Книга Махинации самозванца - Илья Николаевич Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как я ужрался, и сам не заметил. Помню, пытался держать себя в руках и не завыть что-то на русском. Как там у классика: «Этот стон у нас песней зовётся».
«Под шум и взрыв гранат шагает наш отряд. Там, далеко в горах слышна стрельба…» Кто бы знал, какие усилия мне пришлось приложить, чтобы не спалиться песней на русском. Пел про себя. Шептал. Сжимал кулаки. Пускал скупую пьяную слезу. Не про вас моя честь и боль души.
Вир Оур на прощание с возничими и Риком невольно поднасрал в душу. И что называется, сделал всё из лучшего чувства. Так обгадить можно только любя. Этот урод сочинил про наш бой балладу. Телеграфный столб ему в междупопие.
Если верить балладе, то нас была жалкая сотня против тысячи врагов. Сопровождали мы не мелкий караван обезбашенного от безнадёги купца, а какую-то прекрасную даму. Кор-сэ́ Адрус по балладе срубил десяток голов, не слезая с коня. Был тяжело ранен и умолял даму простить его за невольный поцелуй на балу. Гумус держал знамя баронства одной рукой, второй отбивался от супостата. Я заткнул собой прорыв засадной сотни.
– Мондегу, Мондегу на помощь спешит Рикманд… – бренчал по струнам бард. Скотина такая, я его в тот момент хотел убить. Всё-таки есть разница приукрасить и откровенно врать. – Не дадим осквернить землю, по которой ступала она!
От фингала барда спасли лишь овации публики в таверне. Сразу скажу, чтобы не подумали, что я один такой неблагодарный. Мои парни, да что там мои бойцы, даже относительно трезвый Могр, молча сопели, слушая балладу. Быть бы барду битым за его враньё, но кто же будет бить после таких восторгов от людей в таверне.
Ах да, чуть не забыл. Пенсионеров, что спасли наши жизни отчаянной атакой в тыл дезертирам, мы не забыли. Каждому выпало по золотому с моего кошелька, не считая трат на лечение второго. Могр осторожно навёл мосты со вторым. Сманивал к нам в баронство. Такие люди нам нужны. Дедок обещал подумать, и если поедет, то не в одну харю, а с побратимом и ещё несколькими людьми.
Между первым и вторым разом, когда я блевал, за мной увивался бард. Помню, Вир Оур всё порывался стать моим личным бардом в баронстве. Прими, будущий барон, барда врунишку на поруки, врать буду умеренно и только против твоих врагов.
Надо ли говорить, что я злой на него, тупо слал его лесом. Такого хорька в моём курятнике мне даром не надо. Я успел навести про него справки. Его полкоролевства мечтает убить, точнее мужская половина. Пока одни воюют, он их жёнам песенки поёт. После сбегает, пока его не повесили за яйца. Слишком много детишек, похожих на него, родилось. Он в Скагене, наверное, только потому, что слишком покуражился в Грогане. Кто же в здравом уме променяет культурную империю на наше захудалое королевство?
– Вир. Давай доедем до Шакти, а там посмотрим… – единственное, что я ему высказал, уже поостыв от своего первого желания убить его за враньё в балладе.
Так-то он прав, мерзавец. Хорошей музыки в моем замке мне не хватает. Бал это наглядно показал. С другой стороны, он врун и подхалим, каких ещё надо поискать. Да и про слухи тоже забывать не стоит. Дескать, он трахает всё, что движется, а что не движется, расшевеливает и трахает. Ну и на фига мне такой головняк на свою задницу?!
Конец этой эпической пьянки у меня выпал из памяти. Слухам верить не буду. По версии Гумуса, я размахивал своими трусами и обещал отодрать подавальщицу пива. Честно говоря, такое возможно, но не в такой ситуации. Более верная версия, что я проблевался на какую-ту даму.
Кто-то скажет, что я сволочь. А так-то никто не задумался, что делает дама в куче пьяных? Ты за проститутку готов биться насмерть?! Нет. А что ты меня заранее осуждаешь? В общем, хорошо погуляли, где-то на пять золота вышло…
Спасибо Гумусу, он изучил по столице, каким я могу быть неадекватом. Тормозил меня на самых явных тупниках.
Последующие дни я хмурый сидел на Колбаске и отказывался от опохмела. Знаю я вас, чертей, только начнёшь и опять по новой. Ну его на фиг такие приключения, у меня печень не железная. Бард что-то пел в попадающихся по пути деревнях и мелких городках, но я больше слабины не давал.
Мне снилась та война. Нас загнали. Кончились боеприпасы. Сжимали лопатки и смотрели друг на друга. Кто первый сдаст взгляд. Смотришь в глаза. Видишь всю жизнь братухи. Видишь и понимаешь, что в последний раз его видишь.
Сам не веришь, что будешь жить, но знаешь другое. Просто не хочется стыдиться себя… когда будешь умирать.
Нас так и не взяли. Нам повезло. Как повезло… Выжили.
На Родине нас считали психами. Конечно, официально мы герои. Ну, как герои. Вручили «по жестянке за участие» и чуть не пинком под зад из штаба.
На практике другое. Остатки ночей срочки спали вполглаза. Приходилось доказывать по ночам свою территорию. Пара табуреток, разбитых об головы, вырванные дужки от кроватей, сломанные ключицы и колено.
От нас отстали. Ведь эти звери выжили… Этим ублюдкам нельзя ничего доверить, кроме лопаток. А вот не хрен нас строить. Нам бы до дембеля дотянуть, без окончательного срыва психики и откровенного алкогольного загула, когда полковника посылаешь по адресу…
* * *
Шакти нас встретил дождём. Учитывая прежний опыт, я не стал въезжать в столицу через север, он же Вонючий город. Въехали через восток, Скотный двор, знакомые мне районы по патрулю. В голове остатки сна. Не беги от памяти. Память всё равно тебя догонит…
– Ваден, – заикнулся мой оруженосец.
– Молчи! – резал мои уши мой же голос. – К Равуру… Нет, не так… сначала к нам в часть, а потом к Равуру…
Город поменялся. Это всё та же столица, но есть разница. Патрулей больше. На наш отряд косится чуть ли не каждый горожанин. Война, мать её так…
Гевур покинул нас ещё по въезде в город, так было оговорено. Повезёт, не повезёт, у него своя миссия.
В части всё было не так радужно. Полгода – большой срок для любого боевого формирования. Кор-сэ́ Загра кто-то подсидел, и мой полутысячник, льстиво называемый тысячником, был смещен. Естественно, что новая метла метёт по-новому и часть впухала. Моего сотника кор Гижека услали на пенсию. Ивар жаловался на «петушков»,
