Книга Власть холодного железа - Патриция Бриггз

Нет, дело не в моей наготе. Дело в крови: я вся в крови.

Я в ужасе оглянулась и увидела что ковер вдоль всей лестницы выпачкан кровью.

— Черт возьми, — сказала я. — Чистка обойдется в круглую сумму.

Но тут я услышала рев, от которого задрожал дом, и перестала думать о ковре. Оттолкнувшись от перил, за которые держалась, чтобы сохранить вертикальное положение, я перебралась к окну Джесси. Оно было широко раскрыто. Джесси уже подняла жалюзи. Держа в обеих руках по ножу, я выбралась из окна и оказалась на крыше крыльца, откуда мне все было видно.

Вервольфы тяжело пострадали. Бен жался к машине Адама, борт которой был разорван.

Даррил кружил вокруг иного. Его пятнистая шкура сливалась с темнотой. Думаю, если бы он не двигался, я бы его вообще не увидела. Адам вцепился в спину Файдела; когтями передних лап он, как кошка, вырывал полоски со спины, но трудно было сказать, насколько серьезный ущерб он причинял. Хани и ее муж действовали заодно. Она отвлекала иного быстрыми прыжками и кусала, дожидаясь, когда Питер воспользуется возможностью и пустит в ход саблю.

Со своего наблюдательного пункта я слышала слова Питера:

— В этих водорослях плоть не найдешь!

— Не могу понять, побеждают они или проигрывают, — сказала Джесси, вылезая из окна. Она набросила на меня одеяло и присела рядом на крыше.

— Я тоже не могу, — начала я, но замолчала на полуслове, почувствовав болезненно накатившую волну магии.

— Осторожно! — крикнула я волкам внизу. Я успела добраться до края крыши и увидеть, как иной невероятно быстро пробежал по открытому участку и прыгнул в чернильную реку. Адам по-прежнему был у него на спине.

Вервольфы не умеют плавать. Как у шимпанзе, у них для этого слишком мало жира. Мой приемный отец покончил жизнь самоубийством, просто войдя в реку.

Я хотела прыгнуть с крыши. Я могу в полете поменять обличье, приземлюсь уже на четыре ноги и через несколько секунд буду в воде. Но ведь я пообещала следить за Джесси. И если обещание становится очень неудобным, это вовсе не означает, что его не нужно выполнять.

Питер, не теряя ни секунды, бросил саблю и вошел в воду. При свете фонаря на крыльце я видела, как его голова исчезла под водой.

Джесси изо всех сил стиснула мою руку.

— Давай, давай, — умоляла она, затем радостно завопила, когда показался Питер. Он тащил за собой кашляющего и отфыркивающегося волка.

Я села и с облегчением закрыла лицо руками.

Глава десятая

— Ты вся в крови и стекле, — сказала Джесси, помогая мне перетащить усталое тело через подоконник. — И эта кровь не поможет волкам успокоиться.

— Мне надо спуститься и проверить, — не в первый раз упрямо повторила я. — Там есть раненые, и это моя вина.

— Они наслаждались каждым мгновением этой драки, ты это отлично знаешь. И вообще безопаснее будет дать им возможность немного успокоиться. Папа поднимется, когда сможет говорить. Тебе лучше принять душ, пока ты не испортила ковер.

Я посмотрела вниз и увидела, что все еще теряю кровь. Как только я позволила себе это заметить, ноги начали дрожать и подергиваться.

Подчиняясь настояниям Джесси, я забралась под душ (в ванной Адама, поскольку вторая ванная все еще открыта миру). Джесси принесла старые спортивные брюки и футболку, на которой было написано, что я люблю Нью-Йорк, и закрыла за мной дверь ванной.

Возбуждение схлынуло, и я почувствовала такую усталость, что едва могла двигаться. Ванная Адама была со вкусом выкрашена в коричневый цвет, который в то же время не действовал расслабляющее. Его бывшая жена — каковы бы ни были ее недостатки, а их у нее хватало, — отличалась прекрасным вкусом.

Ожидая, пока вода для душа согреется, я посмотрела на себя в высокое, от потолка до пола, зеркало, скрывающее стену между душем и туалетом, и вопреки чувству вины — ведь это я приманила иного к ничего не подозревающей стае Адама, — не смогла сдержать улыбку.

Я выглядела героиней плохого фильма ужасов. Голая, от кончиков пальцев рук до локтей и от пальцев ног до колен покрытая болотной грязью (меня всегда поражало, откуда в Тройном городе — ведь вокруг в основном пустыня — столько болот). Все остальное блестело так, словно я натерлась какой-то сверкающей мазью — на самом деле над моим потным телом разбилось окно. Время от времени, когда я двигалась, сыпались более крупные осколки: волосы тоже блестели от стекла.

Все тело было покрыто мелкими порезами, из которых сочилась кровь. Я подняла ногу и вытащила крупный осколок, из-за которого под ногой уже накопилась лужа крови. Болеть по-настоящему порезы начнут завтра. Не впервые я пожалела, что не умею исцеляться, как вервольфы.

От душа повалил пар, я встала под него и закрыла за собой стеклянную дверь. Вода обжигала; я зашипела, когда она коснулась порезов, потом выругалась, наступив на осколок, вероятно, упавший с волос, когда на них полилась вода.

Слишком усталая, чтобы вылавливать стекло, я прислонилась к стене и позволила воде течь по телу. От облегчения у меня вконец ослабли колени. Только опасение, что я могу сесть на стекло и порезать что-нибудь более важное, чем ноги, помешало мне распластаться по полу в душевой кабинке.

Я провела инвентаризацию.

Я все еще жива, живы и волки… возможно, кроме Бена. Я закрыла глаза и постаралась не думать о лежащем на траве рыжем волке. Вероятно, с Беном все обойдется. Вервольфы способны выдержать серьезный ущерб; к тому же пока Бен был беспомощен, другие вервольфы не подпускали к нему врага. С ним все будет хорошо, уверяла я себя, но это неважно. Мне нужно собраться с силами, выйти из-под душа и проверить.

Дверь ванной открылась, и я почувствовала волну силы Адама.

— На Финли-роуд, прямо перед «Парком Двух Рек», посреди дороги стоит «порше», — я вспомнила об этом только сейчас. — Если машину не убрать, кто-нибудь наткнется на него и погибнет.

Дверь снова открылась, послышались голоса. Сквозь шум падающей воды я услышала:

— Я этим займусь.

Снова муж Хани, подумала я, потому что вервольфы в обличье волка говорить не могут, а Питер единственный оставался в облике человека. Кое-кто из волков уже успел перемениться, но без важной причины они скорее всего останутся волками на всю ночь. Кроме Адама.

Стремительная перемена, чтобы сразиться с иным, которого я привела к его дому, потом в течение часа новая перемена — все это не улучшит настроения Адама. Я надеялась, что он что-нибудь съел до того, как прийти сюда: перемена отнимает много энергии, а я не хотела бы встретиться с голодным Адамом. Я оставляю слишком много крови.

Адресованные Адаму слова о машине Файдела должны были дать мне время выйти из-под душа и закутаться в полотенце, но я не могла собраться с силами и продолжала стоять под струями воды.