Книга Беру тебя напрокат - Елена Трифоненко

Я отстраняю его и вваливаюсь в каюту.

— А где камера? — Никита продолжает улыбаться. — Или ты собралась снимать обзор на телефон?

Меня прямо трясет от его веселости. Наверное, Женька все-таки права и следует ему врезать. С такими, как он, надо жестко. Я несколько секунд изучаю Петрова с головы до ног, а потом решительно тычу кулаком в его грудь. Вот только мой удар этому гаду как слону дробина. Никита даже не вздрагивает, только одна его бровь недоуменно приподнимается.

Я еще раз бью его кулаком, уже посильней. Потом ударяю в плечо.

— Лучше бей в пах, — меланхолично подсказывает Петров. — А так мне щекотно.

Кажется, мое лицо краснеет. Я отбрасываю мысли о насилии и решаю добивать гада морально. Выкатываю грудь колесом:

— Значит, так, Петров! Больше я с тобой не работаю.

— Чего? — противная улыбка сползает с его губ. — Это что еще за шуточки?

— Да-да, — злорадно ухмыляюсь я, — наше сотрудничество окончено. Потому что с мерзавцами мне не по пути.

Он несколько секунд задумчиво кусает нижнюю губу, а потом напускает на себя озабоченный вид:

— А можно узнать, по каким признакам ты отнесла меня в категорию мерзавцев? Хотелось бы большей ясности в этом вопросе.

Я включаю ему Женькину запись. Сначала Петров слушает совершенно расслабленно, но постепенно его лицо мрачнеет. Под конец в глазах Никиты не остается и капли первоначальной веселости.

— Вот так, — говорю я, когда Валерины откровения обрываются. — Все тайное всегда становится явным.

Наши взгляды схлестываются, и ноги у меня делаются ватными. Проклятое наваждение! Даже сейчас, когда меня буквально разрывает от гнева, Никита кажется мне притягательным.

— Присядь, пожалуйста, — совершенно неожиданно просит он.

— Зачем?

Он берет меня за руку и подводит к дивану.

— Присядь. Будем разбираться в нашей ситуации.

— А чего тут разбираться? — злобно восклицаю я, но почему-то плюхаюсь на диван. — Все яснее ясного.

Петров словно нарочно игнорирует мою взвинченность, берет свой телефон и быстро выбирает нужный ему номер из контактов.

Валере собрался звонить? Я вся подбираюсь и скрещиваю руки на груди. Мне немного страшно окончательно растерять боевой дух.

Приложив телефон к уху, Никита смотрит на меня со странной задумчивостью и без тени вины. Вот ведь наглая морда! Даже не удосужился изобразить хоть чуточку раскаяния.

— Валер, зайди ко мне, пожалуйста, — просит Петров, когда его собеседник отвечает на звонок. — Нет, не через десять минут. Сейчас! Дело срочное.

Отложив телефон, Петров облокачивается о стол и снова меня беззастенчиво разглядывает. Я старюсь не ежиться под столь пристальным вниманием, но сердце пару раз пропускает удар.

Наконец появляется Валера.

— Включи, пожалуйста, еще раз свою запись, — просит меня Петров таким тоном, будто он — хозяин ситуации.

— Пожалуйста! — я снова тыкаю в кнопку «Плэй».

Валера уже с первых Женькиных слов, раздавшихся из динамика, начинает бледнеть. Он явно не ожидал, что его слова кто-то запишет. К концу записи вид у него как перед расстрелом. Ему как будто страшно посмотреть на меня или Петрова. И дышит он так тяжело, что даже немного смахивает на мопса.

— Ну что ты молчишь, Валер? — с укоризной бурчит Петров. — Расскажи Нике подробней о том самом споре. Я тоже, кстати, с удовольствием послушаю.

Валера делает полшага назад:

— Я не хотел спорить, клянусь. Это все Тоха: он привязался и зудел минут сорок: давай забьемся, не ссы. Ну я и согласился, только бы он отстал. Он иногда, знаешь, как привяжется, — так проще поддакнуть сразу, чем ему что-то свое доказывать. Тем более он же мой начальник — я стараюсь лишний раз с ним не пререкаться.

— Ты ошибаешься, — Петров раздосадовано качает головой. — Тоха тебе не начальник, вы с ним — на равных.

Валера дергает плечом:

— Мы с ним, если честно, не особо ладим.

— Серьезно? — Никита смотрит на своего ассистента с недоумением. — Я думал, вы сработались.

Тот издает пару нечленораздельных звуков и угрюмо отворачивается. Медленно пятится к двери.

— Стой! Подожди! — я даже подскакиваю с дивана, — я что-то не поняла: между кем именно был спор?

— Между Валерой и Тохой, моим вторым ассистентом, — поясняет Никита.

— Сто процентов?

Валера понуро кивает. Несколько секунд я сверлю его взглядом, а потом поворачиваюсь к Петрову:

— А ты точно ни при чем?

— Точно. Я вообще человек не азартный, спорить не люблю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я пойду? — Валера в пару секунд пересекает комнату и застывает у двери.

— Иди-иди, — разрешает Никита. — Только больше никаких пари. И если Тоха снова будет тебя подначивать — сразу отправляй его ко мне.

Валера кивает и выскакивает за дверь.

— Ну? — с нахальным видом спрашивает Петров. — Я вычеркнут из категории мерзавцев?

Я не успеваю ничего ответить, потому что в дверь стучат. Когда Никита открывает, в каюту заходит стюард, тащит за собой сверкающую тележку. На ней — шампанское, клубника и какие-то конфеты.

— Я решил придать твоей съемке налет романтики, — говорит Петров, заметив мой недоуменный взгляд.

Стюард откупоривает бутылку и моментально исчезает из каюты. Никита разливает шампанское по бокалам и тут же протягивает один из них мне:

— Отпразднуем возобновление сотрудничества?

— Нет, — я как болванчик мотаю головой. Романтическая обстановка мне вот сейчас точно ни к чему. У меня и так мозги плавятся, стоит только Петрову посмотреть на меня чуть дольше, чем того требуют приличия. Если буду еще шампанское распивать, остатки сознательности быстро меня покинут.

— Нет! — тверже повторяю я. — Никакого сотрудничества! Может, в пари ты и не участвовал, но мерзавцем все равно являешься.

— Это еще почему?

Я выдерживаю длинную паузу, а потом иду ва-банк: