Книга Красный замок - Кэрол Нелсон Дуглас

Так что…

Пусть я как будто нахожусь посреди невежественной Африки. Но все же не стану делать вид, что я замужем за Джаспером Хиггенботтомом: те мечты я переросла. Если бы сейчас мне приспичило воображать себя замужем, моим супругом был бы… нет, я вообще не стану ничего воображать. Женщины моего возраста, за тридцать, не воображают. Они принимают реальность.

Так что и я приму ту одежду, ради которой бедному Годфри наверняка пришлось пойти на невероятные унижения, которые мне и не снились. Глаза заволокло туманом: Годфри только и думает, как меня утешить, и с Божьей помощью я обязательно утешусь. Не каждой женщине достается столь доблестный рыцарь, который остается таковым даже в заточении. Его первым взяли в плен, причем, как и меня, без всякой причины. Без всякой очевидной для меня причины. У меня почему-то свело челюсть.

Может, я просто злюсь?

Гнев – смертный грех, но мне казалось, что в данном случае он вполне простителен.

Встряхнув свою новую одежду, я впала в еще большее недоумение.

Мне принесли несколько хлопчатобумажных нижних юбок и одну верхнюю, широченную, из нескольких ярдов ткани, однако все юбки оказались до странности короткими. Среди вещей нашлись и блузы или, скорее, рубашки, конечно же из грубого полотна и с такими пышными рукавами, что они сгодились бы мальчику-служке в пасхальное воскресенье. А также я обнаружила какую-то вышитую штуковину на шнуровке, похожую на укороченный корсет.

Самой причудливой деталью ансамбля являлись сапоги: на невысоком каблучке, а голенища красной кожи богато расшиты всеми цветами радуги. Я сама достаточно понимаю в рукоделии, чтобы восхититься мастерством, с которым они были украшены.

Среди прочего нашлись и чулки в красную и зеленую полоску. Господи боже. Но их хотя бы не будет видно. И конечно, здесь не оказалось приличного нижнего белья. Я скорбела о бельгийских кружевах, принесенных в жертву огню, но они уже канули в Лету.

Я решила больше не вспоминать о своем полуобморочном путешествии.

Менее чем через час на мне наконец было что-то кроме ночной рубашки.

Лен и хлопок царапали кожу. Я даже не представляла, что тонкий газ и шелк могут быть такими желанными. У блузы не оказалось даже приличного воротника, лишь затягивающийся шнурок вдоль выреза. Я аккуратно, дюйм за дюймом стягивала завязки потуже, но никак не могла добиться приличного вида. А уж этот корсаж на шнуровке…

Постучал Годфри, и мне пришлось открыть.

Я отступила за тяжелую дверь, позволив адвокату пройти в комнату, сама же осталась на почтительном расстоянии от него.

Годфри наклонил голову, чтобы рассмотреть невероятно пышную, но катастрофически короткую юбку, которая выставляла напоказ каждый завиток вышивки на голенищах.

– Таким сапогам даже Ирен позавидовала бы, – произнес он.

Странным образом меня его замечание успокоило.

– Пожалуй. Ей нравятся сапоги?

– Ей нравится любая экзотическая одежда, – улыбнулся Годфри, – но сапоги особенно.

– Нам нужно еще кое-что обсудить.

– Ты так и будешь прятаться за дверью?

– Честно говоря, я не знаю. Не то чтобы я придираюсь к одежде, которую ты принес, но она все-таки немного… странная.

– Ее носила цыганка, которая работает в замке.

– Цыганка! Неудивительно. Я не могу появиться в таком виде.

– Почему?

– Ну… проблема в шнуровке на корсаже. Мне никак не дотянуться, чтобы завязать его как следует. Я понимаю, что ты, как муж, оказывал Ирен такую любезность, но не могу попросить о столь интимной услуге, я ведь тебе даже не родственница, так что лучше я останусь за дверью.

Годфри сделал большой шаг назад и, кажется, крепко задумался. Он даже прикрыл рот рукой и выглядел крайне сосредоточенным.

– Ты права, Нелл, – наконец выдавил он. – Я не могу тебе помочь.

Я и так была без сил, но в тот момент ослабел и мой дух. В моем представлении Годфри всегда был способен помочь кому угодно с чем угодно; он справился даже с Ирен, когда для нее наступили самые черные времена, какие только случаются у артистов, особенно если у них нет возможности выступать.

– Однако я могу, – добавил он, – высказать объективное наблюдение: здешние женщины сами затягивают себе корсаж.

– Тогда у них, наверное, руки длиннющие, как у обезьян, потому что я почти час пыталась завязать проклятые шнурки!

– Возможно, ты и не ошибаешься насчет длины рук, – сказал он, вновь прикрывая рот рукой, словно чтобы откашляться – или скрыть улыбку? – Но они легко справляются с корсажем, потому что… э-э-э… на самом деле завязки располагаются спереди, а не сзади.

Осмысление этого факта заняло у меня какое-то время.

– Ох, тогда, пожалуй, я все-таки смогу выйти из-за двери. Если ты будешь так любезен ненадолго отвернуться.

Он быстро выполнил мою просьбу.

Несколько минут я сражалась с ужасным предметом одежды и наконец туго затянула шнурки, завязав их на бантик, который теперь болтался спереди на талии.

Зеркало говорило, что стало ненамного лучше. Пусть Ирен и ее подружка Сара Бернар радуются отказу от корсета, я же не могу к ним присоединиться, потому что чувствовать себя голой, будучи одетой, – очень странное для меня состояние.

Так или иначе, Годфри – единственный свидетель происходящего, и только он один может понять, что такая длина юбки мне навязана силой.

Я пригласила его обратно.

– Должен сказать, Нелл, что ансамбль совершенно очаровательный. Я помню пару оперетт, в которых Ирен участвовала за время своей карьеры, – разве там она не носила подобный наряд?

– Носила, но она изображала крестьянку!

– Давай считать это просто маскировкой, которая необходима для побега из замка.

– Маскировка? Побег? У тебя есть план?

Годфри стиснул пальцами переносицу и прикрыл прекрасные серые глаза:

– Моя дорогая Нелл, да я только о побеге и думал, с тех пор как обнаружил, что меня похитили и увезли в эту дыру. Я пришел к выводу, что спуститься без снаряжения не получится, поэтому мы можем выбраться только хитростью. Поскольку это богом забытое место обычно посещают только цыгане, у тебя уже готов наряд, чтобы выйти отсюда незамеченной.

– А как же ты?

Он выглядел столь же сконфуженно, как и я не так давно.

– Не знаю. Я надеялся вылезти наружу какой-нибудь лунной ночью, но…

– Но?

Годфри направился к открытым ставням, и я последовала за ним.

Мы вместе выглянули на раскинувшиеся у подножия замка густые зеленые леса и деревни. Серые стены крепости напоминали застывший грязный водопад, едва различимый внизу.