Книга Игра на выживание - Анна Владимирская

Мария Валерьяновна, делавшая вскрытие своего бывшего сокурсника по просьбе его матери и определившая не только сам факт отравления, но и каким именно ядом он был отравлен, задала вопрос, который ее интересовал больше всего:

– Берта Зиновьевна! Кто мог желать смерти вашему сыну? Ведь он был тихим, скромным, неконфликтным человеком! Он даже от премии в миллион долларов отказался, чтобы, как он мне объяснял, «не нажить себе врагов»!

– Да, да, Машенька, ты все правильно говоришь! Я просто ума не приложу, думая, кто же мог желать несчастья на голову моего Лазарика? Есть только один ответ на этот вопрос… Это могли сделать те, кто не хотел, чтобы стало доступным открытие средства, которое мешало изнашиванию этих… Склероз проклятый!

– Теломер.

– Вот-вот, теломер. Я Лазарю сразу сказала, что его открытие вечной молодости и красоты лично ему не добавит ни молодости, ни красоты. А создаст одну только головную боль! Так и получилось!

– Вы думаете, что его отравили именно из-за этого открытия?

– А из-за чего еще? Не от того же, что он отказался от премии за вклад в науку этого… Господи, но у меня точно склероз!

– Премии Дэна Дэвида?

– Ну да! От нее. А от миллиона долларов я ему посоветовала отказаться! – Старушка Берта хитро подмигнула Марии. – Это уж он потом сделал вид, что сам решил не брать миллион. Сказал в интервью израильской журналистке: «Зачем мне нужен миллион, когда я, как Фауст, могу подарить человечеству вечную молодость и красоту?»

– Но тогда нет логики! – Поташева поднялась из-за стола и, подойдя к балкону, стала смотреть на дом напротив, доставая из сумки пачку сигарет. – Я закурю?

– Кури-кури. Хотя лучше бы ты не вредила своему здоровью. С другой стороны, Лазарик не курил, но это ему не помогло.

– Так вот что я думаю! Его отравили из-за того, что он кому-то не захотел продать этот самый препарат по теломерам! Это ж какие деньжищи для компаний, которые делают всякие омолаживающие кремы, например!

– Машуня! Тебе видней, конечно, ты в этой своей судебной медицине лучше научилась преступления расследовать. Но мне кажется, что ты все-таки… немножко не понимаешь. Если бы те, кому нужно было это «средство Макропулоса»[24], – старушка хихикнула, – решили бы убить моего сына, то они сперва стали бы ему предлагать самашедшие деньги. А он мне об этом доложил бы, и мы обсуждали бы!

– Но, Берточка Зиновьевна! Вы же мне сами звонили и рассказывали, что ему предлагают баснословные суммы за это открытие, а он отказывается.

– Нет, дорогая девочка! – грустно улыбнулась Бродская. – Его обхаживали бы, приглашали бы на всякие косметические конгрессы, уговаривали бы. Процесс уговоров был только в самом начале, и мы с Лазариком собирались еще долго морочить им головы. Поэтому разве стали бы они резать курицу, несущую золотые яйца? Нет, я не думаю, что эти люди столь глупы. Иначе они бы не заработали свои миллионы!

Женщины еще долго беседовали. Поташева уехала только в начале десятого часа, что для нее было очень поздно, так как ее рабочий день начинался в 7.30, и обычно в девять она уже укладывалась спать.

* * *

Наконец настал день, когда Алексей Поташев приблизился к разгадке этого странного, темного и запутанного дела. Как обычно, когда в его руках оказались основные нити из разных клубков невероятно хитроумного преступления, он закрылся в своем офисе. Сказал секретарше, что его нет ни для кого, даже для Папы Римского (если тот надумает ремонт Ватикана), и, запершись в своем офисе и разложив на столе большой лист ватмана формата А1, принялся заполнять его рисунками и набросками. На белой бумаге появлялись силуэты скрипок, витрины венских бутиков, одежда, мужские и женские лица, автомобили, морские пейзажи, фасады зданий и даже… карикатура на Геллерта.

Он положил изрисованный лист ватмана на пол и встал над ним с видом профессора, который рассматривает курсовой проект первокурсника. Было в этом деле что-то непонятное и нелогичное. Если с аферой Шанаева все встало на свои места, все разъяснилось, и участие в этом деле Лизы в качестве марионетки, которой хитро управлял проходимец, теперь было очевидно, то остальное… оставалось в тумане.

Пришлось взять еще один большой форматный лист. Поташев лег на живот и, как в детстве, стал рисовать все то, что пока не поддавалось объяснениям. Череда убитых мужчин за короткий период времени, в которой, казалось, нет никакого смысла. Шанаев, Бродский, Евгений Поташев, двоюродные братья Алексея. Делая наброски этих людей и рисуя их по кругу, архитектор интуитивно внутри круга стал рисовать какое-то строение. Когда он закончил рисунок здания, то разгадка преступления стала очевидной.

Он взял двойной скотч и скрепил два листа в одно большое бумажное полотно. Походил вокруг, крякнул. Дорисовал знак вопроса, который собирался выяснить немедленно, и вышел к ресепшен. Поташев спросил у своей секретарши Даши Нерадец, девушки опытной и неоднократно побывавшей замужем:

– Дашуня! Скажи мне, пожалуйста, сколько раз женщина может менять фамилию в своей жизни?

– Столько, сколько раз она выходит замуж, – ответила Дарья, у которой за плечами было уже три брака.

– А она может в случае развода или смерти мужа вернуть себе девичью фамилию?

– Запросто. Некоторые, ушлые, даже паспорт меняют. Тогда якобы и замужем не была! Прям снова «первый раз в первый класс»! А еще бывает… – Но Поташев уже не слушал Нерадец, он умчался к себе в кабинет, чтобы сделать несколько рисунков, без которых не мог завершить начатое.

Дорисовав все, что ему было нужно, он посмотрел на большую бумажную плоскость с удовлетворением. Вот теперь вопросов не оставалось. Теперь только оставалось объясниться с теми, кто подозревал Лизу в совершении мошенничества, и с теми своими родственниками, которые ждали ответа на животрепещущие вопросы о смерти целой ветви Поташевского семейного дерева.

Архитектор решил собрать всех, имеющих отношение к расследованию, в конференц-зале отеля «Хилтон». Почему именно в «Хилтоне», а не в каком-то другом, не таком пафосном месте? Ответ на этот вопрос был достаточно прозаичен. Архитектурное бюро Поташева работало над интерьерами «Хилтона» и в виде бонуса за отличную работу получило разрешение проводить в пятизвездочном отеле свои архитектурные семинары и конференции.

Всем, кого Алексей решил собрать в «Хилтоне», его секретарь Дарья разослала пригласительные. Внешний вид у всех писем был одинаков: минималистичный белый конверт и такой же изысканный и строгий сам пригласительный. Но содержание в них было разное: тех, кто должен был прийти по афере Шанаева, позвали на презентацию нового отеля «Хилтон», а родственников Алексея, которые должны были узнать правду о гибели ветви Поташевского клана, пригласили на помолвку Алексея и Лизы.