Книга Пилигрим. Книга 3 - Константин Калбазов

— Это мелочи. Собьем стену из пехотных щитов, и всех дел-то. А вот если станут бросаться в атаку, тут так просто не отделаться. Придется и впрямь каждый раз вставать в боевые порядки. А эдак мы далеко не уйдем.

— Далеко и не нужно. Встанем лагерем, и обождем конницу.

— Без воды нам долго не протянуть. До конца дня еще ладно. Но уже утром нам будет худо.

— Вода будет. Поверь.

— Верю. Кстати, неужели Шарукан так и не понял, что нашей конницы тут нет, — удивился Бобров.

— Хан не дурак, Игорь. Просто, наверняка уверен в том, что отправленных сил более чем достаточно, чтобы разобраться и со стойбищами печенегов, и с нашей совместной конницей. Но Гаврила его сильно разочарует.

— Это если они опять не сговорились.

— Шарукан пытался. Но не преуспел. Не переживай, отсюда удара не будет. Кучуккан прекрасно понимает, что если предаст, то их дети из Пограничного к ним уже не вернутся. Что найти их стойбища для нас не проблема. И даже если не достанет сил у Арсения, великий князь непременно поможет. Не станет он больше предавать.

Предположения Михаила полностью оправдались. Шарукан от прямых атак перешел к жалящим наскокам небольшими силами. Что в значительной степени замедлило продвижение ополченцев. Но не вынудило их остановиться окончательно. За день им удалось пройти всего лишь десяток километров.

— И где обещанная вода? — поинтересовался Бобров, наблюдая за тем, как возницы составляют боевые повозки.

— Лука! — позвал Михаил.

— Я, воевода, — тут же материализовался перед ними десятник особой сотни.

— Вот, господин полковник интересуется, будут ли нас сегодня поить.

— Так, жду приказа.

— Считай, что уже его получил.

— Слушаюсь. Братцы, растаскивай, — повысив голос, приказал парень.

Так уж вышло, что внутри образовавшегося укрепленного лагеря оказалось с десяток высохших кустов шиповника. У ополченцев конечно есть дрова. Но отчего отказываться от дополнительного топлива, пусть и такого неудобного. Вот и присматривались уже к ним Запас ведь не тянет.

Но каково же было удивление пограничников, когда особисты начали с легкостью корчевать эти кусты. Под ними обнаружились деревянные щиты прикрывающие скважины. Оставалось приладить пожарную бочку с насосом, и начать качать воду.

— А обязательно было вот так все сложно? — удивился Бобров.

— Все было спланировано. Шарукан должен бы нас зажать здесь. А мы изображать осажденных без воды. Но он настиг нас раньше, — пожал плечами Михаил.

— А от меня обязательно было скрывать? — хмыкнул полковник, и не думая обижаться.

— Извини. Привычка, — усмехнулся Романов, бросив на товарища озорной взгляд.

— Чем еще удивишь?

— Нет. Удивлять не буду. Теперь ждем возвращения нашей конницы и пройдемся катком по стойбищам орды Шарукана. Зря он с нами связался.

— Уверен, что твой тесть все же сумеет удержать горячие головы от нападения на нас?

— Шарукана не любят. С одной стороны, у него много завистников, с другой он слишком заносчив. Уж поверь, желающих посмотреть на то, как он упадет лицом в грязь предостаточно…

* * *

Погода была солнечной, но жарко не было, хотя время и приближалось к полудню. Тут и ветерок с моря, который проникал даже на узкие улицы Таматархи, и тень от высоких домов, и прохлада от фонтанов. Впрочем, Гордию жаркое солнце не досаждало. Он не любил зиму. Весна же в этом году выдалась ранняя и теплая.

Направляясь по улице в сторону порта он вскоре миновал центральные кварталы и вышел на рыночную площадь. Купил у старушки аварки лепешку с мелко рубленным мясом, с удовольствием откусил и жуя двинулся дальше.

Миновал еще один квартал после чего оглянулся и повернул направо. Не удовлетворившись этим, он прошел с пару десятков шагов, и присел на каменную лавку, у одного из домов. Вполне нормальная картина. Притомился немного, так отчего бы и не отдохнуть. Тем более, что над головой раскинулась крона тутового дерева, нависающего из-за забора усадьбы.

Правда, с усталостью его посиделки не имели ничего общего. Откинув голову к выбеленной стене, он искоса поглядывал на угол, не появится ли кто. Была у него причина опасаться слежки. Князь Олег до крайности подозрительный. Поговаривают, что он стал таким после пленения хазарами и проживания в Константинополе, буквально пронизанном разными заговорами и интригами.

Он просидел так достаточно, чтобы слежка, если таковая есть себя проявила. Но никто так и не появился Единственные прохожие на этой боковой улочке появились с противоположной стороны. Гордий удовлетворенно кивнул своим мыслям, и поднявшись продолжил путь.

Вскоре он оказался перед заброшенным домом. Между плитами выстилающими двор пророс бурьян. По углам он растет на нанесенном песке, укрывшим под собой камень. Сквозь эти заросли вьется узкая тропинка, ведущая прямиком к высокому крыльцу. Некогда богатая усадьба пришла в запустение.

Что послужило тому причиной, никто не знал. Несколько лет он просто пустовал, а потом в нем поселились нищие. Но наличие хозяев не спасло дом от разрушения, а двор от запустения. В нем не играла детвора, чтобы вытаптывать траву. Не мели его женские руки. Обитатели целыми днями пропадали на улицах Таматархи в поисках хлеба насущного. Некоторые задерживались и до глубокой ночи, дабы иметь возможность облегчить кошели припозднившимся горожанам.

Следить за состояние усадьбы никто не желал. Хотя бы потому что редко кто мог похвастать тем, что жил здесь больше пары-тройки лет. Болезни и рискованные занятия преступающие закон то и дело вырывали то одного обитателя, то другого, а то и нескольких сразу.

Сегодняшний старейшина этой небольшой общины печенег Илдей. Мужчина за тридцать, крепкого сложения, одетый в тряпье, но выглядящий здоровым и крепким. Вообще-то, он вполне может себе позволить и богатую одежду. Однако предпочитает не выделяться среди своих товарищей. Он делит с ними кров, радости и горести. Правда, при этом всегда остается в стороне от всех сомнительных делишек, предпочитая лишь получать свою долю.

На крыльце сидели двое здоровяков. Окинув Гордия ленивым взглядом, они продолжили что-то строгать своими ножами. Одежда видавшая виды. Зато клинки из отлично стали. Да и в кошелях на поясе водится монета. Грек знал это точно.

— Илдей у себя? — поинтересовался он, и не думая останавливаться.

— Да, — не отрываясь от своего занятия ответил один из охранников.

Именно так. Эти двое личные цепные псы печенега. Их и главаря вполне достаточно, чтобы выпасать стадо из трех десятков нищих. А при случае и отстоять их интересы перед другими шайками. Ну и присмотреть за хозяйством, пока остальные пребывают в трудах праведных и не совсем.

— Кого я вижу! Гордий! Проходи, проходи, — словно давно не видел, радостно приветствовал парня хозяин усадьбы.