Книга Огонь на поражение - Петр Катериничев

Девушка наклоняется к столику за сигаретами, полы шубы разошлись… Да, под шубой она совершенно нагая. Высокие ноги, упругий живот, ровный золотистый треугольник лобка. Она уже выпрямилась, но открывшейся наготы, похоже, не замечает. Спокойно закурила, протянула мне пачку:

— Будете?.. «Лаки страйк», крепкие… Настоящая Америка… — Девушка смотрит на меня, прямо в глаза. — Ой! — Бросает взгляд вниз, краснеет, запахивает шубу. Вот только лукавство, мелькнувшее в глубоких, шальных глазах…

Я вдруг понимаю, что весь «фокус» с шубой и невинным стриптизом она проделала нарочно. — Извините, я сейчас… — и вышла из комнаты.

Голова соображает слабо. Ни в какую схему я эту девочку уложить не могу: какая здесь может быть «подстава», если на автомобиль я набрел абсолютно случайно И за пять секунд до того, как увидел и особняк, и «вольво», представления не имел, на чем поеду…

Девушка появляется. Одетой. Впрочем, слово «одета» — опять довольно условно: на ней колготки и короткая «адидасовская» куртка. По принципу: лучше меньше, чем ничего. Менее соблазнительной она не стала, скорее — наоборот. Хотя держится, словно в костюме-тройке для делового приема.

— Да вы присаживайтесь. — Сама садится в кресло напротив, забрасывает ногу на ногу, закуривает сигарету. Смотрю на часы.

— Вы спешите?

— Еще как!

— И все-таки машину угонять не стоит. Это может вам дорого обойтись. Даже если на время.

Она делает движение рукой, и мне на колени падает брелок. С ключами.

— Пользуйтесь.

По-видимому, на лице моем написано удивление. Крайнее.

— Олег Владимирович, вы что, так и не узнаете меня? Совсем?

Напрягаю остатки извилин… Ну да!..

— Аленка?.. — неуверенно произношу я.

— Ну конечно!

— Я всегда знал, что ты станешь красавицей! А где твои веснушки?

— Как всегда, на носу. Только весной.

— Хочу, чтобы для таких, как ты, весна была всегда!

— И я хочу… Да вот, не получается…

С Аленкой Федоровой я познакомился в Приморске. Года три назад. Она приехала с группой таких же школьниц на местные раскопки — то ли археологический кружок, то ли колледж гуманитарный — из далекого далека, чуть ли не с Урала.

Естественно, наши отношения и с ней, и с ее подругами ограничивались дружескими — по причине-их малолетства и моего сугубого воспитания.

— Ты вроде на жизнь не жалуешься.

— Вроде…

— В Москве теперь?

— В Подмосковье. «Выходная жена»…

— В смысле?..

— В смысле — у моего друга есть жена законная, есть подружки, есть — проститутки. А я — выходная… Моя работа — ждать, когда появится. Быть «во всеоружии». Посещать презентации, ресторации, казино. Трахаться.

— С его деловыми партнерами?

— Нет. Я хоть «выходная», но «жена». Только с ним, хотя он и лысый.

— И толстый?

— О, нет. Мужчина в соку.

— Так что тебе не хватает?

— Мне?.. — Алснка выдохнула дым, сощурилась:

—Жизни.

— А разбежаться?

— Не мне это решать. Скетч — как собака на сене…

— И подолгу ты здесь «кукуешь»? — Когда как. Иногда — неделями. Иногда — неделями дома не бываю. Да он хороший, по-своему. В Италии с ним была, в Англии, в Швеции, в Эмиратах… Подружки завидуют.

— Ладно, а как ты в это вляпалась?

— По глупости. А когда разобралась — в сторону уходить было поздно.

— И чем занимаешься?

— Пью.

— И все?

— Еще — видик смотрю. Тоска — сдохнуть можно.

— А хочешь чего?

— Жить. Любить.

— Немало.

— Сколько есть. Ладно, ты ведь спешишь. Машину сюда пригонишь?

— Это как получится. По шее тебе не дадут?

— Да нет. Скажу — одолжила покататься старому другу. Ученому. Так оно и есть.

— Вот только ученый я мнимый.

— Все-таки кандидат наук.

— Это — без балды.

— Ты что, правда, на свидание?

— Ну. На деловое.

— С девушкой. А то и с двумя?

— Как получится.

— У тебя — все получится.

— Твои слова да Богу в уши.

— Видок у тебя — не самый праздничный.

— Да уж какой есть.

— С «вольво» не рифмуется.

— А должен?

Слушай, а встреча действительно важная? Надеюсь…

— Тогда — пошли! — Аленка порывисто встала с дивана, направилась в другую комнату. Иду следом.

Она открывает дверь встроенного стенного шкафа.

— Выбирай!

В шкафу рядком вывешены костюмы. Штук тридцать. Шикарные. Словно в витрине дорогого магазина.

— Это твоего друга?

— Вроде бы.

— Как-то это…

— Да я тебе говорю — вроде бы. Он богатый, и у него — синдром Плюшкина.

— Судя по качеству одежды — в хорошем смысле этого слова.

— Во-вр. У Константинова любимая присказка: если брать — то много и лучшее.

У него, как ты выражаешься, «было трудное детство». Вот он и закупает сейчас все, на что глаз положит. А сам ходит постоянно в свитере, брюках, на все встречи деловые — костюм пятилетней давности, но он считает его «счастливым»…

Так что все это он даже не надевал ни разу…

— Компенсационная покупка.

— Что?..

— Некоторым людям не хватает в жизни радости. Или любви. Вот они и пытаются этот недостаток компенсировать.

— Недостаток любви можно компенсировать только любовью.

— Кто бы спорил.

— Ну что, решился?

Поскольку мне, как и неведомому Константинову-Скетчу, свитер и джинсы милей других видов одежды, это представительское великолепие меня никак не задевает. И не греет.

Но, назвался груздем…

Я далек от того, чтобы делить людей на умных, глупых и остальных.

«Равенство», за которое боролись другие не щадя жизни и якобинцы, и большевики, не что иное, как полная иллюзия, как раз потому, что люди РАВНЫ! Захотела ли так природа или Создатель — кто знает… Только если одному — ум, обаяние, хорошие родители, — то уж обязательно довесок в виде лени, пьянства, баб… Другой — не умен, зато сообразителен, бесцветен и малоинтересен, зато целеустремлен, родители-пьяницы — зато жена умница, и с приданым, и со связями!.. Но и этому, целеустремленно-пробивному, тоже довесок — гонор, да и ума, настоящего ума — маловато…