Книга Премьера убийства - Найо Марш

— Вы никого не встретили по пути, не заметили чего-нибудь необычного?

— Даже тень не пролетала!

— Значит, вы только спустились с лестницы и оказались на площадке прямо за кулисами, перед самой сценой — так?

— Именно.

— Есть свидетели, которые могут это подтвердить?

— Насколько я понимаю, нет. В такие моменты актеры к автору пьесы не более внимательны, чем невеста в первую брачную ночь к портрету своего прадедушки.

— Но, доктор, ведь в зале была публика — никак не меньше тысячи человек! Уж зрители наверняка поглядывали в сторону вашей ложи, не правда ли?

— Я все-таки надеюсь, что, несмотря на жалкие потуги парочки актеров испоганить ее, моя пьеса — вот что притягивало внимание зрителей! — величаво заявил Резерфорд, поддергивая рубашку.

— Ну хорошо, а к вам в ложу разве никто не заходил?

— После первого акта — никто. Я специально, в качестве меры предосторожности, заперся изнутри. Терпеть не могу, когда невежды заводят со мной глубокомысленные разговоры о моих пьесах.

— Вы заходили в служебные помещения во время спектакля?

— Да. Я спускался вниз в обоих антрактах. Сперва — повидать эту прелестную малышку…

— Мисс Тарн? — переспросил Аллейн.

— Ну да. Такая чудная девчушка, и актриса из нее получится прекрасная. Если она только не станет участвовать в склоках, на которых держится кровля этого ничтожного балагана…

— Хорошо, а в гримерные вы заходили во время антрактов?

— Я заходил в такой небольшой кабинетик в конце коридора, если можно, конечно, назвать его гримерной…

— Понятно. И когда же вы вернулись в свою ложу?

— Как только я сделал в этом кабинетике все свои дела и стали поднимать занавес.

— Хорошо… — протянул Аллейн задумчиво и добавил: — А вы знаете человека по имени Отто Брод?

Глаза доктора стали вдруг расширяться, брови поползли вверх, ноздри превратились в лунные кратеры, и стало ясно, что, если суперинтендент Аллейн не отойдет на пару шагов, его просто может снести мощным чихом. Платка у доктора Резерфорда не оказалось, и он использовал вместо него подол своей необъятной сорочки. Под задранной рубахой обнажился весьма пикантный беспорядок…

Полицейские попытались укрыться за мебелью, и от порыва ветра погасли две настенные лампы.

— Отто Брод? — переспросил Резерфорд, утираясь. — Никогда не слышал о таком.

— А его корреспонденция, кажется, представляет некоторый интерес, — заметил Аллейн загадочно, но доктор только пожал плечами:

— Не знаю. На что вы намекаете?

Аллейн решил оставить Отто Брода в покое.

— А знаете, доктор, я успел уже выяснить массу интересных подробностей о событиях последних двух дней в театре, — сказал инспектор. — Во всяком случае, касательно двух генеральных репетиций и съемки.

— Неужели? То есть вы узнали о том, что между мной и Беном проскакивали искры? Что ж, если вы ищете мотивы, вы их найдете у меня… — доктор Резерфорд невесело усмехнулся. — Мы друг друга ненавидели, я и Бен. Просто лютой ненавистью. Хотя, если смотреть в лицо фактам, он всегда был более склонен к насильственным действиям, нежели я…

— Вражда между вами возникла из-за участия его племянницы в спектакле?

— Ну, антипатия между нами была изначально, по определению… А к этому потом добавилось его хамское искажение моей пьесы, а также экстренная необходимость замены его умственно отсталой племянницы на более-менее сносную актрису. Хотя бы на эту девчонку, мисс Тарн… Мы сталкивались с Беном лбами на каждой репетиции…

— И в конце концов вы одержали верх?

Доктор сделал пренебрежительный взмах рукой, как будто его победа над Беном была однозначно угодна всем возможным богам и просто не подлежала сомнению.

Суперинтендент Аллейн с подозрением изучал жуткий беспорядок в одежде доктора.

— Простите, доктор Резерфорд, вы не будете возражать, если вас обыщут? — с сомнением спросил инспектор.

— Что?! — взревел Резерфорд, взвиваясь.

Фокс, шедший к нему, остановился.

— А кстати, вы, как медик, скажите — мог ли удар в скулу, который получил Беннингтон, чуть позже обусловить кратковременную потерю сознания? Учитывая его общее, так сказать, затемненное состояние? — отвел готовую разразиться бурю Аллейн.

— А почему вы решили, что его били по морде? — переспросил Резерфорд недоверчиво. — Чего вы от меня хотите?

Последняя фраза была обращена к Фоксу, который все-таки не оставлял надежды обыскать доктора.

— Выньте, пожалуйста, руки из карманов, — попросил Фокс.

— Ну что ж, не будем портить свое реноме в глазах нашего покойного товарища, — насмешливо протянул Резерфорд и вытащил руки.

Ему удалось сделать это так ловко, что карманы вывернулись наизнанку и на пол вывалилось множество разнообразных предметов — карандаши, клочки бумаги, программки, коробочка с порошками, табакерка, блокнот, недоеденная плитка шоколада со следами огромных зубищ… И надо всем этим повисло легкое облачко разлетевшегося нюхательного табака…

Фокс издал горестный стон и, кряхтя, присел на корточки. Но сразу же после этого, вдохнув табаку, Фокс зашелся в приступе кашля, перемежающегося чиханием. Доктор злорадно захохотал и, протопав по своим вещичкам, как Кинг-Конг по Нью-Йорку, прошел к креслу и рухнул туда, сломав один из подлокотников.

— Доктор Резерфорд! — Аллейн пытался говорить спокойно. — Перестаньте вести себя как ребенок, давайте-ка посерьезнее… И не пытайтесь трогать эти вещи.

Доктор откинулся в кресле, задрал ногу и с интересом стал рассматривать слипшуюся массу из шоколада и раздавленной коробочки порошков на подошве ботинка.

— М-да, черт вас всех раздери, целая унция прекрасного табаку… — вздохнул он. — Мой недельный рацион!

Фокс, отдуваясь и отплевываясь, собирал с пола разбросанные и примятые жестокими ногами доктора вещи. Сложив предметы в кучку, Фокс намел горку нюхательного табаку и завернул его в бумажку, а бумажку сунул в конверт…

— Напрасно, легавый, напрасно, этот табак мне недешево обошелся! — прогремел доктор, наблюдая за действиями Фокса. — Хотите нюхнуть, как только окажетесь дома?

Аллейн потемнел.

— Хватит, доктор! — бросил он резко. — Порезвились — и будет!

Доктор только скривился, словно у него от слов Аллейна заболел зуб.

— Вы разыгрываете какой-то спектакль, доктор, — продолжал Аллейн. — Но ваша игра, простите за отзыв, совершенно неубедительна… Я точно знаю, что Беннингтона ударили в скулу. Я точно знаю, когда это произошло. Я также знаю, что кровоподтек был тщательно закамуфлирован толстым слоем пудры. Я прошу вас пройти со мной и понаблюдать, как я буду снимать сейчас эту пудру. Где ваш пиджак?