Книга Кремлевский визит Фюрера - Сергей Кремлев

У эфиопов имелись десяток тысяч винтовок и сотня пушек.

В тот момент наши отношения с Италией были очень неплохи. Еще 14 марта 1935 года Муссолини в беседе с нашим новым полпредом Штейном и торгпредом Беленьким был полон любезности. С дуче был и его заместитель по МИДу Сувич.

Штейн начал разговор по-итальянски, и Муссолини поздравил его с быстрыми успехами в итальянском языке (обычно они говорили на французском)…

Полпред поблагодарил, сказав однако:

— Увы, мой итальянский не позволяет мне вести на нем всю беседу. Кроме того, товарищ Беленький говорит лишь по-немецки, и я просил бы вашего позволения перейти на него. Тем более что синьор Сувич знает немецкий очень хорошо.

Муссолини тотчас согласился…

Штейн и Беленький планировали начать с общего вступления полпреда, а уж потом перейти к конкретным затруднениям с нашим экспортом. Однако дуче их план невольно нарушил и сразу же перешел к делу, задав вопрос Беленькому.

— Что у вас слышно и с чем вы пришли ко мне? Беленький пустился в разъяснения. Муссолини слушал, а потом спросил у Штейна:

— Основываются ли эти притязания на договоре? —Да…

Сувич со своей стороны все подтвердил, и Муссолини быстро заявил:

— Тогда вопроса не существует. Договор должен быть выполнен. Это само собой разумеется, и я немедленно отдам все распоряжения.

Он немного помолчал и после паузы продолжил:

— С этим, можно считать, покончено. Договор через две недели заканчивается. Что мы будем иметь после? Скажите мне, что нужно предпринять?

Штейн решил отшутиться:

— Мы пока стоим перед неизвестным иксом.

Муссолини рассмеялся:

— Вы знаете, я никаких иксов не люблю.

И Штейн уже серьезно ответил, что нужен новый договор.

— Я согласен, но на какой базе вы все это мыслите? Беленький начал объяснять, дуче был внимателен и беседу закончил так:

— Мне нравится идея быстрого заключения договора. Я все обдумаю и завтра через Сувича передам свой ответ.

Назавтра Штейн телеграфировал в НКИД: «Торговые переговоры начнутся на днях… Вопрос окончательно разрешен в соответствии с нашими требованиями».

И почти в то же время, в 1934 году, разные киршоны в Москве с трибуны Первого Съезда советских писателей проклинали «звериное лицо итальянского фашизма»…

После начала событий в Эфиопии к ним подключился Литвинов, используя для этого уже трибуну Лиги Наций в Женеве.

Ларчик тут открывался просто… К 1935 году Рим, как мы знаем, принципиально улучшил свои отношения с Берлином и уже поэтому становился для Литвинова столицей нон грата. А тут такой повод — дуче начал агрессию!

На Италию и Муссолини из Советского Союза покатилось газетное «цунами» «священного гнева», рожденного «кровавой агрессией»…

А ведь если вдуматься: ну что нам было до императора Эфиопии — негуса негесте (царя царей) Хайле-Селасие Первого, «Льва-Завоевателя из колена Иудова» и обладателя двадцати процентов чистой прибыли Национального банка Эфиопии? Его подданные были мужественным и симпатичным народом, но очень уж отсталым. Таких хватало и в двух великих колониальных империях…

Если бы хотя бы половину из своих прибылей негус расходовал не на народные даже нужды, а на оборону…

Впрочем, что там говорить!

Тем не менее Литвинов спровоцировал Советский Союз на крикливую антиитальянскую кампанию в Лиге Наций, не говоря уже о традиционном для «Известий», редактором которых стал Бухарин, революционном интернационалистическом галдеже… Опять же — антиитальянском.

Результат оказался ожидаемым… 11 декабря 1935 года Штейн отослал в НКИД экстренную телеграмму: «Сегодня „Пополо ди Рома“ опубликовала статью, открыто призывающую Германию к нападению на СССР. На основании ряда признаков можно уже предвидеть, что возможность компромисса с Англией будет сопровождаться одновременно яростной атакой против нас. Пресса будет пытаться доказывать, что основным врагом является СССР, заинтересованный в санкциях в целях свержения фашистского режима».

Так Макс Литвинов «улаживал» наши внешнеполитические проблемы…

ПОТОМ был франкистский мятеж, бои итальянских «волонтеров» против советских «добровольцев», и в томе 40-м первой Большой Советской энциклопедии в статье «Муссолини» читатель мог в 1939 году прочесть: «МУССОЛИНИ (Mussolini) Бенито (род 1883), глава фашистской диктатуры в Италии. По профессии учитель, примкнул к социалистическому движению… Идеология М. — идеология „взбесившегося мелкого буржуа“ — представляла беспорядочную смесь элементов бланкизма, сорелизма, прудонизма, ирредентизма… В марте 1919 М. организовал в Милане первый „фашио“ с грубо демагогической программой… В ноябре 1922 М. совершил свой „поход на Рим“, в результате ему была передана государственная власть как представителю наиболее реакционных элементов… Широко используя методы шантажа и обмана во внешней политике, М. в то же время выжимал последние соки из рабочего класса и крестьянства…» и т. д.

Заканчивалась же статья 40-го тома БСЭ, где ответственным редактором отдела «Всеобщая история» был С. А. Гольденберг, а научным редактором по теме «Новая история — Франция, Италия, Испания» — В. Д. Вейс, так: «В сентябре 1938 М. явился одним из организаторов позорного Мюнхенского соглашения, означавшего уничтожение демократической Чехословацкой республики, отданной на разграбление фашистским агрессорам. Главарь… фашистской партии, председатель совета министров… начальник внутренних полицейских отрядов и банд наемников… беззастенчивый демагог… М. является самым верным слугой наиболее реакционных, наиболее шовинистических слоев итальянского финансового капитала…»

Итак, профессора Гольденберг и Вейс не нашли для дуче ни одного доброго слова, хотя страна, гражданами которой они были, имела в то время с Италией договор о дружбе, инициатором которого был именно «М.»…

Так кем же был герой этой «энциклопедической» статьи на деле?

23 марта 1919 года он провел в Милане учредительное собрание «Фашио ди комбаттименто» («Союз борьбы»), на котором заявил: «Мы позволим себе роскошь быть одновременно аристократами и демократами, революционерами и реакционерами, сторонниками легальной борьбы и нелегальной, и все это в зависимости от времена места и обстоятельств»…

Беспринципность? Возможно… Но во имя чего? Италия если и не была родиной политического рационализма с его принципом «Цель оправдывает средства», то обосновала этот принцип идеями Никколо Макиавелли. Однако Макиавелли не относился к нравственным уродам. Он просто понимал, что, подходя к жизни общества (а тем более — к его переустройству) с мерками житейской морали, политический лидер может вместо добра принести обществу зло.

Соратники дуче то силой — как Итало Бальбо в 1920 году в районе Феррары — разгоняли стачки сельскохозяйственных рабочих, то создавали — как аристократ Дино Гранди в том же 1920 году в той же Ферраре — сельскохозяйственные профсоюзы.