Книга Наследник - Михаил Ахманов

В номере их уже поджидал Сергеев. Очевидно, визит к президенту казался ему светским развлечением или дипломатической акцией – во всяком случае, интереса к его результатам у подполковника не имелось. Он доложил, что, по наведенным справкам, кезбаши Аязов Валихан Агзамович, пятидесятого года рождения, проживающий там-то и там-то, заместителем армутского ферраш-баши не является, а служит у него помощником по разным деликатным поручениям. Известен как прожженый лихоимец, но, несомненно, гребет не себе одному, а в большей степени начальству – проще говоря, через Аязова проходят финансовые водопады, коим назначено рухнуть в карман ферраш-баши. Так что ситуация неопределенная – может быть, и правда договорились полицейские и воры.

Перфильев слушал и мрачнел. Каргин тоже был не в лучшем настроении – казалось, все ниточки, кроме финансовой, оборваны, и непонятно, где искать похищенных.

– Теперь насчет этой базы Ариман, – произнес Сергеев, подняв глаза к потолку и собирая лоб морщинами. – Дозвонился я в столицу, старым друзьям-товарищам… Говорят, была такая база, строго секретная, с ракетами, нацеленными прямо в Персидский залив. Собственно, две базы: Ариман-1 – в горном массиве, под землей, где дислоцировались ракетчики, а поблизости, для отвода глаз, Ариман-2. Там десантный батальон стоял, с вертолетами и кое-какой бронетехникой – границу с Ираном подкрепляли, а заодно и для ракетчиков защита… Ну, четыре года назад все вывезли, и ракеты, и ракетчиков, и ВДВ.

– Планы этих баз можно достать? И выяснить точное их положение? – спросил Каргин. – Я думаю, что…

Раздался телефонный звонок, и он поднял трубку.

– Слушаю. Говорите!

– Узнал драгоценного агу и счастлив его приветствовать, – раздался жизнерадостный голос. – Это кезбаши Аязов беспокоит, из городского ферраш-управления… Желаю благородному эмиру здоровья, удачи и процветания! Что у нас с деньгами? Если ага не забыл, сутки остались.

– Ага не забыл. Вся сумма в сейфе, в моем офисе. Деньги повезу сам, со своими людьми. Вы будете сопровождать.

Голос в трубке из жизнерадостного превратился в озабоченный.

– О, аллах! Никак нельзя, почтенный! Ваша бриллиантовая жизнь…

– Слушай сюда, Аязов! – рыкнул Каргин. – Будет так, как я сказал! Сегодня я встречался с президентом и его семьей, так что могу на выбор звонить министру Таймазову, бейлербею и в более высокие инстанции. После чего ты станешь на голову короче. Усек? Не слышу ответа по уставу!

– Есть! Готов исполнить, ага! – раздалось в трубке, потом заспешили, заторопились гудки отбоя.

– Козел кезбаши? – спросил Перфильев.

– Он, – кивнул Каргин и перевел взгляд на Сергеева. – Так что у нас с координатами и планами?

– Постараюсь, Алексей Николаевич. Если найдутся, приятель мой отсканирует и интернетом перешлет. Эти сведения уже не секретные, поскольку…

Телефон зазвонил снова.

– Твоя очередь, Влад, – сказал Каргин. – Если опять кезбаши, передай, что приговор уже подписан всеми министрами и бейлербеем. Сейчас приедем и расстреляем прямо в ферраш-управлении.

Перфильев поднял трубку, послушал, нахмурился и покачал головой.

– Это не полицейский кукиш, это Флинт. Говори с ним сам, Леха, не понимаю я его акцента… Кажется, внизу сидит, в ресторане, ужинает с какой-то девицей. Взволновался отчего-то…

Голос Флинта в самом деле был взволнованным.

– Девушка? Что за девушка? – переспросил Каргин, потом брови его полезли вверх, глаза изумленно округлились, и он, бросив в трубку: – Давай ее сюда! – повернулся к Перфильеву и Сергееву: – Флинта девушка разыскала – из этих, из ночных бабочек. Объяснилась с ним кое-как… Говорит, возили ее в горы, в Кара-Суук, эмира Вали услаждать, и там, в его лагере, она на Прошку наткнулась. Сидит в каземате, измордованный, порезанный, но живой. И Барышников будто бы с ним… Ну, что скажете, соратники?

По лицу Влада скользнула хищная усмешка.

– Что говорить? – отозвался он. – В ружье!

* * *

Интермедия. Ксения

Ночью, в своей квартирке, Ксения долго не могла уснуть, все ворочалась, вспоминала того избитого, страшного, и думала: почему ее к негру послал?.. что за негр?.. Понятно, что не наш человек, в «Тулпаре» большей частью иностранцы, кто из Европы, кто из Азии, а негры редкость. Черного легко заметить… Поэтому, может, к нему и послал? Добавил, правда: наши с ним… Что за наши? Российские? А к чему им негр?

Все-таки сон ее сморил, и проспала она до полудня, только сны видела нехорошие. Поднялась, и в душ… Потом по хозяйству стала хлопотать, прибираться, стирку затеяла и все соображала, когда в «Тулпар» сбегать. Ясно, что не днем, а лучше вечером и попозже, когда постояльцы сидят в ресторане. Спрашивать про негра у портье Ксении не хотелось, портье и ее знал, и Керима, и были у них с Керимом дела на предмет поставки девочек. Скажет Кериму, а тот подумает, что решила на стороне подработать, и за трость возьмется… Гад ползучий!

Только вспомнила о нем, а Керим тут как тут. Заявился! Злой, как пес! Побил его кто-то – на шее огромный синяк, будто дубиной огрели, и челюсть еле ворочается. Ксения сразу сообразила – пришел, чтоб злость сорвать. Дело обычное, не ей одной знакомое: как не заладится у Керима, обходит девочек, ищет вину, кто наработал мало, или клиента не ублажил, или опоздал по вызову, или в прах напился… Новой вины нет, старую припомнит, змеюка подколодная!

Так и случилось. Но в этот раз двигался он с трудом – видно, не только по шее врезали! – и Ксения успела выскочить за дверь. На площадь пошла, к фонтанам и розам, полюбовалась на них, повздыхала, что нет в Смоленске такой красоты, потом о маме вспомнила, поплакала, спрятавшись за кустами. Несколько месяцев тут, и письма все под керимову диктовку писаны: учусь, мол, на отлично, и как в раю живу, сыром по маслу катаюсь, пряники ем, медом запиваю… Знала бы мама про этот мед!

В восемь в «Тулпар» пошла. Место знакомое, бывала тут чуть ли не в каждом пятом номере, а в последний раз – с японцем. Хороший этот японец, вежливый! Что он сюда приехал? Город красив, да люди в нем свирепые и поганые – может, и не все такие, но не поймешь, кого тут больше, разбойных людей или нормальных. С тем, который к негру посылал, вон что сделали! Поуродовали человека! А за что?

Ксения проскользнула в ресторан и тут же увидела негра. Такого трудно не увидеть – черный, огромный, в плечах косая сажень, и шея, как у быка. В общем, заметный мужик! Сидит один, а столик весь тарелками уставлен. Ну, конечно, и бутылка есть… Черный мужик, белый мужик, а все равно мужик!

Подошла, осторожно присела. Негр выкатил глаза, прожевал, сглотнул, зарокотал на английском. Поняла с пятого на десятое: вроде спрашивает, кто такая и чего нужно. Показала на него, спросила: Флинт? Закивал, хлопнул в грудь огромным кулачищем: Флинт, Флинт! Принялась объяснять, мучительно подбирая слова, а негр в лице переменился, услышав про Браш Боя, Кара-Суук и эмира Вали. Мобильник вытащил, названивать куда-то принялся, потом вскочил и вынес Ксению к лифту чуть ли не со стулом.