Книга Национализм как политическая идеология. Учебное пособие - Владимир Малахов

Фашизм и тоталитаризм

Этот неологизм был введен в оборот Бенито Муссолини в начале 20-х гг. Итальянский диктатор хотел выразить новым термином всеохватывающий (тотальный) характер создаваемого им государства. Однако режим, созданный Муссолини, вряд ли можно считать тоталитарным — именно потому, что ему не удалось устранить автономию общества, полностью подчинив его государству. Муссолини, даже находясь в апогее власти, не помышлял об устранении монархии или об обострении отношений с католической церковью.

Под рубрику «тоталитаризм», в том значении, которое ему придала X. Арендт, подпадают две политические формы — гитлеровский «национал-социализм» и сталинский большевизм. Существует, по меньшей мере, несколько черт, которые гитлеризм и сталинизм разделяют друг с другом.

1. Терроризм. Тоталитаризм — это террор по отношению к личности. От индивидов требуется не просто подчинение навязываемому порядку, а абсолютная лояльность. Мало исполнять внешние предписания, надо быть «беззаветно преданным» государству.

2. Универсализм. Тоталитаризм — это стремление распространить идеи «абсолютно правильного» учения в планетарном масштабе. Отсюда вытекает и стремление к мировому господству, выражающееся в невероятном развитии военной машины и в подготовке к войне.

3. Перверсивность. Идеология, навязываемая тоталитарными режимами обществу, не просто входит в противоречие с теми или иными положениями идеологий-конкурентов. Она противоречит базисным представлениям о человечности. Принятие этой идеологии означает отказ от всех привычных норм поведения и мышления. Тоталитаризм стремится к формированию «нового человека», радикально порвавшего с традиционными моральными ценностями. Как сформулировал граф фон Вартенбург, выступая перед нацистским «Народным судом» по обвинению в участии в заговоре против фюрера: «Важно здесь... тоталитарное притязание государства к гражданину, исключающее его религиозные и нравственные обязательства перед Богом»[270].

К этим чертам тоталитаризма можно прибавить также:

• культ вождя. «Фюрер», «дуче» или «отецнародов» предстают не просто как руководители государств, а как объекты поклонения. И официальная пропаганда, и массовое сознание наделяют их сверхъестественными чертами. Их власть приобретает сакральный характер. Кому в этих условиях придет в голову говорить о выборах;

• всевластие тайной полиции. Беспрецедентное развитие получает институт секретных агентов и добровольного доносительства. Стукачи есть при любом режиме. Но ни при одном режиме нет такого количества стукачей, доносящих не по принуждению, а по зову сердца.

Отличие тоталитарных режимов от авторитарных удачно схватил Хуан Линц. По его замечанию, условием существования тоталитарных режимов является массовый энтузиазм, тогда как залогом авторитарного правления является пассивность масс. Тоталитаризм требует массовой поддержки и порождает ее, он не может без нее обойтись. Авторитаризм, напротив, потому и довольствуется формальной лояльностью, что пассивность населения — условие его существования[271].

Социалистическая, либеральная и консервативная перспективы рассмотрения феномена фашизма

Три идеологии, о которых мы говорили выше, дают также три призмы, сквозь которые смотрят на фашизм.

Исходя из социалистической (марксистской) перспективы, фашизм представляет собой крайнее выражение обострившейся классовой борьбы. Фашизм, таким образом, есть в первую очередь антисоциализм и антикоммунизм. Этот взгляд отчасти подтверждается самоинтерпретацией фашизма: и Муссолини и Гитлер позиционировали себя как борцов с марксизмом; в нацистской пропаганде нападение на СССР во время Второй мировой войны представлялось как очищение Европы и мира от социал-демократической и коммунистической заразы.

В глазах приверженцев «научного социализма» фашизм есть концентрированная форма враждебности буржуазии к организованному пролетариату, позиция наиболее агрессивных кругов капиталистов по отношению к своему будущему могильщику. Согласно официальному определению Коминтерна, данному в 1933 г., фашизм есть не что иное, как «террористическая диктатура наиболее реакционных, шовинистических и империалистических элементов финансового капитала». Наряду с этой прямолинейной версией возможен и иной взгляд на фашизм из той же перспективы: фашизм — это извращение социалистической идеи. Фашисты — демагоги, перехватывающие у социалистов инициативу путем перенаправления энергии протестного движения отчаявшихся масс в агрессивно-националистическое русло. Несправедливость классовой эксплуатации интерпретируется как несправедливость национальной эксплуатации. Это либо эксплуатация одними государствами других, либо эксплуатация одними национальными группами — других. Так, немецкие фашисты считали, что Германия эксплуатируется странами, победившими в Первой мировой войне и навязавшими ей унизительный Версальский договор. Кроме того, они внушали населению, что внутри страны немцев эксплуатируют евреи.

С точки зрения либерализма, фашизм есть прежде всего антилиберализм. Сущность фашизма в этой перспективе — в отрицании ценностей индивидуальной свободы и личного достоинства, в коллективистском, корпоративистском презрении к индивиду и в подчинении интересов последнего некоему «общему благу». Гитлер, таким образом, — это доведенный до абсурда Руссо (в самом деле, чем воля народа, артикулировать которую взялся фюрер, не volonte generate, положенная Руссо в основание нового политического порядка?).

Либеральный подход к фашизму подчеркивает близость между фашистским и леворадикальным (социалистически-коммунистическим) отрицанием либеральных ценностей. Недаром X. Арендт, исследовавшая гитлеризм и сталинизм как две стороны одной медали, была либеральным мыслителем. Сходной позиции придерживается и Ф. Хайек, усматривающий истоки порабощения человека в антииндивидуализме — в социалистических и националистических учениях второй половины XIX в.[272] В том же ряду находятся концепции Карла Поппера и Реймона Арона[273].

Наконец, в консервативной перспективе фашизм предстает как бунт против природы и «естественного» порядка вещей. Различие между фашизмом и большевизмом полностью исчезает — на том основании, что и тот и другой отрицают освященные традицией институты (церковь, семью, монархию, общину и т. д.). И тот и другой являются идеократиями. И тот и другой имплицируют террор. Вместе с тем в рамках консерватизма выпуклым становится различие между тоталитаризмом, с одной стороны (воплощенном Гитлером и Сталиным) и авторитаризмом Муссолини, с другой (диктатура которого никогда не была собственно тоталитарной). Ясно, что с точки зрения консерватизма нельзя квалифицировать в качестве фашистских такие сравнительно мягкие автократии как правление Салазара в Португалии или режим «черных полковников» в Греции.