Книга Чудо - Р. Дж. Паласио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Его школа хочет знать, потребуете ли вы возмещения ущерба, — сказал мистер Попкинс.
Я посмотрел на аппарат и пожал плечами:
— Зачем? Мне все равно уже другой заказали.
— Хм. Почему бы тебе не поговорить об этом с родителями? Я попозже позвоню твоей маме и тоже с ней поговорю.
— А этих… посадят в тюрьму? — спросил я.
— Нет, в тюрьму вряд ли. Но, возможно, они попадут в суд по делам несовершеннолетних. И, возможно, извлекут из этого урок.
— Вот уж уроки этого Эдди точно не интересуют, — пошутил я.
Мистер Попкинс сел за стол.
— Ави, присядь на минутку.
Я опустился на стул напротив. На его столе все было так же, как прошлым летом: тот же зеркальный кубик Рубика, тот же глобус, парящий в воздухе. Казалось, с тех пор прошел миллион лет, не меньше.
— Не верится, что этот год закончился, а?
Он что, читает мои мысли?
— Да.
— И как он тебе, Ави? Нормально?
— Нормально, — кивнул я.
— С успеваемостью у тебя все замечательно, ты один из наших лучших учеников.
— Спасибо!
— Но я знаю, что в остальном тебе пришлось несладко, — сказал он. — Вероятно, хуже всего — в ту ночь на турбазе.
— Точно, — кивнул я. — Но там было и кое-что хорошее.
— Хорошее?
— Ну, знаете, как все за меня заступались и защищали.
— Да, это чудесно, — улыбнулся он.
— Ага.
— И Джулиан тебе, конечно, много крови попортил.
Ничего себе.
— Вы и про Джулиана знаете?
— Директор школы должен знать всё.
— У вас секретные камеры в коридорах?
— И микрофоны, — рассмеялся он.
— Серьезно?
Он снова рассмеялся:
— Нет, не серьезно.
— А-а!..
— Но учителя знают больше, чем вам кажется. Жаль, что вы с Джеком не рассказали мне про те записки в шкафчиках.
— А про записки вы откуда знаете?! — снова удивился я.
— Говорю тебе, директор должен знать всё.
— Ладно, записки — это ерунда, — ответил я. — Мы тоже им кое-что писали.
Он улыбнулся:
— А ты слышал, что Джулиана Албанса переводят в другую школу?
— Что?!
— Его родители считают, что школа Бичера ему не подходит, — продолжал мистер Попкинс.
— Отличная новость, — сказал я.
— Да уж. Я подумал, тебе будет интересно узнать.
Тут я заметил, что портрет-тыква, который раньше висел за его столом, исчез и теперь на том же месте был мой рисунок в рамке: «Автопортрет в виде животного», который я нарисовал для Новогоднего вернисажа.
— Это же мой рисунок!
Мистер Попкинс обернулся и хлопнул себя ладонью по лбу.
— Ах да! Который месяц собираюсь тебе показать.
— Автопортрет в виде утки, — кивнул я.
— Мне он очень нравится, Ави, — сказал он. — Я как увидел этот рисунок, сразу выпросил его у учительницы рисования, чтобы повесить на стену. Надеюсь, ты не против.
— Да пожалуйста! А куда делся ваш портрет-тыква?
— Он прямо за тобой.
— А, ага.
— Я хотел спросить тебя с тех самых пор, как повесил этот рисунок на стену… — продолжал он. — Почему ты нарисовал себя в виде утки?
— Как почему? — не понял я. — Такое было задание.
— Да, но почему именно утка? Это как-то связано… э-э… с историей про утенка, который превращается в лебедя?
— Нет! — прыснул я. — Просто я думаю, что я похож на утку.
— А-а!.. — Мистер Попкинс удивленно помолчал. А потом рассмеялся: — Правда? Ха! А я-то ищу символы и метафоры. Но, оказывается, иногда утка — это просто утка!
— Ну да.
Я не очень понял, почему это его так развеселило. Он затрясся от беззвучного хохота, а отсмеявшись, сказал:
— Ну, Ави, спасибо, что поболтал со мной. Не забывай, мне действительно приятно, что ты учишься в нашей школе, и я уже жду не дождусь следующего года. — Он нагнулся через стол, и мы пожали друг другу руки. — Увидимся завтра на выпускном.
— До завтра, мистер Попкинс.
Когда мы пришли на последний урок английского, вот что было написано на доске мистера Брауна:
Июньская максима мистера Брауна:
«Следуй за днем и тянись к солнцу!»[14]
Хороших летних каникул, 5-А!
Мы провели вместе отличный год, и вы прекрасные ученики.
Пожалуйста, не забудьте прислать мне летом открытку с ВАШЕЙ личной максимой. Вы можете сочинить ее сами или взять цитату, которая для вас чем-то важна (в этом случае не забудьте указать ссылку на источник!). Жду!
Выпускной проводился в зале Старшей школы Бичера. От нашего дома до нее было минут пятнадцать ходьбы, не больше, но папа довез меня на машине, потому что я был в костюме и в блестящих черных туфлях — новых, еще не разношенных — и не хотел натереть ноги. Школьникам велели явиться на церемонию за час до начала, но мы приехали даже раньше, поэтому просто сидели в машине и ждали. Папа включил плеер, и сразу же заиграла наша любимая песня. Мы оба заулыбались и закачали головой в такт музыке.
Папа стал подпевать:
— «Анди в дождь на велосипеде за эскимо для тебя поедет»[15].
— Слушай, а у меня галстук ровно повязан? — спросил я.
Он поправил мне галстук, продолжая петь:
— «А Джон купит тебе обновку, и ты пойдешь в ней на тусовку».
— А волосы не торчат?
Он улыбнулся:
— Лежат идеально. Ты отлично выглядишь, Ави.
— Вия утром намазала их гелем. — Я опустил козырек над сиденьем и погляделся в маленькое зеркало. — Не слишком блестят?
