Книга Красавица и пират - Жюли Галан

– Обратите их в ислам, – посоветовал Рыжий.

– Вы думаете, поможет? – серьезно спросил Волчье Солнышко. – Я поразмыслю. А вы какой веры придерживаетесь?

– Меня родила христианка мать от христианина отца и мне это пока не мешало, – заявил Рыжий. – Но, возможно, к концу жизни я окажусь на перепутье. Видите ли, мне больше нравится рай моих мусульманских друзей. Там, по крайней мере, выпивка и женщины присутствуют легально, причем, по увереньям сведущих людей, все это самого высокого качества. А в нашем раю слишком уж все бесполо, я слабо представляю себя с арфой в руках на всеобщей спевке.

– За раздумьями о выборе рая не пропустите, собственно, сам момент отправки туда, – заметил Волчье Солнышко. – А то выбора не будет.

– О, не волнуйтесь, выбирать я собираюсь в глубокой старости, когда прежние грехи будут замолены и искуплены, а на новые сил не останется. А если это печальное событие произойдет раньше, то рай мне не светит, а ад и христианский и мусульманский практически одинаков. Так что я не прогадаю при любом раскладе, – лучезарно улыбнулся Рыжий.

Пока мужчины пикировались, девицы, молча лежавшие среди подушек, одновременно, как по команде переводили взгляды то на одного, то на другого визитера.

Наконец Рыжий вспомнил о цели визита.

– Солнцеликая госпожа Нарджис! – сказал он. – Раскройте ваши медовые уста и сообщите посланцу вашего господина, что у вас все хорошо, дабы я мог услышать, не потерял ли ваш голос чистоту и ясность.

– Я чувствую себя не так плохо, как вчера, – хрипло сказала Жаккетта.

Не успел Рыжий дать оценку чистоте и ясности ее голоса, как Волчье Солнышко ядовито заметил:

– Вот уж не понимаю, дорогой господин де Сен-Лоран, к чему вам это. Ведь, насколько я знаю, обязанности госпожи Нарджис состоят совсем не в том, чтобы читать вашему господину сказки на ночь. Вокальные данные госпожи Нарджис мне тоже хорошо известны, и поверить, что шейх терпел ее пение, я не могу.

– Господин шейх озабочен состоянием всей госпожи Нарджис целиком, – парировал Рыжий. – И ему не все равно, каким голосом будет шептать жемчужина его сердца сладкие слова любви.

– Вы говорите с таким знанием, словно являетесь евнухом при его гареме… – никак не мог успокоиться Волчье Солнышко.

– Я являюсь посланцем шейха и привык исполнять поручения на совесть! – отрезал Рыжий. – Так принято в тех местах, где я живу. А теперь ваша очередь, госпожа Жанна, скажите мне, как вы себя чувствуете?

– Я никак себя не чувствую, – кисло заявила Жанна.

– Ну, если в сладкие слова любви от госпожи Нарджис я еще могу поверить, – глядя в потолок, заявил Волчье Солнышко, – то какими клещами выдирал их ваш господин из госпожи Жанны, крайне интересно?!

– Господин шейх недаром обладает гаремом со множеством прелестниц, – безмятежно сообщил Рыжий, – он может заставить плавиться от любви любую, самую холодную красавицу.

– Так! – внезапно сказал Волчье Солнышка – вынужден вас огорчить, но аудиенция закончена. Вы убедились, что хотя дамы чувствуют себя и не совсем хорошо, но пострадали они не сильно.

– Как скажете! – улыбнулся Рыжий. – А у вас тут мило. Убранство как в турецкой бане. Очень живописно, очень…

Уничтожив несколькими фразами все старания виконта придать «Малой Ливии» настоящий восточный шик и отплатив за все колкости, Рыжий удалился.

Виконт остался. Он присел на край возвышения, вытянул ноги и спросил:

– Мои прелестные гурии, вы видели этого человека раньше?

– Мельком… – осторожно сказала Жаккетта, стараясь разместиться так, чтобы между ней и Волчьим Солнышком возвышалась гряда подушек.

– И чем же он занимался?

– Он выполнял очень ответственные поручения шейха, – сказала практически правду Жаккетта.

– То есть ваш господин пользуется его услугами в важных делах, несмотря на то, что он христианин. Странно…

Волчье Солнышко нашел себе достойное развлечение. Обнажив кинжал, он втыкал его в ближайшую подушку, слушал треск пропарываемой ткани и с интересом разглядывал сочащиеся пером и пухом раны.

– Шейх пользовался услугами людей многих вер и народов, – как можно спокойнее сказала Жаккетта. – Господин, можно попросить вас, чтобы окна открыли. Как в склепе, ей-богу!

– Вы упорно не любите ночь! – Виконт погрузил кинжал в чрево подушки.

Жаккетта на всякий случай отодвинулась подальше, но упрямо заявила:

– Да, мы не любим ночь, а что в этом преступного? Мы к солнышку тянемся…

Нехорошая мысль, даже не мысль, мыслишка промелькнула у нее, что, пожалуй, не стоило бы перечить виконту, старательно дырявящему холодным оружием постельные принадлежности. Не поменял бы он предмет, на котором упражняется… Но, с другой стороны, ему только волю дай, на шею сядет и ножки свесит. Эх, не припрятано поблизости какого-либо оружия, и подсвечники далеко. Подносом разве огреть…

– Разрешите, мы вернемся в свои покои, там теплее, – упрямо сказала Жаккетта.

Волчье Солнышко распотрошил подушку, и это его немного успокоило. К облегчению девиц, он вложил кинжал в ножны и миролюбиво сказал:

– Конечно, возвращайтесь. Восстанавливайте силы, мои птички. Пока я – ваш шейх и вы мне нужны целыми и здоровыми.

Жанну и Жаккетту словно ветром сдуло. Ведь рядом с Волчьим Солнышком никогда нельзя сказать, удастся ли сохранить целостность и здоровье в полном объеме.

Глава XXVIII

Ночью в окне опять появился Рыжий и вызвал Жаккетту в покои Жанны на военный совет. Общаться с ней в комнате с одеялом вместо двери он не стал.

– Ну, что скажете, ненаглядные мои? – спросил Рыжий.

– А что мы должны говорить? – удивилась Жанна. – Это мы ждем рассказа.

– Да, давай-ка, рассказывай, – подтвердила Жаккетта. – Ты как в Шатолу очутился?

– Разве я не сказал при расставании, маленькая, что встреча неизбежна?

Рыжий без церемоний скинул обувь, забрался на постель и сгреб все подушки себе под спину.

Жанна и Жаккетта сидели в изножье ложа – Жаккетта в повседневном восточном костюме, Жанна в рубашке до пят, – подтянув коленки к подбородку.

– Главное теперь мы будем неразлучны, и я буду поблизости, если даже ваш любезный хозяин вытурит меня отсюда, – заявил Рыжий. – А вообще-то я рвался предупредить тебя, красавица Нарджис, что не стоит брать в защитницы святую Варвару.

– Почему? – удивилась Жаккетта.

– Потому что она покровительствует воякам, сама понимаешь, твои горести ее не вдохновят. Для солдата подвернувшаяся женщина – законная радость, так что святая Варвара не стала бы ради тебя лишать своих ребятишек удовольствия. А какой святой ты сейчас молишься?