Книга Бесчувственные - Виталина Дэн

— Так нельзя… Минуты на счету. Может быть разный исход… И времени буквально не хватит, чтобы подняться — уткнувшись в темное пространство улицы, обдумывал: что все понимаю, но не могу… Не могу ступить через эти двери. Не могу снова появиться в этих стенах. Все это время, я благополучно избегал эти места.

— Она может умереть… Большая потеря крови. Если не будет донора… — кивнул и не дожидаясь новую порцию реплик, двинулся в реанимацию. В такое же идентичное название, где еще пару часов, в свое время была жива — мать… Неужели история повторяется?

С каждым шагом, сердце бешено отстукивало об ребра, в желание проломить парочку. Какой-то панический страх овладевал мной. Холодный, липкий страх… От понимания, где нахожусь. От понимания, что до сегодняшнего момента избегал эти проклятые больницы. От понимания, что в меня вползает всё зловоние этого места. От душераздирающих криков больных и их родных, который въедался в меня, и бежал отголосками по венам.

Стоя у стены, уже не мог предположить сколько времени тут нахожусь. «Это ведь хорошо?». Да, Тим, наверняка. Устало выдохнул и взлохматил волосы. Черт! Ну сколько можно? Развязал галстук, и расстегнул ворот рубашки, чтобы зачерпнуть побольше кислорода. Но кроме нафталина и удушливого спирта в легкие так и не попало заветного облегчения. Отталкиваясь, от стены к стене в узком коридорчике, услышал тихие приближающиеся шаги.

Совсем тихие… Не смотри… Не к тебе… С каждым чужим шагом, пол проваливался из-под ног, бросая в жерло адской преисподней.

— Здравствуйте, Вы, приехали с той девочкой, которая попала в ДТП? — медленно прикрыл глаза, стоя к нему спиной. Сейчас… Сейчас…

Бессознательно сжал руки в кулаки и с потрепанным видом повернулся к невысокому, худосочному мужику с щетиной. Усталые, светло-карие глаза взирали на меня выжидающе, через прозрачные, круглые стекла очков.

- Да… Кхм… Да, это я. — а больше, и не смог спросить или что-то сказать. Слова не рвались наружу. В этот момент я до боли прикусил язык и смотрел на него с надеждой. И он видел, понимал мой взгляд, от того и лицо становилось более жалобное по отношению ко мне.

Твою мать… Не может этого быть… «Неужели ты сдалась? Вот так просто? Просто ушла? Ты же за жизнь так цеплялась! За свободу, свою! Ты ведь ее получила!».

- Я, хирург. Зовут меня, Бакаев Артур Азарович — врач протянул руку и неотрывно смотрел мне в глаза. Словно взглядом меня прощупывал и пытался понять, что я за человек.

- Тимур. Можно просто, Тимур.

- Кто она, Вам? — разжав рукопожатие, врач смотрел на меня пытливо, в ожидание ответа.

— Друг.

- Вы, врете. Даю последнюю попытку. Если, решите снова соврать, Вас выпроводят с этого отделения — что, блять? Что, он несет!? Какая, кому, вообще нахуй разница?

— Вы, ничего не путаете? Мне стоит сделать только один звонок и ваше отделение к хуям разнесут. — он вообще не удивился моим словам. И что похвально, я не увидел ни малейшего страха в карих глазах, кроме укоризненного блеска на мои слова.

— Я, жду. — заломил бровь и смотрел на него сверху вниз, обалдело. Мда… и все они тут такие борзые?

— Случайная знакомая…

- Это больше похоже на правду. Очевидец?

- Нет. Знаем месяц друг друга.

- У нее есть родственники, чтобы известить… — тело похолодело и я почувствовал как краска сходит с лица.

- Она не умерла. Перестаньте раньше времени делать выводы — поморщился врач.

— Тогда не тяните кота за яйца! Скажите уже, что с ней?! — прорычал, подаваясь к нему. Честное слово, я уже хотел его взять за грудки и встряхнуть.

— Я вопрос задал. Вы снова на него не ответили — скрипнул зубами, испепеляюще смотря на него. Старый, долбаный докторишка.

- Нет. Она бездомная. Я, ее, приютил у себя. — и выгнал, подумалось мне.

В миг с мужчины спал весь налет недовольства. Облокотился плечом на стену и опустил голову, снимая очки и потирая переносицу.

- Мы провели серьезную операцию. Сложную… Ей осколок стекла попал в шею… и образовал нейропатический порез гортани, повреждая возвратный нерв. От этого ее мышцы гортани парализовало. Если наружная перстнещитовидная мышца….

— Стоп! — оборвал его невнятную речь. У меня уже, от пары слов, кипел мозг! Я, ни черта не понимал, что он несет.

- Можете человеческим языком мне выразиться, что с ней?

- Во-первых молодой человек, не имейте привычку перебивать. Умейте до конца дослушивать — закрыл глаза, успокаивая себя. Может он так устал, что ему не на кого по-бухтеть?

- Мы… — мгновенно разлепил веки, в желание услышать и понять его — Мы, удаляли ей осколок, но он вошел очень глубоко. Мы повредили возвратный нерв, а он расположен в голосовых связках. Она не сможет говорить, может недели две, а может и пару месяцев, если… Если очнется. Она в коме… — громко выдохнул и ошеломленно поплелся к рядом стоящей металлической лавочке возле нас. Плюхнулся на нее, и устало провел ладонями по лицу. Не долго думая, врач, присел рядом.

- Это не все…

- Что может быть хуже того, что она сейчас в коме?

- Она повредила позвонки… — после его слов, упер локти в колени и руками схватился за голову.

Сидел с разведенными ногами и смотрел на невзрачный пол. Врач, не нарушал образовавшуюся мертвую тишину. Давал все осмыслить. А что, тут думать? Дурак не поймет, что произошло.

- Она выживет?

— Должна… Много крови потеряла. Мы выяснили группу, и благо нашлось пару пакетов с ее группой крови. Но возможно… возможно ходить больше не сможет. — вынес свой окончательный вердикт, хирург. Вскочил с места, и двинулся куда глаза глядят.

Игнорировал выкрики себе вслед. В конце коридора свернул в один из проходов. Заметил дверь с табличкой, которая гласила — подсобное помещение для персонала. Зайдя вглубь темного помещения, захлопнул дверь и закрылся на замок.

Игнорировал настойчивые колотящиеся стуки в дверь. Игнорировал вибрацию исходящую от двери. Прикоснулся лбом к холодной стене, и в темноте пока никто меня не видит, задышал громко, учащенно. Воздуха не хватало совсем. Разорвал на себе рубашку и согнулся пополам, упирая ладони в колени.

… Раз, дыыыши… и очередной жадный глоток.

… Два, зажмурил глаза, стараясь привести мозги и дыхание в норму.

… Три, задышал тише, отключая голову на пару минут.

… Четыре, постепенно приводил себя в норму.

Открыл глаза, и сполз по стене на пол. Раскинул ноги в стороны и старался привыкнуть к черноте пространства. Достал сотовый, освещая горящем дисплеем свое лицо и маленький уголочек рядом с собой. Набрал изученные цифры, прикладывая к уху аппарат.

… Раз, длинный гудок…

… Два, длинный гудок…