Книга Путь самурая - Евгений Щепетнов

Пробыл я у олигарха совсем недолго – полчаса или минут сорок. Вышел на улицу, став богаче на увесистую пачку в десять тысяч долларов, лежавшую у меня в кармане форменных брюк. Странное ощущение – вот только недавно ты был нищ как церковная мышь, и вдруг по меркам окружающего меня народа – настоящий богач! За десять тысяч можно купить новую «девяносто девятую»! Даже меньше – за девять тысяч! Или «девятку» – та еще дешевле.

Но эти деньги пойдут на оружие. Тот «макаров», что мне дадут, это для отвода глаз. Я его положу – так, на всякий случай – в укромный уголок. И трогать не буду. Мало ли какой ствол мне подсунут! А вдруг «паленый»? Навесят на него десяток трупов, и загремлю я под фанфары белым соколом! Ну… чтобы мне не платить. Время такое – и за сто рублей могут грохнуть. А уж за пятьдесят тысяч баксов?! Запросто. А все разговоры, что цена не имеет значения, как всегда, для понтов. «Понты дороже денег», – гласит русская народная перестроечная пословица. Или доперестроечная? Не важно.

А здорово вообще-то вот так – иметь дома на расходы триста тысяч баксов. Просто красота! Понадобились денежки – достал из сейфа, дал их кому надо. Жене той же: «Вон там, в тумбочке возьми! Там триста тысяч лежат! Купи себе новые трусы и лифчики!»

Интересно, почему, имея такие бабки, этот придурок побежал за самогоном и расплатился за него часами? Деньги-то есть!

Странная история, да. А как они узнали, что в квартире никого не будет? Что хозяин уехал? Ведь навел кто-то, рупь за сто! И как найти этого наводчика? Это с его работы стуканули. Он ведь в командировке был. Там и знали.

А может, консьерж? Они все знают. Может, сидит вот такой дедок и передает информацию ворам – за вознаграждение. А что – богатеи платят мало, на зарплату не проживешь. А тут… ну, понятно.

Вначале зашел к Сазонову, где освободился от груза денег и часов. Положил их в конверт, заклеил – и на подоконник. Пусть полежат.

Потом мы с Сазоновым поели, и за едой он не упустил времени: рассказывал мне, как надо обнаруживать слежку. Какими методами ведется эта самая слежка, если ее ведут настоящие профессионалы. И как нужно сбрасывать слежку с «хвоста». Слушать было интересно, почти так же интересно, как есть пироги, – обожаю пироги! И Сазонов будто знает мою пироговую любовь, каждый день печет! Это не мужик, а целая пекарня!

Потом мы полчаса позанимались, отрабатывая удары ножом и защиту от ножа – прямо как был, в форме. Когда в животе утряслось – побрел в пикет, волоча свой знаменитый «чемодан». Война войной, но нужно ведь и бумаги исполнять. За меня их никто не исполнит!

В пикете царствовал Гаранкин, с которым я поздоровался почтительно, но без подобострастия. Он как раз опрашивал какого-то дедка, пришедшего с заявлением по поводу кражи белья с его балкона, и я от души порадовался, что такая хрень досталась не мне.

Городницкого не было – скорее всего, он пришел, да тут же и смылся, типа «я на участке!». Мне не хотелось видеть его постную рожу, так что я даже порадовался наличию отсутствия. Он вообще стал мне противен, после того как я понял, что он сдал меня Ибрагиму. Так не поступают с соратниками.

Я быстренько прошерстил документы, выбрал те, которые в первую очередь нужно исполнить, и пошел себе по адресам.

Пять адресов, и все пять нужно срочно сделать. В одном мужик подрался на коммунальной кухне с соседями – я его знал, это водитель, в юности судимый. Горячий мужик, но неплохой. Ему светила статья «побои», я ему переделал на «личные неприязненные отношения». Все можно сделать, если знать как. «Личные неприязненные» – это административка. Штраф, и все. А вот побои – за это уже можно и посидеть. Может, и не на зону, но в поселение загреметь – это точно. А вся разница – знали ли участники коммунального побоища друг друга раньше, были ли у них до того неприязненные отношения. Если были – это одно, а если незнакомы друг другу – совсем другое. Неподготовленный человек разницы и не поймет. Даже не все адвокаты, наверное, поймут. Но дельный адвокат и дельный дознаватель все прекрасно знают. И могут повернуть дело так, как им захочется. И так, как позволит это сделать высшее руководство. Участковый – орган дознания. Ему все нужно знать.

Шоферюга никому не интересен, незачем его специально гнобить моему высшему руководству, потому я легко повернул дело, опросив участников конфликта так, как надо, заодно пригрозив привлечь к ответственности и другую сторону этого самого конфликта. Чтобы неповадно было провоцировать честных, но вспыльчивых граждан.

Ох, коммуналка! Если бы я там жил, сам давно кому-нибудь башку отвернул бы. Терпеть не могу коммунальное хамство! И ведь не денешься никуда, если досталось такое жилье! Не пойдешь же жить под открытым небом! Бррр… не дай бог никому эту клятую коммуналку!

По другому адресу, в частном доме, жила вполне себе сочная мадам лет тридцати с гаком, одетая по случаю визита участкового в обтягивающие ее крепкий упругий зад полосатые белые штаны. Полоски вдоль стройных ног визуально удлиняли эти самые стройные ножки, и вид со стороны был очень даже соблазнительным. Бес сосредоточенно и настойчиво толкал меня в нужное ребро…

Дама просила оградить ее от поползновений бывшего мужа, который постоянно домогается ее сочного тела, являясь за полночь в нетрезвом виде и делая заявления о желании совокупиться с его пусть теперь незаконной, но все-таки любимой женой. А когда не получал искомого коитуса – пытался сломать двери. Это благо, что они укреплены предусмотрительной мадам. Иначе не желаемый ею коитус с бывшим супругом настиг бы ее в самое ближайшее время.

В процессе беседы выяснилось, что она хочет устроить засаду, дабы мужа настигли за совершением очередного дебоша и отправили туда, куда Макар телят не гонял. А еще она явно желала, чтобы в засаду засел симпатичный участковый вроде меня, и она будет греть его своим пряным телом, бодря и заряжая энергией Тантры, насколько хватит ее женских любовных сил. Видимо, это был некий вариант взятки, чтобы простимулировать меня к активной работе.

Мысль вообще-то верная, вот только оплата ею выбрана не очень-то и дельная. Ну не хочется мне спать с этой дамой, чтобы потом отбиваться от ее мужа, ломящегося в правильно укрепленные двери.

Да еще и сын есть у дамочки – достаточно взрослый и все понимающий. В соседней комнате живет.

Не люблю я такие вот истории. Греха не оберешься. Один наш участковый миловался-миловался с такой вот дамой, а когда она ему надоела своей назойливостью и патологической любвеобильностью, послал эту даму по самому известному эротическому адресу.

Закончилось тем, что «брошенка» буквально затерроризировала несчастного участкового жалобами во все инстанции, начиная с РОВД и заканчивая областной прокуратурой. Мол, воспользовался ее слабостью, поимел, вымогал деньги и ласки, угнетал всячески днем и ночью, зло и безжалостно. При этом она не стеснялась описывать способы этого самого угнетения («Барин! Я уже разделась! Идите угнетать!»).

Ушел я от бросающей жалобно-призывные взгляды дамы с некоторым сожалением. Я уже давно без женщины… И почему бы не остаться, а?