добавила невесело: – Будет еще, надеюсь, и для этого время. – Усилием воли заставила себя повеселеть: – Нет, додуматься! «Архитектор»! А ведь кто-то же придумал! С мозгами там явно дефицит! И насчет духов – такая же дурь! Тоже – на кого рассчитана?!

Юрий кивнул:

– На таких же шерлоков холмсов, как этот их майор Чужак.

– Самое обидное, – Катя закусила губу, – что они и нас за таких же недоумков держат. Да я с этими духами с юности не расстаюсь. Вот если бы перешла на «Красную Москву» – это вправду для леди Сазерленд было бы подозрительно. Даже как завскладом Синичкина духи не сменила, говорила всем, что у одной княгини подследственной взяла, там это в порядке вещей. Но опрыскивать этими духами письмо от какого-то Призрака – это уж надо вовсе не иметь извилин!.. Кстати, почти сразу по приезде в Москву, еще в гостинице, я обнаружила, что у меня пропал один флакончик с этими самыми духами. Тогда не придала этому значения, на гостиничную прислугу подумала. Не хватило фантазии представить себе, что кто-то пойдет на такую примитивную провокацию. Ладно, хоть с этим вроде разобрались… – Немного помолчав, вздохнула: – Но самое печальное то, что я все равно не была искренна с тобой, Юрочка. Наверно, следовало сразу рассказать тебе все о себе, но… Да нет, я и не могла! Ты еще был не готов, да и я тоже.

– Ну а теперь-то ты готова? – спросил Васильцев.

– Теперь – и не к такому готова. – Она снова взглянула на эти зловещие стены. – Мне будет проще, если ты станешь задавать вопросы сам, клянусь, теперь буду говорить всю правду. Давай, спрашивай.

Вопросов накопилось множество, и Юрий начал с самого незначительного:

– Там, в Марьиной Роще, – это все-таки ты подстроила нападение?

Она кивнула:

– Да, Юрочка, прости. Мне казалось, что так проще всего сойтись с тобой теснее. Я только велела оставить тебя невредимым. То, что он тогда ножом тебя пырнул, – инициатива исполнителя: московской шпане простого дела нельзя поручить, обязательно как-нибудь напортят. Надеюсь, у тебя уже все зажило?

– Чепуха, – махнул рукой Юрий, – уже и думать забыл… Но ждала тогда, у «Националя», ты все-таки не меня, а Домбровского, ведь верно?

– Верно. У меня и в мыслях не было, что в тот день увижу там тебя.

– Так ты приехала из Лондона, чтобы следить за ним?

– Ну, не то чтобы следить – просто надо было прояснить кое-какую ситуацию. К московскому отделению Суда там, в Центре, накопилось много всяческих вопросов…

– Домбровский говорил о какой-то проверке из Центра, – вспомнил Юрий. – Так это тебя он имел в виду?

– Вряд ли именно меня, но кого-нибудь оттуда он, несомненно, ждал. Человек-то он не глупый и давно, видимо, сообразил, что в его здешних делах многое не стыкуется, а там тоже не дураки и очень даже могут этими нестыковками заинтересоваться.

– Что ты имеешь в виду?

– Видишь ли, там, в Лондоне, умеют считать деньги. И вот вдруг там обнаружили, что у Домбровского бухгалтерия не сходится: деньги ему шлют и шлют, а траты его не так велики, как он это показывает. С некоторыми поднадзорными тоже большой вопрос. Бывало, совсем уж законченных упырей под надзор отпускали. И возникло подозрение, что подчас это делается совсем не даром. Да и несколько доказательств тому имеется.

– Под маркой Тайного Суда – частная лавочка… – проговорил Васильцев.

– Вот-вот, что-то наподобие того, – подтвердила Катя. – Короче говоря, во всем этом надо было срочно разобраться, с этой целью и послали сюда меня.

Юрию не хотелось верить, что в Тайном Суде столько времени председательствовал обычный жулик. Он попытался вступиться:

– Но он же, Домбровский, еще и художник. Вольный художник – он, во всяком случае, так представился. Не исключено, что зарабатывал картинами.

Катя едва не расхохоталась.

– «Вольный художник»! Не смеши меня. По профессии он часовых дел мастер, и кисти, насколько я знаю, ни разу в руках не держал. А вот что касается коллекционирования… Ты видел, какие картины у него на стенах висят?

– Да, отличные репродукции.

– «Репродукции»! – усмехнулась Катя. – Чтоб ты знал, там ты найдешь и подлинники – Рубенс, Гойя, Веласкес… Я уж не говорю о собраниях импрессионистов и кубистов, о персидской живописи, о китайских вазах!

– Вазы были разбиты, – вставил Юрий.

– А к осколкам ты не приглядывался? Я вот пригляделась. Черепки дешевой кустарной керамики, которую на Сухаревке купишь за копейки! Нет, тут явная инсценировка для простаков! А одна только его коллекция старинного оружия чего стоит! Кстати, ты все это видел у него на стенах, когда был там в последний раз?

– Нет, – вспомнил Юрий, – все было разгромлено, стены голые.

– То-то и оно! Значит, готовился заранее, в один миг все это не унесешь.

– Но ведь там побывали эти подземные уроды!

– И ты полагаешь, он к их визиту не подготовился?

– А побоище? Мы же видели… Думаешь, инсценировка?

– Почему бы и нет? На такое у этого «вольного художника» вполне хватило бы ума. Так же, как оставить тебя в живых.

– Я-то при чем? – удивился Юрий.

– Ну как же! Кто-то должен был стать свидетелем его якобы кончины. У Центра длинные руки, и знай там, что он сбежал, его бы рано или поздно все равно нашли. Нужен был кто-то, вызывающий доверие, кто поведал бы о его героической кончине в неравном бою. Какому-нибудь Борщову с его репутацией могли и не поверить, а вот тебе…

Да, все сходилось! Юрий нахмурился: