Книга Третья попытка - Андрей Величко

Когда племя только начинало свой так и не закончившийся путь в холодные края, Апа была уверена, что до конца пути она точно не доживет. Все-таки ей уже много лет – больше, чем пальцев на руках и ногах у двух человек. Великая мать сомневалась даже в том, что доживут ее сыновья. Зато теперь у нее появилась надежда увидеть далекие, теплые и свободные от ану-ану земли. И, если совсем повезет, внуков, которые родятся уже там. А пока надо по мере сил помогать величайшей матери хоаанов познавать природу и себя.

Апа вздохнула, эта женщина была для нее тайной. Иногда великой матери казалось, что это совсем молодая девушка, даже моложе ее младшего сына, но уже на следующий день Апа считала, что ее таинственная знакомая дольше живет на свете, чем она сама и ее давно умершая мать, вместе взятые. Впрочем, чему тут удивляться? У хоаанов тайн больше, чем листьев на дереве, но главное несомненно: они хорошие. И они искренне хотят помочь племени выжить.

Глава 24

Краткий курс начинающего интригана и махинатора

Я в общем-то умею неплохо прогнозировать сроки выполнения работ, в которых участвую лично. Делается это так. Сначала оценивается общий объем, потом разбивка на этапы, затем примерно прикидываются возможные трудности на каждом из них. В результате вырисовывается предварительный срок, который нужно сразу увеличить на треть. Получившийся результат и будет временем, потребным для завершения работы.

Правда, должен предостеречь возможных последователей. Та самая треть – это эмпирическое число, выведенное мной специально для меня. У остальных оно может отличаться, причем иногда аж в разы. Кроме того, под непредвиденными трудностями подразумеваются более или менее представимые. Но не форс-мажорные. Если, например, во время выполнения работы в Москве вспыхнет эпидемия холеры, то все сроки полетят к чертям. Или вот со мной один раз случилось нечто не менее масштабное.

В институте под конец лета вдруг непонятно откуда всплыла тема, которую обязательно нужно было закрыть в текущем квартале. Иначе мало того, что мог слететь со своего места директор, в то время и без того там не очень прочно сидевший, – это как раз хрен с ним, вряд ли хоть кто-нибудь сильно расстроился бы. Но тогда и премия накрывалась медным тазом, что было куда серьезнее.

Так вот, мы с ребятами обсудили сроки, потом я к своей цифре добавил тридцать три процента, и все спокойно принялись за работу, потому как даже по моим расчетам получалось, что у нас две недели запаса. Однако вот тут-то и вылез упомянутый форс-мажор. Директор, который, судя по его действиям, уже плохо соображал от страха, вызвал из отпуска нашего завотделом. В результате началось такое, что работу удалось не сдать, а всего лишь спихнуть – понимающие люди наверняка в курсе, что это разные методики. Да и то чудом и буквально в последние секунды.

Однако в палеолите никаких форс-мажоров не случилось, и сборка нового корабля была закончена в середине декабря. После Нового года предполагалось заняться внутренней отделкой жилого помещения, совмещенного с рубкой управления, а весной, как только позволит погода, быстро установить мачту, навесить уже сшитые паруса и спустить катамаран на воду. Правда, тут еще оставалась одна небольшая трудность чисто нравственного порядка.

Все наши предыдущие суда спускались на воду очень просто – их туда относили на руках. Однако новый катамаран был для этого слишком тяжел, в силу чего для его спуска предполагалось проложить деревянные салазки. Но оставался открытым вопрос – а чем их смазывать? Без смазки корабль по ним пойдет не лучше, чем просто по земле.

Я предлагал привезти из будущего достаточное количество солидола, а Павел считал, что нужно сходить на северо-восточную оконечность Родоса, где на берег часто выбирались звери, которых он считал морскими котиками, а я – морскими львами. В общем, какие-то тюлени, то есть ластоногие зверюги метра по полтора-два длиной, без ушей, но с усами. И очень жирные. Как-то раз наши дозорные, обходя побережье, на всякий случай перед возвращением в поселок добыли одного – и как им только было не лень тащить такую тушу? В результате мне довелось попробовать тюленьего мяса. Или оно было моржовое? В общем, не важно, и так и так далеко не деликатес. Есть, конечно, можно, но только с очень большой голодухи. А ведь для вытапливания потребного количества жира нужен будет не один морской котик (или лев, хрен редьки не слаще). И что же теперь, как минимум неделю, а то и две давиться этой дрянью? Ведь пока есть хоть какое-то мясо, неандертальцы на новую охоту не пойдут, это противоречит их жизненным ценностям.

Вот, значит, обдумав все эти перспективы, я остро прочувствовал настоятельную необходимость всемерного сохранения морской фауны и поделился ею с друзьями. Катя меня поддержала, ей тоже мясо того ластоногого совершенно не понравилось. Ксения воздержалась – видимо, вспомнила, какой тогда был геморрой с готовкой, и Павел остался в меньшинстве, в результате чего в моем списке крайне необходимых вещей появился еще один пункт. И вообще этот список разросся до приличных размеров, ибо четвертая зима в палеолите выдалась довольно теплой, почти бесснежной, но зато очень ветреной, отчего ни одного заплыва на Запятую с последующим посещением Москвы зимой не состоялось. Впрочем, нам было не привыкать, а «Мамонт» продемонстрировал, что он может пересекать пролив и в довольно-таки мерзкую погоду.

Волки то ли кончились, то ли куда-то ушли, кроманьонцы тоже не показывались – в общем, это была хорошая, спокойная зима, несмотря на погоду. Практически готовый большой катамаран стоял под навесом – собственно, только для того, чтобы он там поместился, мы пока не устанавливали мачту. Кораблик, с моей точки зрения, получился довольно красивый. Теперь его оставалось покрасить – чего мы не хотели делать, пока в любой момент может пойти дождь со снегом, – и можно будет куда-нибудь плыть. Подвесной мотор для него я привез еще осенью – точно такой же пятнадцатисильный «Зонгшен», что стоял на «Барсуке». Даже название для корабля мы уже согласовали. Так как у нас сама собой образовалась традиция брать названия из животного мира, то после спуска на воду новому катамарану предстояло стать «Дельфином».

Однако катамаран катамараном, а меня ничуть не меньше его интересовали мои дети. Они уже не спали все время, когда не ели, как сразу после появления на свет, а бодро ползали по дому, периодически пытаясь встать. Я уже почти научился отличать Машу от Макса в одетом виде, но все же иногда путался, пока Катя их не постригла. Причем Машу совсем чуть-чуть, а Макса довольно коротко, и теперь запутаться в детях стало невозможно.

Когда выпадал снег, мы выводили их погулять на улицу. А вот неандерталенок, который был всего на три месяца старше, уже бодро ползал по всему поселку, не обращая внимания, снег под ним или мокрая пожухлая трава. Ксения, увидев такие дела, тут же разохалась – мол, как бы ребенок не простудился! Катя заметила, что до него все неандертальцы аж полмиллиона лет подряд так в детстве ползали, и ничего, но потом все-таки сшила ему комбинезончик. Поглазеть на этакое чудо моментально сбежалось все племя, и малыш поначалу ужасно смущался. Но потихоньку привык, освоился, осознал преимущество ползания в одетом виде и теперь иногда забирался в такие грязи, к которым и близко не подползал, будучи голым. Да и вообще он стал больше времени проводить на улице, а не в шатре, как раньше.