Книга На распутье - Александр Фомичев

стали с ним затевать ссору. Но алкоголь храбрит. Да и со свободными местами в харчевне было напряжно. А рыжеволосый гигант, с пылу с жару заявившийся сегодня в портовую таверну, ничтоже сумняшеся один занял целый стол.

— Непорядок, — тихо шушукались между собой завсегдатаи заведения, недовольно, с опаской разглядывая огромного варвара, не обращавшего на тихие пересуды никакого внимания. — Ишь, развалился! Дикарь неотёсанный!..

Тем часом Ратибор, у коего было препоганейшее настроение, весь вечер пил местное кисловатое винишко, но странным образом не пьянел. Уже с полдюжины пустых жбанов громоздилось перед ним на столешнице, кои трактирные служки не спешили забирать у никому не известного гостя; как уже упоминалось, кабак забился под завязку; работы хватало.

«Рыжий медведь» же старался залить терпким пойлом свои неспокойные сновидения; уж которую ночь ему во сне являлась Мурчалка. В лёгком соблазнительном платьице она подходила к нему, вставала на цыпочки, обвивала его шею руками и нежно целовала в колючую щёку. И каждый раз, как только дюжий ратник собирался горячо ответить на ласку, лицо Анники искажалось, превращаясь в сморщенную харю ведьмы Урсулы. В этот миг Ратибор просыпался, и лишь эхом в его голове раздавался утробный, отвратный смех древней колдуньи. Причём русич откуда-то знал в глубине души, что сейчас Урсула выглядит уже по-другому, то бишь куда как моложе; похоже, свой старый облик она принимала во снах специально для него.

— Каркалыга поганая, доберусь я до тебя! Никуда, главное, не уходи! Я скоро буду!.. Или не совсем скоро, но буду точно! Тварь дикая, да чтоб Велес тебя на клюку насадил! — Ратибор в сердцах бахнул по столу очередным опустевшим сосудом, который от такого грубого обращения не преминул расколоться на части. — Вот дерьмо!.. — в наступившей в харчевне тишине огневолосый берсерк грязно, громко и разнообразно выругался, затем не спеша полез в поясной мешочек, извлёк оттуда серебряную монетку и небрежно швырнул рядом с осколками глиняного кувшина. — За разбитую посуду, — хмуро пояснил рыжегривый витязь дородному трактирщику Базироку, с раздосадованным видом буравившему неприязненным взглядом могучего русича. — Купишь себе заместо одного с червонец жбанчиков. И да, повтори мне, что ль… Ещё вина! И чего оно не цепляет, никак не пойму! Водой, поди, разбавляешь эту отвратную кислятину?.. Или, скорее, мочой.

— Да что ты такое несёшь, а⁈ Совсем обалдел, варвар⁈ Зачем наговариваешь? Не нравится, не пей! — негодующий кабатчик не преминул лично подлететь к Ратибору, дабы высказать тому своё возмущение. При этом Базирок поставил перед гостем дежурную полную корчагу с хмелем, а затем ловко смёл тряпкой со стола осколки кувшина себе в подол фартука. Вместе с монетой. Харчевник прекрасно понимал, что рыжий пришелец прав. Причём в обоих случаях; за серебряный дукат можно было десяток сосудов прикупить, если не больше. Да и винишко ушлый корчмарь бодяжил периодически водичкой, чего уж тут греха таить. Просто знать об этом его постояльцам да завсегдатаям совсем не обязательно, а то ведь разгорячённые алкоголем работяги и рёбра пересчитать могут за подобный обман.

Между тем по таверне пронёсся недовольный гул; народ явно встал на сторону трактирщика.

— Да! Грубить удумал, здоровяк? — Базирока подвинули парочка крепких громил лет двадцати пяти — тридцати на вид и развязно плюхнулись напротив Ратибора. — На кой нашего земелю обидел сейчас? Шварийцы, чтоб ты ведал, своих в беде не бросают!..

— Вы чего, тутошние пугала? — Ратибор, у которого и так кулаки зудели от длительного бездействия и отвратительного настроя, из-под прищуренных век окинул угрюмым взглядом хмельных амбалов, очевидно, бывших известными местными задирами. Сердитый ропот в трактире тут же значительно усилился. Пришлый дикарь однозначно не вызывал симпатий у посетителей заведения.

— Не понял⁈ — один из верзил удивлённо уставился на рыжекудрого оппонента, а затем повернул голову к своему товарищу. — Ента он нам ща, Квалик?

— Похоже, что так, Дусмин! Видимо, неприятностей ищет!.. — согласно крякнул второй забияка, после чего протянул руку, сцапал со стола только что принесённый трактирщиком полный кувшин с вином и под благосклонное хмыканье приятеля добро из него глотнул.

— Я что, трещотки, разрешил вам сесть за мой столик? Или хлебануть из моей баклаги? — Ратибор всё с тем же, не предвещавшим ничего хорошего прищуром рассматривал развалившихся перед ним бугаёв.

— За твой столик⁈ — у поперхнувшегося Квалика выдутое пару мгновений назад винишко аж из носа брызнуло от возмущения. Кое-как откашлявшись, он громко, чтобы все слышали в трапезной, продолжил: — Ты совсем обнаглел, чужак⁈ Енто наша страна, наш город, и енто — наша таверна!..

— Знакомые словеса… М-дя. Страна, может, и ваша. Как и городишко с харчевней, — лениво рыгнул на весь кабак Ратибор, легко приглушая одобрительное ворчание местного люда, коему речь Квалика явно пришлась по душе. — Но стол, за которым я здесь сиживаю, на время трапезы — мой! Как и кувшинчик с винцом, с коего ты, охамевший барашек, отхлебнул сейчас без спросу.

— Э-э-э, — двое шварийцев озадаченно переглянулись. — Так мы что, должны были дозволения твоего дождаться, прежде чем примоститься на лавку⁈

— Да не помешало бы, пескарики! — рыжебородый витязь утвердительно кивнул. — Если, конечно, нет стойкого желания шустренько провалиться в беспробудное царство грёз и сновидений. Весьма беспокойное да болезненное, прошу учесть.

— Ну и кто из нас охамел⁈ — Дусмин зло впился глазами во внешне безмятежную физиономию Ратибора, который начал даже позёвывать от столь бестолкового разговора. — Ты, вообще, чьих будешь, чужестранец? Не с русичей ли?

— С них самых. А что, у тебя какие-то проблемы с моим народом? — Ратибор впервые заинтересованно взглянул на шваров.

— Проблемы вечно у вас! Ибо вы же сами их себе и создаёте! — нервно вспылил Квалик. — Чего вы все такие дерзкие, гордые и своенравные, а⁈

— Что ты с ним балакаешь, Квал! — донеслось из-за соседнего столика. — бей сразу в морду! А мы уж подсобим!

— Да! Отпинайте уже нахального русака! Он ведь всего один! — понеслось по трапезному залу. — Ежели что, вся таверна за вас горой встанет!..

— Похоже, рыжий, не повезло тебе сегодня, — Дусмин хрустнул костяшками пальцев, а после потянулся к полупустому кувшину с хмелем, к которому до этого приложился Квалик. Поставив жбан перед собой, швариец довольно потёр об него ладошки, явно собираясь допить оставшееся винцо. — Ща мы из тебя мясную котлету сварганим. И Русь твою