Книга Дверь в одиночество - Павел Иевлев

А вот, положа руку на клавиатуру, считаю ли я соцсети злом? Не люблю, что да, то да. Если бы не рабочая необходимость, не имел бы, как не имею, к примеру, телевизора. Это каналы с нулевой информационной ценностью. Они работают на эмоции, их задача — вывести человека из состояния душевного равновесия и заставить реагировать на вещи, которые, по здравому размышлению, ему должны быть глубочайше похуй. Поэтому тактическая задача соцмедиа — не оставлять зазора для здравого размышления, впихивая в пользователя раздражитель за раздражителем. Собственно, вот это и есть их «зло». При этом социалки ничем принципиально не отличаются от абсолютного большинства прочих медиаканалов, избыток которых создаёт среду существования современного человека. То есть, если они «зло» — то добра вокруг вообще нет. Лично я, кстати, так и думаю, но при этом, парадоксальным образом, этим «злом» активно пользуюсь для работы. И кто я после этого?

Ладно, отбрасывая рефлексии и личных тараканов, стоит ли выделять соцсети в какое-то отдельное, специальное зло? Для этого надо перевести проблему в практическую плоскость нашего рабочего формата — являются ли они инструментом воздействия в глобальном противостоянии? И да, и нет.

С одной стороны, все крупные соцсети в той или иной степени ассоциированы со спецслужбами. «Фейсбук» — сильно, «ВКонтакте» — слабее, Гугль сам по себе страшней ЦРУ, остальные — кто больше, кто меньше. Разумеется, при этом они в полной мере используются для того, чтобы исказить информационную картину пользователя в свою пользу. С другой стороны, эффективность этого инструмента экспоненциально падает в силу того, что при его применении меняется не только картина мира, но и способ её восприятия реципиентом, порождая феномен «информационной девальвации».

Столкновения интересов противоборствующих сторон в медиапространстве порождают то, что аналитики называют «информационными каскадами». Это удивительный феномен, когда скорость распространения информации обратно пропорциональна её достоверности. Люди жмут кнопки «лайк» и «перепост», если их сумели зацепить эмоционально, а не тогда, когда узнали нечто важное. Реальность, не приправленная профессионально исполненной истерикой, нынешнему потребителю уже пресна, как еда без перца, поэтому хорошо придуманный фейк гораздо лучше настоящего события — он гармоничней вписывается в информационное пространство.

Поскольку каждая противоборствующая сторона порождает свой каскад, то любому событию в медиасфере соответствуют минимум два взаимоисключающих, но при этом одинаково эмоционально наполненных посыла. Возникает так называемая «эмоциональная раскачка» — множественное изменение эмоциональной оценки ситуации, которая приводит к повреждению восприятия субъекта и когнитивной дисфункции.

Количество противоречивой информации плюс катастрофическое снижение проверяемости вызывает постепенное снижение её ценности — информационную девальвацию. Оценка всякого информационного модуля уже давно идёт не по принципу достоверно/недостоверно, а по степени эмоционального резонанса с бессознательным реципиента. В информационном потоке каждый выбирает то, что резонирует с его внутренней установкой.

Вообще, позиция каждого конкретного человека сейчас, по большей части, отражает не то, что происходит снаружи, а то, что происходит внутри него. Если у него есть работа, семья, и душевный комфорт — он будет резонировать с положительной информацией, считая, что «есть отдельные трудности, но всё в целом приемлемо и динамика положительная». Если он неудачник, лузер, никчёма, человек в тяжёлой ситуации или просто обычное УГ — он выстроит вокруг себя непробиваемую стену рассказов о том, что вокруг сплошной развал, беспредел и «сраная рашка катится в сраное говно», поскольку это снимает с него вину за его недееспособность. Не он корявый унылый мудак, а страна плохая, правительство ворует и народ быдло.

Это нормальное, в общем, человеческое качество, способствующее психологической адаптации. Однако будучи помещённым в сверхпитательную информационную среду современности, оно расцветает до полного игнорирования реальности. Потому что, с одной стороны, реальность в нашей жизни занимает всё меньше места — мы уже сейчас в значительной степени информационные особи, а не физические. Всё меньше информации мы получаем непосредственно через собственное восприятие и опыт, и всё больше — опосредованно, через информационные среды разного рода, от книг до «Твиттера». Среди тех, кто имеет мнение по сирийскому вопросу, как много тех, кто в этой Сирии был?

Однако очевидно, что этот процесс не может продолжаться бесконечно и, по мере всё более заметного расхождения информационной реальности и физической, будет возникать растущий дискомфорт. Пока что большая часть наиболее информационно аддиктированных жителей достаточно легко игнорирует реальность в тех её проявлениях, которые противоречат их внутренней картине мира. Человек — существо настолько адаптивное, что вполне может совмещать в своей голове несовместимое — например, пребывать в полной уверенности, что в стране голод, беспредел и разруха, жуя бутерброд с икрой и стоя на новенькой иномарке в пробке из таких же иномарок, наполненных такими же поедателями икры. Однако и эта адаптивность не беспредельна, и вообще такой механизм работает если среда благополучна.

Это чем-то отчасти похоже на дополненную реальность йири. Однако ходить по улицам в очках, на которые транслируется этой же улицы смоделированное изображение можно, только пока модель относительно точная — чем больше она расходится с реальностью, тем больше вероятность попасть под трамвай. Думаю, недалёк тот день, когда мы вернёмся к простому — «верю только своим глазам».

Это один путь.

Второй — дальнейшая виртуализация смыслов, с постепенным разделением групп противоположных информационных парадигм до полной несовместимости и непересекаемости. Это уже сейчас вполне очевидная тенденция — в соцмедиа люди читают преимущественно тех, кто пишет в их парадигме восприятия, и удаляют из ленты тех, кто занимает противоположную позицию.

Вы не замечали, как изменилось в последние годы значение такого важного понятия, как «мудак»? Теперь это слово обозначает «человек, чья публичная позиция в соцмедиа противоположна моей». Не важно, по какому вопросу: о судьбе ли бродячих собаченек, или о геополитической роли США. Не согласен? — Мудак!

Вполне возможно, что уже скоро точки пресечения будут отсутствовать в принципе, и мы начнём информационно жить в параллельных реальностях, физически пребывая в одной. Система, как «Фейсбук», будет подсовывать нам лишь тех людей, кого сама сочтёт подходящими, и, как Гугл, выдавать «результаты, соответствующие вашим вкусам и предпочтениям ваших друзей». Так что о существовании иной, несоответствующей вкусам, информации мы просто не узнаем. А чего мы не знаем, того в нашем мире и нет. Чем казался примитивен фильм «Матрица» — так это тем, что там виртуал был общий для всех. На самом деле он будет для каждого свой. Так социум может разделиться на кучу непересекающихся групп, каждая из которых живёт в своём собственном мире. У одних космические корабли бороздят просторы, а у других — плоская Земля на трёх слонах стоит. Почему нет? Ещё немного — и вычислительных ресурсов хватит всем…