Книга Власть холодного железа - Патриция Бриггз

— Иди домой, Файдел, — сказал Зи. — И оставь ее в покое. Оставь мое дитя в покое, и твоя кровь не окрасит мой меч. Он тоже проголодался, ничему нужны не такие беспомощные существа, как заблудившиеся дети.

Он взмахнул рукой. Загудел мотор, и гаражная дверь рядом с Файделом начала подниматься.

Файдел выбрался из гаража и исчез за углом.

— Больше он тебя не потревожит, — сказал Зи, который снова выглядел обычно. Его нож исчез. — Я поговорю с дядюшкой Майком, и мы это обеспечим.

Он протянул руку и помог Уоррену встать.

Уоррен был бледен, одежда мокрая, словно он побывал в воде — морской, судя по запаху. Уоррен медленно распрямился, как раненый.

— Ты в порядке?

Уоррен кивнул, продолжая опираться на руку Зи.

Посох лежал перед Зи — от серебряного наконечника медленно поднималась струйка дыма.

Я осторожно подняла его, но он не отозвался на мое прикосновение, как палка, которую я кинула Бену в субботу.

— Я думала, он годится только на то, чтобы делать близнецов-ягнят.

— Он очень старый, — сказал Зи. — А у старых вещей бывает собственная воля.

— Вот как, — сказала я, глядя на дымящийся посох. — Ты по-прежнему сердит на меня?

Лицо Зи отвердело.

— Я хочу, чтобы ты знала. Я предпочел бы умереть в камере, чем подвергнуть тебя нападению этого сумасшедшего.

Я поджала губы и в ответ сказала ему чистую правду:

— Я жива. Ты жив. Уоррен жив. Наши враги мертвы или укрощены. Значит, все было не зря.

Утром в понедельник я отправилась на работу и узнала, что Елизавета Аркадьевна, дорогостоящая ведьма, побывала у меня и все очистила. Единственным следом моего столкновения с Тимом оставались царапины на цементном полу, где я пыталась разбить кубок. Даже сломанную Адамом дверь заменили.

На пятницу и субботу приходил Зи, и мы наверстали работу. У меня выдалось несколько скверных минут, что приходилось скрывать от Хани — в этот день меня охраняла она, — но к ланчу я признала мастерскую своей. Даже пришедший после уроков Гэбриэль и обосновавшаяся в моем офисе Хани вопреки моим опасениям меня не беспокоили. Ровно в пять я закончила и отправила Гэбриэля домой. Хани проводила меня до моих дверей, потом тоже отправилась домой.

Мы с Сэмюэлем перекусили едой из китайского ресторана и посмотрели старое шоу восьмидесятых годов. Но на середине шоу Сэмюэлю позвонили из больницы, и ему пришлось уйти.

Как только он вышел, я выключила телевизор и приняла горячий душ. Побрила ноги и не торопясь высушила волосы. Заплела их, передумала и распустила.

— Если будешь продолжать суетиться, мне придется прийти и взять тебя, — сказал Адам.

Конечно, я знала, что он здесь. Даже если бы не услышала его машину, все равно знала бы. Сэмюэль мог не попросить замены в больнице только по одной причине. Он знал, что скоро появится Адам.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале. Кожа на руках и лице от жаркого летнего солнца темнее, чем на теле, но я никогда не бываю бледной. Если не считать двух швов, наложенных на подбородке Сэмюэлем, и нескольких синяков — не помню, откуда они, — все в моем теле нормально. Карате и работа механика держат его в хорошей форме.

Лицо у меня не из красивых, зато волосы густые и падают на плечи.

Адам не будет заставлять меня. Не будет требовать, чтобы я делала то, что не хочу — и в то же время давно уже хочу.

Я могу попросить его уйти. Дать мне еще время. Я смотрела на женщину в зеркале, но она только смотрела на меня.

Неужели я позволю Тиму одержать последнюю победу?

— Мерси.

— Осторожней, — ответила я, надевая свежее белье и старую футболку. — У меня есть древний посох, и я умею им пользоваться.

— Посох лежит на твоей кровати, — сказал он.

Я вышла из ванной. Адам тоже лежал на моей кровати.

— Когда Сэмюэль вернется из больницы, остаток ночи он проведет в моем доме, — сказал Адам. — У нас есть время поговорить.

Он закрыл глаза, под ними темнели круги. В последнее время он мало спал.

— Ты ужасно выглядишь. Неужели в Вашингтоне нет кроватей?

Он посмотрел на меня, его глаза были черны почти как ночь, но я знала, что они все равно светлее моих.

— Значит, ты приняла решение? — спросил он.

Я вспомнила, с какой яростью он сорвал дверь моего гаража, с каким отчаянием уговаривал меня выпить из кубка, вспомнила, как он вытащил меня из-под кровати и укусил в нос — и потом всю долгую ночь обнимал.

Тим мертв. Он всегда был неудачником.

— Мерси?

Вместо ответа я стащила через голову футболку и уронила ее на пол.