Книга Святой язычник - Михаил Деревянко

– Ты говорил об этом митрополиту? – уже с нескрываемым интересом спросила Анна.

– И не раз, да все без толку. Не хочет и слышать о наших обычаях, а зря. Не плюй в колодец – напиться придется.

– Хорошо, – кротко молвила принцесса, – я сегодня же его навещу.

– Навести, да и сама помысли, как примирить наших богов. Тогда и толку будет больше, и крови меньше.

Добрыня и Анна проговорили до рассвета и с тех пор стали друзьями и союзниками. А с первыми лучами встал Великий князь. Зевнул, потянулся и, как ни в чем не бывало, весело воскликнул:

– Вы уже в сборе? Прекрасно!

Они втроем вышли на высокое крыльцо. С него открывался великолепный вид на Днепр. К нему по всем дорогам и тропинкам спускались люди в праздничных нарядах. Рано привыкли просыпаться на Руси и в будни, и в праздники. Вот и сейчас, в било еще не вдарили, а народ уже встал, умылся, приоделся и спозаранку направился к реке. Прав оказался Добрыня: шли целыми семьями. Мужи шествовали во главе, за ними – статные жены в высоких кокошниках, как правило, с грудными младенцами на руках, а следом семенила детвора в сопровождении теток и дядей. Был тут и Гриня со всем семейством. Мать Заряна поручила ему вести козу, чтобы не потерялась и никого не боднула. Коза блеяла и норовила вырваться, но Гриня обкрутил веревку вокруг рогов и крепко держал ее на коротком поводке. Видимо, поняв, что сопротивление бесполезно, коза послушно пошла за мальчиком.

– Что я говорил! – стал похваляться Владимир. – Все креститься повалили! Весь Киев предан мне и послушен.

– Да, и коней с собой прихватили, – заметил вдруг Добрыня. – Заодно и скот решили окрестить.

И в самом деле, многие горожане вели под уздцы лошадей, гнали перед собой коров и волов, тянули на веревках коз и овец.

– Они что, насмехаться надо мной вздумали?!

На Владимира накатил приступ неукротимого гнева. Лицо стало пунцовым, ногами едва пол не проломил, а руками так яростно впился в перила крыльца, что содрал несколько ногтей. По всему было видно, что вчерашний хмель ударил в голову. Анна и Добрыня, как могли, старались успокоить Великого князя, но и они были встревожены.

– Похоже, они не отделяют себя от этих животных, – предположила Анна, – и живут с ними одной жизнью.

– Да, как скотина, – поддакнул Добрыня и зло пошутил: – С утра крестят, а на обед, глядишь, и съедят.

Он вдруг хлопнул себя по лбу:

– Ба! Как я сразу не вспомнил!

– Что? Что?

– Сегодня же праздник водяного! Все идут купаться. Смывают и с себя, и с животных всякую нечисть.

– Да это же чудо! – воскликнула Анна. – И при крещении человек очищается от грехов.

– Теперь я догадываюсь, откуда у народа такое послушание. Везет же тебе, княже.

Владимир подозрительно покосился на воеводу:

– Не твоих ли это рук дело, дядька? Уж слишком рьяно давеча стаскивал меня с постели.

– А кабы и так. Была бы польза. Добыча в тенетах! Грех упускать.

«Я сделаю вас ловцами человеков», – вспомнила принцесса изречение Христа и обратилась к Владимиру:

– Иди и крести во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Великий князь обнял ее:

– Ангел мой, все сделаю, как велишь!

Тут и митрополит Михаил подоспел. Запыхался от быстрой ходьбы, но на крыльцо взошел легко.

– Княже, что делать будем?

– Крестить!

– Как? Вместе со скотиной?

– И со скотиной, и с рыбами, и с лягушками, которых там в избытке. Слышишь, как квакают?!

Митрополит непроизвольно навострил уши, но тут же понял, что Владимир шутит, и поспешно спросил:

– Всех сразу?

– Можно и по одному.

– Где же я столько священников наберу?

– Тогда разом.

– Обряд положен каждому.

– Каждому так каждому.

– И восприемник.

– Раз попы крестят, то им и быть крестными!

– Крещаемые должны облачаться в новые белые одежды.

Владимир тут же подозвал ключницу и распорядился вывезти на берег все запасы белых рубах.

– Что еще, отче? Крестов-то у тебя хватит.

– Слава богу, из Константинополя целый воз привезли. Да вот не ведаем, какими именами людей нарекать.

– Сами скажут.

– Да таких имен и в святцах нет.

– Попы по ходу что-нибудь придумают.

– Да и день не тот для крещения.

– Считай, уже тот, раз столько народа веру принимает.

Священник снова открыл было рот для очередного вопроса, но Владимир резким жестом оборвал его на полуслове:

– Хватит болтать, а то и окрестить никого не успеем.

Вскоре Великий князь в сопровождении бояр, градских старцев и старшей дружины выехал из детинца на белом коне. Они с изумлением наблюдали, как перед ними гарцевала на тонконогом персидском скакуне принцесса Анна. Им было в диковинку видеть женщину, да еще княгиню, на лошади, которой она прекрасно управляла. Миновав обезлюдевший Бабин торг, свита двинулась к Боричеву извозу у устья Почайны. Перед самым спуском дорогу ей неожиданно преградило несколько волхвов во главе с Ганом.

– А ты что здесь делаешь? – воззрился на него Владимир.

– Я пришел чествовать бога воды вместе с людом.

– А я пришел обратить этот народ в новую веру.

Волхв грозно наставил на Владимира указательный палец:

– Одумайся, княже! Еще не поздно!

Тот придержал коня и пристально посмотрел на Гана:

– Чего тебе надобно?

– Вернись к отчей вере. Поклонись Перуну и Роду.

– Разве мало я им поклонялся? Воздвиг столько статуй! Сколько лет служил верой и правдой! И что взамен? Угрозы да жертвы. Сколько душ зря загубил!

– Боги возвели тебя на киевский стол.

– Боги, но не ты.

– Я служу богам, а не князю, – с достоинством ответил волхв.

Владимир указал на берег, где суетились священники, готовясь к таинству крещения:

– Они тоже служат богу, но и мне послушны.

– Сладки их речи, да лживы!

– Не тебе судить.

– Не забывайся, княже! Во мне глаголет глас Божий!

Тот лишь усмехнулся:

– Жаль, что не княжий. А двум судам не бывать. Так что иди с богом, а мне не мешай.

– Опомнись! – воскликнул Ган. – Отврати от себя гнев божий! Спаси своих чад!

– Ты мне угрожаешь?