Книга Особое чувство собственного ирландства - Пат Инголдзби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Со вставными челюстями одна беда: вынимать их можно лишь наедине с собой. При виде вставных челюстей не убегают с воплями прочь только медсестры и стоматологи. Любая медсестра мужественно выстоит даже перед легионом верхних и нижних, даже если они выстроятся на полке и станут на нее скалиться.
Ты и сам от них не в восторге. У тебя даже в мыслях не было говорить: «Слов нет… я без ума от твоих вставных зубов, уж до чего они тебе идут. Как они справляются с яблоками и твердыми грушами?» Может показаться, что в этом нет ничего такого. Никто не пострадает. Но никогда не пускайтесь в серенады насчет вставных зубов других людей. Они вам за это спасибо не скажут.
Я считаю, что в любом ресторане, достойном так называться, на полу под каждым посетителем должна быть кнопочка. Если посетитель чувствует внезапную потребность выхватить зубы изо рта, он просто нажимает на кнопку и активирует учтивую сирену. Все ее слышат, но никому не известно, кто сирену включил. Именно так и должно быть. Затем все посетители зажмуриваются и сидят с закрытыми глазами, пока не раздастся отбой тревоги. Это оставляет уйму времени на то, чтоб выковырять виноградные косточки, пока публика не открыла глаза. Чин чином.
Думаю, надо обустроить некий Протезный прайд. Политики, знаменитости, светские обозреватели, кинозвезды и телеведущие — пусть все они подадут нам пример, гордо заявив: «Мои зубные протезы дали мне повод начать новую жизнь. Батюшки, вот здорово было б, если б вы могли заглянуть ко мне в уборную ночью. Вот бы порадовалось ваше сердце. Мое радуется, это точно».
У меня вставные челюсти не выскакивали ни разу и до удара ни одного невинного прохожего не довели. Но были к тому очень близки. Через некоторое время осознаешь, какие стихотворения подвергают аудиторию наибольшему риску, и, исполняя их, отходишь на сцене в сторонку. Тогда, если случится худшее, челюсти просто улетят в кулисы.
Можно покупать эту дрянь в тюбиках, которая действует по принципу быстро застывающей замазки. Но многие готовы просить ее в аптеках, лишь когда в помещении никого нет и никто не заглядывает в витрину.
Возможно, нас удалось бы уговорить не скрываться, если б для нас существовали особые льготы. Допуск в кино за полцены до шести вечера, бесплатный автобусный проезд не в часы пик, первая очередь на отказные билеты на Кубок мира.
Мне кажется, уж в этом-то нам нельзя отказать. От Зубной феи для нас новостей не предвидится.
Мой стоматолог не знал. Я спросил у парочки священников. Они тоже не имели ни малейшего понятия. Я просто хотел узнать имя святого покровителя верхних вставных челюстей. У меня никогда прежде не водилось ничего даже смутно похожего на них. Отныне желаю начинать каждый день с очень пылкой молитвы. «Дорогой Святой покровитель Верхних протезов, я теряюсь в догадках, что удерживает их на своем месте. Гравитация? Присасывание? Что? Молю, пригляди сегодня за мной. Когда приду в банк просить заем или выговаривать себе у издателя фунт-другой, прошу, сделай так, чтобы протез вдруг не сдвинулся, не цокнул, не загромыхал или внезапно не выпрыгнул на стол. Аминь».
Речь у меня изменилась радикально и резко. Пришлось изобрести заново весь свой активный словарь и вычеркнуть из него слова с «с». При любом таком слове раздается немузыкальный шепелявый свист. На прошлой неделе оказался я на станции ДАРТ «Хоут» и было собрался попросить «Сидни-пэрэйд[190], в одну сторону», однако спохватился. Такое мне больше говорить нельзя. А потому попросил до «Коннолли»[191], туда и обратно. На Коннолли мне было незачем, но в этом слове нет буквы «с». На прошлой неделе я вообще впервые в жизни побывал на многих станциях ДАРТ. «Долки» сказать проще, чем «Сэндимаунт», поэтому еду в Долки. С «согласен» прощаемся навсегда. Отныне киваю и говорю «так точно».
По моим наблюдениям, никто на публике никогда в своей речи не присвистывает, не громыхает и не цокает. Как им всем это удается? На прошлой неделе я очень внимательно слушал «Сегодня в Дойле». А еще пристально изучил видеозаписи Роналда Рейгана, Элизабет Тейлор, Боба Хоупа и Ан Кянн Коирли[192]. Могу заключить одно: либо у них всех свои зубы, либо отличный наставник по устной речи. Никому из них нисколько не сложно было б сгонять на «Сидни-пэрэйд» в одну сторону или спеть «Надрай себе пуговки с „Брассо“»[193].
Святой Иосиф Купертинский[194] наверняка страшился бы этого времени года. Прямо сейчас ему бы хотелось где-нибудь спрятаться. Бросить всех этих школьников-выпускников по всей Ирландии, кто в учебники даже не заглядывал, а теперь заваливает Иосифа прошениями, взятками и скоропалительными обещаниями. «Дражайший святой Иосиф, дружище, привет! Мне б чудо, будь любезен. Не то чтоб большое. Маленького вполне хватит. Дай пережить ближайшие пару недель, и я тебе обещаю: никогда больше не буду смотреть те видео… ну, ты в курсе, какие». Он, надо полагать, с ума сходит.
Вот они на небесах. Стайки обычных святых, стоят себе по облакам. Им хоть бы что. Болтают о первоклассных реликвиях и нимбах. «Ничегошеньки не могу со своим поделать… Соскальзывает эта гадская штука и все тут. Являться кому бы то ни было сейчас — страх и ужас. Шутка ли — спархивать с конька церкви, когда знаешь, что у тебя нимб в любую минуту свалится». Святой же Иосиф Купертинский трудится круглосуточно в отделе Входящих Молитв. Парнишка из Слайго хочет простой вопрос про Гамлета. Девочка из Корка просит гарантий, что у нее посреди графиков кубических уравнений не случится панического приступа. Все чего-то желают. Не будь ты святым, всем бы объяснил, куда им пойти. «Значит так, братец, не морочь мне голову историей своих почетных дипломов, мне тут полагается наслаждаться вечным блаженством, а не слушать твое нытье насчет оценок, подсказок и маеты с экзаменами».
А Святой Антоний это время года обожает. И Святой Иуда. Наконец-то потеть приходится не им. Им и минуты покоя не дают. Всякий раз, стоит кому-то потерять очки для чтения, они выдергивают из постели святого Антония[195]. Бедолага дежурит по вызову день и ночь — ищет пилочки для ногтей, ключи от входных дверей и ридикюли. Святому Иуде и того хуже. Этому несчастному святому приходится отвечать за Невозможные случаи[196]. Он на валиуме. В ближайшие две недели им удастся слегка перевести дух и понаблюдать, как их приятель будет носиться со взмыленным нимбом из-за выпускных экзаменов. «И не ходи к нам жаловаться. Теперь поймешь, каково нам. Через пару недель экзамены закончатся, и ты и дальше станешь разгуливать по облакам весь оставшийся год. Не понимаешь своего счастья, вот в чем беда твоя».
