Книга Синие лыжи с белой полосой - Алексей Гавриленко

«Только бы не запаниковал», — застучало у него в висках.

— Слушай меня внимательно, — как можно спокойнее заговорил Костик. — Вниз не смотри. Смотри вперед. Ты слышишь меня? Ответь!

Прошла вечность, прежде чем сверху упало хриплое: «Да».

— Отлично. Ты видишь перед собой компьютер. Смотри на него, потом медленно поворачивайся…

— Славка, какие цифры на экране? — крикнул Мишка.

Яна и Эля сразу же накинулись — зашипели на Мишку, но поздно: эти слова долетели до Саночкина. В его сознание сквозь панический ужас пробился их смысл. Цифры стремятся к нулю, значит… Значит, он, Славка Саночкин, — единственный человек на земле, который еще может предотвратить катастрофу. Лучше бы этого не знать! Он постарался задержать дыхание. Чуть прояснилось. Он сообразил, что, будь на его месте Костик или любой другой смелый человек, стоило всего лишь посильнее оттолкнуться и перепрыгнуть на платформу… Нет, этого он не сможет… «Знаешь ли ты, Славка, что высота, которую видишь снизу, всегда обманчива, снизу она всегда кажется не такой страшной. И только когда оказываешься на самом верху — только тогда понимаешь, как это на самом деле высоко и жутко», — зазвучал голос бабушки.

Он медленно поднял глаза.

21, 20, 19, 18, 17, 16… — безжалостно улетали мгновения.

— Пятнадцать, — выдавил из себя Славка.

У всех опустились руки. Теперь стало окончательно ясно: ни Яна, ни Костик уже не сумеют преодолеть за оставшееся время даже треть лестницы.

И вдруг все увидели — Славка чуть качнулся, отставил одну ногу назад…

— Даже не думай! — взлетел и сорвался голос Яны.

— Не прыгай! Славка, не смей! Разобьешься! — отчаянно закричал Костик.

— Славка, остановись! Дурак ты этакий, — впервые чуть не заплакала Элька, закрыв лицо руками.

Даже Мишка, присвистнув, прошептал: «Я бы ни за что… Стремно…»

Звезды несмело заглянули в больничное окошко. Бабушка, кутаясь в платок, любовалась чистым небом. Она все время думала про внука, недвижно смотрела вдаль, только сердце ее спешило. А врачам это-то и не нравилось, они хотели, чтобы бабушкино сердце работало поспокойнее, вот и задерживали ее в палате. А как поспокойнее, когда уже сутки телефон не отвечает?

Она обернулась. Высокий доктор, тот самый, который настоял на ее госпитализации, только что проходя по коридору, задел столик с лекарствами. Чуть не рассыпал таблетки. Впервые он выглядел таким неловким и расстроенным. Всегда немного грустный, обычно он все-таки излучал уверенность и спокойствие, а сейчас… даже больно было глядеть на него.

— Как ваше самочувствие? — задала бабушка его же любимый вопрос.

— А? Ах, простите, задумался… Как вы себя чувствуете? — очнулся доктор.

— Как всегда. Тревожно немного. А погода налаживается.

— Да-да… очень тревожно, я места себе не нахожу, — сказал доктор, глядя на безоблачное небо.

— Вы удивляете меня, — проговорила бабушка. — Что-то случилось? Я могу вам помочь?

— Нет, — обреченно покачал головой высокий врач. — В жизни случаются такие моменты, когда никто не может помочь. Когда человек остается один на один со своими страхами и опасениями. Тогда только от его силы воли и духа зависит его здоровье… — помолчал и добавил: — И даже жизнь.

— А как же близкие? Родные? Друзья? Они же всегда рядом в такие минуты, — горячо возразила бабушка.

— Да, я согласен с вами. Но бывает, что никто не в состоянии протянуть тебе руку… Даже самые близкие люди.

— Вы ошибаетесь, — твердо сказала пожилая женщина. — Любовь и добро преодолеют любые преграды.

— Так-то это так! Но, дорогая моя, простите великодушно, однако не могу с вами полностью согласиться. Чем больше я живу на свете, тем больше убеждаюсь: жизнь — это в каком-то смысле лотерея. Мы никогда не можем знать, что готовит нам судьба. Мы перед ней бессильны. Достанешь билетик из коробки, развернешь и только тогда узнаешь — удача там, или несчастье…

— Доктор! Вы же такой мудрый человек, зачем вы говорите такие неправильные слова?

Доктор, так похожий на лотерейщика из магазина, поднял глаза. Он с болью посмотрел на бабушку и произнес:

— Неужели у вас в жизни никогда не случались ужасные трагедии? Непоправимые случайности? Которые нельзя было предвидеть? Аварии, например?

Бабушка каждую минутку своей жизни помнила о таком случае, об аварии, которая произошла на горной дороге. Она помолчала и ответила:

— Нет, доктор, вы не правы. Жизнь — это не лотерея. А судьба — это не набор случайностей. В каждой трагедии есть чья-то слабость или, хуже того, злой умысел. Кто-то подставит подножку, а кто-то вовремя не проверит тормоза в автобусе… — Бабушкин голос чуть дрогнул, но она нашла в себе силы и взяла себя в руки. — Я все равно всегда верила и буду верить, что нет ничего сильнее добра и любви. Они сильнее, чем слепой случай.

Доктор не стал спорить, покачал головой, грустно улыбнулся и тихо произнес:

— Спасибо.

…Напряжение достигло апогея. Как в цирке за мгновение до смертельно опасного трюка. Невольные зрители затаили дыхание, а Элька, такая отчаянная Элька, даже глаза закрыла ладошками.

Славка завороженно смотрит и… не может сделать этот шаг через пропасть. Секунды тянутся, каждая как пытка, время застряло, буксует на одном месте, а вот сердце будто забыло про тормоза — несется сломя голову, и только цифры на экране размеренны и неумолимы.

10, 9, 8, 7…

Теперь уже, наверное, всем слышно, как стучит сердце. Чудится, что даже эхо разносит эти удары, словно в горах, как в той сказке, которую рассказывала бабушка. Он все еще упорно гипнотизирует поворотную площадку телескопа, от которой его отделяет смертельная пустота в пять этажей, но кисти рук окоченели, они намертво сомкнулись вокруг поручней трапа…

Нет, не сможет… Он уже ненавидит того мальчишку из бабушкиной сказки, который, в отличие от Славки, сумел преодолеть страх. Если бы Славка стоял на полу, он бы готов был провалиться от своего бессилия, от злобы на самого себя, от стыда, но сейчас весь организм протестовал против любой мысли о падении. Ну зачем он оказался здесь?! Почему именно он?! Голова шла кругом…

И вдруг на платформе, на которой только что никого не было, появилась… нет, не может быть! Такое знакомое, такое родное, выученное по фотографиям, лицо… впервые в жизни оно было так близко. Славка сумел рассмотреть каждую морщинку, ресничку и даже грустную складку над переносицей. Она стояла в лыжном костюме на своих сломанных лыжах, стояла и грустно смотрела на сына… Она уже не рвется сквозь свою боль к финишу! Не ковыляет в этой бессмысленной гонке только для того, чтобы ее Славка знал — всегда надо бороться до конца! Остановилась! Молчит. Просто устала, устала и остановилась.

Славка чуть не задохнулся, у него сжалось горло, он испугался, что мама сойдет с этой своей самой главной дистанции. Устрашится боли и, как все до нее, повернет обратно. «Чего же ты остановилась! — захотелось закричать ему во все горло. — Зачем?! А как же я, если ты остановишься!»