Telegram
Онлайн библиотека бесплатных книг и аудиокниг » Книги » Современная проза » Могила для 500000 солдат - Пьер Гийота 📕 - Книга онлайн бесплатно

Книга Могила для 500000 солдат - Пьер Гийота

204
0
Читать книгу Могила для 500000 солдат - Пьер Гийота полностью.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 ... 123
Перейти на страницу:

Я шел дни и ночи, страх вязал мне колени; я зарываюсь в теплое оперение, оно смыкается за моей спиной; пока я сплю, из перьев, из-под крыльев выползают блохи и ползают по моей руке; на заре я просыпаюсь, мой член стоит, прилипнув к влажным перьям, я занимаюсь любовью с чайкой.

Огонь потух, чайка жалобно кричит на песке ночи. В западной реке отразилась заря.

В купе, лицом к лицу, дрожа у окна, забрызганного утренним дерьмом младенца, два враждующих брата примирились под ночной стук колес; по подлеску мечутся фазаны, в расселинах чибисы отяжелели от росы:

— Там я узнал женщин. Одно слово — и они, перелетев над морем, задушат тебя во сне, на синей стене детской проступят картины битвы.

— А я сражался. Ты почитал меня, как короля; я больше не был им, я нес караульную службу, у ног моих — железное кольцо. Один солдат меня любит, я не хочу его, его губы и ладони распухли от крови. Я любил лишь чайку, принявшую меня. На заре она сказала: «Я — твоя мать» и умерла. Три дня и три ночи, зарывшись с головой в песок, я крутился у ее разлагающегося тела. На третий день я увидел в центре земли реку слез; высокие худые лодочники пытались баграми и веслами повернуть ее к богу. Люби, люби меня. Посмотри на эти свертки из плоти и крови, попавшие в сеть, люби, люби меня.

Могучая рука хватает свертки, открывает окно купе и бросает их на стрелку. Моя нога зажата кольцом…

Башмак часового опущен в родник; почувствовав холод на ноге, он дергается, дрожит, озирается вокруг, идет в будку. В глубине двора солдаты складывают на землю куски брезента, заполненные плотью и кровью, потирают ладони, вытирают их о бедра; капитан выкрикивает приказы и уходит в здание; перед его комнатой ждет часовой:

— Господин капитан, второй взвод захватил в патруле феля. Сейчас он в ванной комнате.

Капитан проводит ладонью по лбу, мнет в руках фуражку, снова надевает ее на голову; в ванной стоят три солдата и заместитель командира взвода, фель сидит, прислонившись головой к ванне, руки и ноги связаны, рот в крови, лицо черное, в кровавых струпьях копошатся мухи, на открытой груди — следы от подошв башмаков. Капитан допрашивает феля, тот молчит, он швыряет фуражку на плитки пола, потягивается, снимает китель, расстегивает пуговицы рубашки, поглаживает ладонью грудь, теплый трепет на волосках; в окно влетает птица, мечется по наполненной паром комнате, натыкаясь на трубы и краны; капитан склоняется над окном; птица на несколько мгновений застывает на голове пленного, у нее теплые перья, когти легонько скребут опухшую кожу, ее сердце бьется рядом с пульсирующей жилой. Капитан зарылся с головой в свежие виноградные листья, заместитель командира взвода стоит сзади, офицер подает знак, сержант подходит, облокачивается на окно. Внизу, под листьями лозы, цветы сирени клонятся под тяжестью вцепившихся в них скарабеев, купающихся в лунном свете.

— Вы раздали крестьянам муку? Поведение ваших людей во время операции?..

— Нормальное, уважительное, господин капитан, некоторые сажали детей к себе на колени. Эбер Лобато не прикасался к девушкам.

— Можете идти, я хочу поговорить с ним наедине.

— Будьте осторожны, господин капитан: парень хоть и худой, но мускулистый. Они уходят. Птица снова вспорхнула, фель сидит, опустив голову, капитан выпрямился, его башмак скользит на куске мыла; капитан стоит перед пленником, руки на бедрах. Он вынимает пистолет из кобуры, кладет его на белую табуретку. Он смотрит на ванну, думает о женском теле: одна нога еще в мыльной воде, другая ступает на синий квадратный коврик; лицо и глаза скрыты под копной волос, спадающей на плечи и грудь, на спине и колене — грязноватые мыльные потеки, влагалище на один миг касается края ванны…

— Как тебя зовут?

Фель поднимает глаза:

— Как тебя зовут? Ты еще ребенок… Дай, я посмотрю на тебя.

Маленький фель клонит голову на плечо, рот и глаза закрыты, тень от длинных черных ресниц лежит на щеках. Капитан бросает пистолет к двери, садится на табурет, потом склоняется над мальчиком, перерезает веревки на его запястьях, бросает нож в ванну; мальчик открывает глаза, снова закрывает, проводит руками по бедрам, пытается встать, но падает на колени. Капитан садится на корточки, развязывает веревки на ногах феля, касаясь плечом грязных лохмотьев мальчика, потом встает, идет к окну:

— Я не сделаю тебе ничего плохого. Я отослал тех, кто схватил тебя. Войне конец.

— Я не устал от огня и крови.

— А я устал. Счастливец, ты не утратил желания убивать.

— Хотите меня разжалобить.

Мальчик сжимает пальцами край ванны:

— Я буду молчать. Я молчу. Сдерите с меня кожу, мои жилы не дрогнут.

— Когда мне было столько лет, сколько сейчас тебе, меня пытали: снег лежит на крыше барака; три года я носил на руке, рядом со шрамами от собачьих клыков, лагерный номер. Подвешенное к трубе, мое тело вращалось в наполненной паром душевой; снаружи снег валил на ряды колючей проволоки и сторожевые вышки; приближалась весна. Две тысячи детей жили и умирали в этом аду. Вечером я лег на операционный стол, послушный, как зверек в жару; мы все любили этот закат, усыпляющую маску, маленькую смерть вдали от снега, холода, грязи, собак; над столом светила лампа. Когда я проснулся, в нос мне ударил пьянящий запах увядших цветов, я задыхался от крови; из соседнего зала доносились голоса, звяканье металла, бряцание оружия, шум колесиков, катящихся по кафелю; железная рука вцепилась мне в плечо, подняла меня и сбросила на пол; я собираю свои лохмотья, женщина в белом, пахнущем мылом халате визжит у двери, ее руки в крови, глаза ее мертвы; под лампой раскачиваются дужки весов, в стальной чашке блестят два окровавленных шарика; я смотрю на них, рука бьет меня по лицу, кольцо на пальце царапает мне щеку, я иду к двери, ступаю босыми ногами на снег, ветер сковывает мое тело: «Они что-то вырезали у меня внутри».

В бараке дети — между ног свисают черные, испачканные дерьмом лохмотья — ощупывают меня:

— Что они тебе отрезали?

— Где Пётр?

— Он не хотел больше работать, они бросили его на землю, раздавили очки у него на глазах, топтали его глаза каблуками, Петр поднялся, пошел, вытянув руки, вдоль рва, где сжигали трупы, они столкнули Петра, он упал в огонь, ударившись головой о горящую палку, они, крича, повернулись к нам, мы попятились, они подбежали, схватили Эрику, Сержа, Энн Букстр, потащили их, смеясь, к костру, малыши смеялись и плакали у нас в ногах, мы писались на них сверху, они бросили в огонь двадцать детей…

— Пётр умер, Пётр умер…

Закрыв голову руками, я падаю на свой тюфяк, соломинка щекочет мне нос, я вдыхаю запах Петра; под моим виском лежит колечко светлых волос.

Я уже не могу встать, я замерзаю, мое тело сотрясают удары. Однажды утром меня поднимают, дрожащие руки отрывают мои ладони от висков, меня выносят во двор, там кричат, машут руками дети, их лица испещрены полосками света, тени, морщин, по лагерю разъезжают джипы; я говорю: «Я хочу ходить».

1 ... 52 53 54 ... 123
Перейти на страницу:
Комментарии и отзывы (0) к книге "Могила для 500000 солдат - Пьер Гийота"