Книга Мой смелый граф - Констанс Холл

— Я и сама не совсем понимаю.

Она прикусила губу и подумала: “Я действительно старалась уделять ему больше внимания. Он, возможно, решил, что я пытаюсь занять место его матери, но я только хотела стать его другом. Он страшно одинок. Я и подумала, а вдруг он отзовется на ласку?.. Но он просто оттолкнул меня. В сиротском приюте, которому помогала моя бабушка, я иногда встречала таких мальчиков. Они бог знает что вытворяли, чтобы обратить на себя внимание. Когда кто-то пытался дать им любовь и нежность, которых они так жаждали, они вели себя в точности как Драйден и отталкивали этого человека”.

— Вы хотите сказать, что я не проявляю к Драйдену достаточно любви?

— Я ни в чем вас не обвиняю, но разве вы не задумывались о том, как мало времени вы проводите с детьми?

Джон помедлил и проговорил с нарастающим отчаянием:

— Не могу же я находиться одновременно в двух местах.

— Понятно. Вы хороший отец, но я думаю, что с тех пор как умерла ваша жена и заболела Энн, Драйден чувствует себя заброшенным. Ему необходимо снова почувствовать, что он занимает в вашей жизни важное место.

Джон рассеянно уставился на стоявшую на столе чернильницу. Потом откинул волосы со лба и сказал, адресуясь скорее к самому себе:

— Признаюсь, что, бывая дома, я провожу гораздо больше времени с Энн. Наверное, я совсем забросил обоих мальчиков.

— Могу я высказать предположение?

— Конечно. — Он посмотрел на нее так, словно совсем забыл о ее существовании.

— Может быть, вы могли бы иногда брать их с собой в контору.

— Да, пожалуй. — Он замолчал, скрипнув зубами. — Но сначала я должен найти человека, который разорил меня, и потом, мой дом в Лондоне… — Он резко оборвал фразу.

— Я уверена, вы вернете себе ваш дом.

Он сдвинул темные брови к носу и раздраженно посмотрел на нее. Она поняла, что совершила промах.

— Откуда вы узнали про лондонский дом?

— Я… я… — Холли пыталась придумать какую-нибудь ложь, чтобы он не догадался о ее разговоре с Данном. Наконец ее осенило, и она выпалила: — Я прочла в газете!

— Я уверен, что стал притчей во языцех в Лондоне, поскольку теперь, кажется, единственный смысл моей жизни — поставлять пищу для пересудов.

— Прошу прощения. — Она потупилась.

— Извинения излишни. Я уже привык. — Он сжал рукой край стола так, что побелели костяшки пальцев, и сидел, погрузившись в задумчивое молчание, глядя сквозь нее на что-то, видимое только ему одному.

Смущенная неловким молчанием, Холли посмотрела на ружье, лежащее на столе.

— Всякий раз, когда я вас вижу, у вас в руках какое-то оружие. Надеюсь, вы не собираетесь пустить его в ход?

Его губы скривились.

— По правде говоря, я собираюсь поискать нашего приятеля с ружьем. Я так гнался за ним, что он, наверное, уже в Шотландии, но мне все же хочется удостовериться. Пожалуй, я возьму с собой мальчиков и проведу с ними какое-то время, пока буду отыскивать его след.

— А я хотела взять Энн на прогулку сегодня во второй половине дня. Как вы думаете, можно? Мы не будем удаляться от дома.

— Не вижу никаких препятствий. Я прочешу окрестности, чтобы убедиться, что этот мерзавец нигде не прячется. Но все-таки не забывайтесь и не уходите надолго.

— Мы не уйдем, а вы тоже будьте осторожны.

— Вы опять станете обо мне беспокоиться?

— г Вы же знаете. — Холли посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не уверен ни в чем относительно вас, Холли, и меньше всего в том, что вы чувствуете ко мне. Вы таете в моих объятиях, но когда речь заходит о том, чтобы рассказать правду о своем прошлом, вы убегаете. Я очень устал от вашей скрытности. — Он медленно обвел взглядом соблазнительные очертания ее фигуры.

— Разве вы не понимаете, что наши отношения не должны заходить дальше? — проговорила Холли, все еще теребя пальцы, только теперь они у нее дрожали.

— Я знаю, что вы так не чувствуете. Вы вынуждены так говорить из-за тайны, которую скрываете. — Он бросил на нее грустный взгляд. — Все совсем не так. — Холли топнула ногой.

— Конечно, так. — Голос его от разочарования прозвучал резко. — Вы чувствуете, что нас тянет друг к другу. Я слышал, как вы стонали от наслаждения, когда я ласкал вашу грудь. И я чувствовал, что вы дрожите в моих объятиях, когда я прикоснулся к сладкому местечку между ваших ног. Вы не можете отрицать очевидного. — Он встал и шагнул к ней.

— Оставьте меня в покое! Пожалуйста, оставьте меня в покое! — Она искоса взглянула на него и выбежала из комнаты.

День клонился к вечеру. Холли медленно шла по дорожке к охотничьему домику, толкая перед собой кресло Энн и чувствуя, как колеса ударяются о корни деревьев. Солнце выглядывало из-за рваного края облака и бросало яркие лучи сквозь голые ветки, нависающие над тропой. Толстый слой инея, оставшегося с прошлой ночи, все еще укрывал кое-где землю в лесу. Опавшие листья блестели под тенью высоких деревьев, их глянцевитые мокрые краски дрожали оранжевыми коричневыми тонами. В лесу стояла тишина, тяжелая и плотная, слышались только шаги Холли и поскрипывание кресла Энн.

Вдруг Холли заметила, что девочка дрожит.

— Вы озябли?

— Нет. Мне очень хорошо, и я жду не дождусь, когда же увижу наше тайное местечко.

— Думаю, вашим братьям оно тоже понравится. Энн задумчиво наклонила головку.

— Я тоже так думаю, но мне хотелось бы, чтобы оно было только нашим. — Она вздохнула. — Но наверное, мы правильно сделали, что пригласили их.

Холли усмехнулась:

— Да, нам же не хочется, чтобы они пропустили такое развлечение. Сегодня утром я обещала Броку, что покажу ему все вечером.

— А мне тоже можно будет посмотреть? — Энн обняла куклу.

— Конечно.

Дальше они шли в молчании.

Наконец перед ними появилась серая каменная стена домика. На трубе сидели два голубя. Когда Холли и Энн подъехали ближе, голуби вспорхнули, резко выделяясь белыми крыльями на фоне шиферной крыши.

— Посмотрите на них, мисс Кемпбелл. Вы знаете, увидеть голубиную пару — к счастью!

— Вот уж не знала.

— Да. Они образуют пары, чтобы жить вместе. И если вы увидите, что они сидят рядышком, значит, в вашей жизни будет настоящая любовь.

— Неужели?

— Мне сказала Шерон, но я ей не верю. Она ужасно суве… суе… как это?

— Суеверная.

— Да, суеверная.

Холли усмехнулась, глядя на маленькую светловолосую головку Энн, и подумала — уж не прячется ли где-нибудь внутри этой головки девяностолетняя старуха. А ей страшно хотелось, чтобы там сидела маленькая беспечная девочка.