Книга История татар Пензенского края. Том 3 - Ряшид Ханяфиевич Алюшев

указанием запрещалось производить самостоятельные аресты поджигателей, террористов, убийц и подозреваемых в бандитизме, а направлять дела в милицию. В то же время отмечалось, что кулаки и зажиточные крестьяне в Карноваре не выполняют твердые задания по севу, оставляются ими хлеба неубранными, и что подобные явления носят социально опасный характер. Требовалось в их отношении возбуждать уголовное преследование. По отношению к беднякам и среднякам-единоличникам за подобные действия необходимость «общественного воздействия» допускалась лишь в случае группового сговора.

Некоторые кулаки вместе со своими семьями бежали из Карновара и Мансуровки в неизвестном направление, будучи даже не лишенными избирательных прав. Это, например, были семьи Хамитовых, Хайровых, Мухамеджановых, Асановых, Тренгуловых и др. Другие кулацкие семьи – Сейфуллины, Рахимовы и Садыковы – начали заниматься сельским хозяйством и остались жить в Карноваре (ГАПО, Ф-р. 603, оп. 1, дд. 123, 331, 684, 96).

Также в циркулярных указаниях райисполкомов указывалось на те обстоятельства, когда лица, лишенные избирательных прав, проникали в строительные организации, управленческий аппарат и другие учреждения, используя при этом справки сельсоветов без указания своего социального положения. Имело место небрежное хранение бланков и печатей работниками сельсоветов, используя которых производились фабрикации удостоверений для кулаков в целях побега с места ссылки. Предупреждалось «строгой ответственностью», впредь выдачу подобных справок недопустимым. Были случаи укрывательства сельским советом и правлением колхоза осужденных к исправительным работам, препятствование при изъятии подобного контингента к исправительным работам сроком шесть месяцев, а также отпуск осужденных в другие районы проживания.

Поступали в сельсовет и вышестоящие органы многочисленные жалобы о незаконном лишении избирательных прав, с требованиями их восстановления и немедленного возвращения с мест ссылки. В связи с этим, из райисполкома и облисполкома приходили на имя председателя Карноварского сельсовета распоряжения о внимательном отношении к заявлениям и жалобам, в особенности семей красноармейцев: «Вменить в обязанность колхозам проработать систему льгот и трудоустроить трудоспособных членов их семей на работу в первую очередь… Принять к сведению и руководству, что семьи колхозников и единоличных хозяйств, в состав которых входят красноармейцы, пользуются скидкой по единому хозналогу в размере от 5 до 100 %, в зависимости от суммы исчисленного налога и от того, остались ли в хозяйстве трудоспособные члены семьи».

Например, на жалобу заведующей избой-читальней Карноварского сельсовета Фетхулиной, поданной на имя председателя сельсовета Узбекова о неправомерном решении не предоставить очередной отпуск и причитающихся пособий на время отпуска, последовало категоричное предупреждение председателя Узбекова со стороны членов собрания сельсовета с угрозой уголовного преследования по ст. 133 УК. Распоряжение сельсовета обязало Узбекова немедленно произвести расчет с Фетхулиной и предоставить отпуск, а о «дне расчета сообщить в райисполком». Кстати, сохранился архивный документ 1932 г., в котором органами ОГПУ было выдано распоряжение о переводе Узбекова в с. Исикеево на работу в должности председателя колхоза.

Запрос председателю Карноварского с/советао высылке с нарочным сведения о социальном положении на гр. Мансуровки Емлиханова Сибгата, его сына Сафы и Салюкова Хайруллы И.

Среди множества архивных документов сохранились также выписки из протоколов заседаний так называемого «треугольника» при Карноварском сельсовете в январе 1932 г. (Кяримов – ответственный секретарь ячейки, Шамионов – председатель колхоза, Музафяров, Кулахметов и Ряхимов), в котором обсуждались вопросы «чистки колхозов «Красный Октябрь» и «Алга» от имеющихся среди членов «разлагающих коллектив и действующих на колхозном строительстве с позиций лодырничества». В частности разбиралось дело кулака Елимханова Сибгата и его сына Сафы. Отмечалось, что его хозяйство было исключено из колхоза за несдачу с/х инвентаря, который в целях наживы открыл производство мануфактуры и занимался торговлей и спекуляциями. Имел при этом нелегальный трудовой доход, привлекал к работам наемных людей, который не облагался налогом. Имел также 25 десятин земли, несколько лошадей, коров и прочее.

С юридической точки зрения, процесс раскулачивания представлял собой административную меру, состоящую в изъятии имущественных излишков и принудительном переселении кулаков в оговоренные районы. 24 мая 1934 г. ЦИК СССР было принято Постановление «О порядке восстановления в гражданских правах бывших кулаков», в соответствии с которым кулаки-спецпоселенцы, ранее лишенные ряда гражданских прав в индивидуальном порядке, обладали правом восстанавливаться. В архивах сохранилось большое количество документов, в котором жители сс. Карновар и Масуровки писали жалобы в вышестоящие органы и требовали восстановления в избирательных правах[83].

Жалоба муллы Мухамеджанова из д. Мансуровки о неправильном налогообложении на его хозяйство

По отношению к законодательству о религиозных объединениях пересматривались положения, чтобы полностью исключить какой бы то ни было возможности превращения руководящих органов этих объединений в «опорные пункты лишенчества» и вообще антисоветских элементов. Указывалось также на необходимость особо осторожного проведения закрытия церквей, мечетей и молитвенных домов, несмотря на принятые решения об их закрытии подавляющей массой крестьянства.

В управленческой структуре райисполкомов и облисполкомов имелись отделы по делам религиозных культов, уполномоченные представители которых регулярно делали запросы в сельсоветы о текущем состоянии зданий мечетей и других культовых сооружений. Вопросы касались использования этих зданий по своему назначению, о религиозной общине в целом, настроениях в этой общине, религиозной и антирелигиозной пропаганде, численности верующих и т. д. Уполномоченный регулярно лично посещал все имеющиеся населенные пункты в прикрепленных районах, вел строгую отчетность и требовал от местных властей четкого исполнения законодательства о религиозных организациях. Если здания мечетей (также – церквей и храмов) использовалось не по назначению, например, под клубы или школы, то отделы требовали с сельсоветов предъявить законные основания на использование зданий не по назначению, а также показать запросы и выписки из протоколов собрания, на котором принималось решение о передаче зданий мечетей под иные цели.

Первое послевоенное пятилетие оказалось очень сложным периодом жизни крестьянской деревни. Требовалось срочно восстанавливать существенно разоренные артели, колхозы, МТС, технику, фермы, поголовье скота и др. Хотя колхозный строй в целом успешно выдержал суровые испытания войны, но потеря значительной части людских ресурсов и подрыв материально-технической базы внесли свои негативные коррективы в сельскохозяйственной отрасли. По-прежнему требовалось выполнить задачу обеспечения страны в продовольствии и сырье, которые невозможно было осуществить без должной мобилизации сил всех тружеников села. Одновременно материальная помощь деревне была предельно сокращена. Кроме того, вместе с восстановлением колхозного производства предстояло восстанавливать и поднимать на новый уровень культуру, образование, быт, основательно поменять социальный облик деревни.

Артель им. Чапаева в Карноваре (председатель – Абдуллин)

Как известно, с 1930-х гг. наиболее распространённым типом производственных предприятий в сельском хозяйстве были сельскохозяйственные