Книга Очень узкий мост - Арие Бен-Цель

В конечном итоге, секретарь посла получила список Кфира, все люди из списка получили официальное приглашение, и его статус, столь важный для дальнейшей работы, приобрел солидный фундамент. Что же касается самой церемонии вручения верительных грамот, то все прошло по протоколу, и наш герой был запечатлен на пленке с самим Шеварднадзе Эдуардом Амвросиевичем. Естественно, все это только увеличило напряжение между Кфиром и «Б».

К сожалению, «Б» создавал себе репутацию человека, мягко выражаясь, неотесанного не только в стенах посольства. Он был слишком горд, чтобы быть умным и слишком глуп, чтобы быть другим… Вскоре после церемонии вручения верительных грамот тбилисская еврейская община давала банкет в честь первого израильского посла в Грузии. Банкет проходил в зале приемов в гостинице, в которой жили посол и Кфир. Были приглашены все самые уважаемые члены общины. В огромном зале в длину были расставлены столы. Присутствовало не менее двухсот человек.

После официального открытия банкета, первых тостов и вручения подарков началась музыка. Раздались удивительные звуки «Чардаша» Монти[35]. В какой-то момент скрипка, воистину волшебная, осталась одна, и солист-скрипач начал приближаться к послу, по-своему выражая особое уважение. Скрипач-виртуоз со свойственной музыканту ритмикой подошел к «Б» как раз в тот момент, когда в этом всем известном произведении наступает то, что музыканты называют фальшивым финалом. Посол, не раздумывая, начал медленно и громко аплодировать своими огромными ладонями. Это была одна из тех ситуаций, когда хочется провалиться, но и это не получается. Однако, «совершенство неисправимо», посол нисколько не смутился своей столь грубой демонстрацией незнания элементарной классики и невозмутимо продолжил вести себя как ни в чем не бывало. Это было самодурство высшей пробы.

Глава 4

Алекс

После инцидента, связанного с церемонией вручения верительных грамот, Кфир с послом уже больше не садились за один столик за завтраком в ресторане гостиницы. Их отношения приобрели оттенок холодно-сдержанно-деловых. Как-то им сообщили, что ночью (самолет из Тель-Авива прибывал ночью) должны прилететь временный начальник безопасности и заместитель посла. На следующее утро, когда Кфир спускался на завтрак, с ним в лифт зашли двое молодых мужчин. Еще до того, как они заговорили между собой на иврите, стало ясно, что они и есть ожидаемое подкрепление. Заговаривать с ними Бен-Гай не стал. Не хотелось лишнего контакта с «Б», к которому это могло привести за завтраком. Было интересно угадать, кто же из них кто. Оба примерно одного роста, около 1,80 м. У обоих ощущались спортивная подготовка и атлетизм. Тем не менее, один выглядел скучноватым, в костюме, который его несколько напрягал, и выражение лица не отражало особого интеллекта. На другом костюм сидел великолепно, он был менее сдержан, весел, а на лице отражался интеллект. Естественно, первый должен был быть ответственным за безопасность, а второй – заместителем посла.

В ресторане, как и предполагалось, они завтракали с послом за одним столиком, а через какой-то час оба зашли в кабинет Кфира и представились.

– «N»– временный начальник службы безопасности посольства.

– Первый секретарь. Алекс!

День как всегда пролетел незаметно. Получилось так, что Кфир с Алексом вернулись в гостиницу одновременно и вместе зашли в лифт.

– Ну как? – спросил он Кфира, по-дружески улыбаясь.

– Что как? – ответил тот вопросом на вопрос.

– А все! – сказал Алекс, продолжая улыбаться.

Из осторожности, Кфир, продолжая быть сдержанным, и ответил:

– А ничего!

Расширив улыбку на доверительно-располагающую, Алекс сказал:

– Можешь говорить, все свои.

Кфир не был уверен в том, что тот не человек посла, и не спешил ничего говорить. Алекс сделал первый шаг. Он рассказал, что проходил подготовку вместе с «Б» и отлично отдает себе отчет, куда они попали. Его интересовало, какие у Кфира создаются отношения с «Б». Все еще в сдержанной манере тот рассказал Алексу о том, что произошло между ним и послом из-за списка приглашенных. Алекс ответил, что нисколько не удивлен, поскольку уже успел понять, что это за человек, подчеркивая сказанное известным жестом пальца у виска. Они разговорились. После короткой беседы договорились встретиться через час в спорткомплексе гостиницы.

Интересно, что биографии у них были во многом схожи. Алекс был старше Кфира всего на несколько дней. Оба родились и выросли в Риге. Кфир приехал в Израиль на пару лет раньше, но оба имели право считать себя «старожилами», приехавшими в конце 60-х – начале 70-х годов. Их отцы прошли Вторую Мировую войну по полной программе. Отец Кфира сначала в Рижском гетто, а затем в концлагере Штутхоф в Германии. Отец Алекса в Латвийской дивизии. Мамы обе были беженками в Сибири. И образовательный уровень был почти одинаков: Кфир уже был магистром, Алекс готовился получить вторую степень. И вот при всем при этом они познакомились именно в Тбилиси.

После целого дня в посольстве они обычно проводили оставшееся время в спортивном клубе. Часто ужинали у Кфира в номере. По вечерам в городе было небезопасно, так что здоровее было оставаться на месте. Живя поневоле в столь изолированной обстановке, большую часть свободного времени они проводили вместе. В конце недели обычно ездили на вернисаж или гуляли по центру города. У Алекса была машина, и обычно они пользовались ею. У Кфира был шофер с машиной, которого он предпочитал не беспокоить по выходным. Тому и так доставалось из-за неурочных часов. По вечерам, после спортклуба, каждый шел к себе отдохнуть и привести себя в порядок, а затем они обычно собирались у Кфира перекусить и поговорить о прошедшем дне. Алексу, бедняге, доставалось от посла. После происшествия с приемом, он оставил Кфира на некоторое время в покое и, по-видимому, в качестве компенсации взялся за Алекса. Маленькому человеку, пробившемуся в люди, всегда трудно простить свидетелей своего былого ничтожества. Часами Алекс мог рассказывать о том, что происходило в их отделе. Да, ему было очень тяжело, и Кфир понимал, что то малое, что он мог для него сделать, это выслушивать. Тема посла в полном смысле слова доводила Алекса до белого каления. Все это происходило на фоне тяжелой работы, которой Алексу приходилось заниматься. Наряду со своими текущими обязанностями, он руководил ремонтом посольства. Это в то время, когда в стране практически ничего нельзя было достать.

В Грузии 93–94 годов простые люди простаивали ночи напролёт, греясь у костров, в надежде, что утром, может быть, в магазин привезут хлеб.

Больно было смотреть на голодных людей. Жалко и страшно было видеть собачьи стаи, сбившиеся из домашних животных, хозяева которых не могли их кормить. Это часто бывали породистые овчарки, доги и даже пудели. Подобные картины выглядели угнетающе и веяли сюрреализмом, естественно и ярко вписываясь в серую и угрюмую среду.