Книга Бригада. Книга 13. Поцелуй Фемиды - Александр Белов

— Пусть войдет.

Ну, вот и началось… Надо же было такому случиться, чтобы за считанные месяцы до заслуженного отдыха, когда портновская ленточка за шкафом заметно укоротилась и даже завернулась наподобие поросячьего хвостика, Чусову досталось вести это тухлое дело. Процесс который осатаневшая как отечественная, так и мировая пресса называла «делом „Красносибмета"» или «делом Белова». И разит от этого дела, за версту разит политикой!

Судья подошел к окну, заложил руки за спину и принялся рассматривать городской пейзаж, изученный неоднократно и в мельчайших подробностях. Прямо напротив его окна высилась девятиэтажка, построенная в шестидесятые годы. Наверху здания, почти под самой крышей, по силикатному кирпичу коричневела надпись: «Главное, ребята — сердцем не стареть!» Строители-комсомольцы, приехавшие в Сибирь с ударным отрядом, возвели это здание, а строчку из любимой песни инкрустировали в стену красным кирпичом. Этот, как сейчас сказали бы, слоган его всегда радовал, напоминая искрометную пору наивной юности. Тогда все было ясно — где право, где лево, где правда, где вранье… Это потом, с возрастом, он понял, как их дурили коммунисты, и дурят сейчас наследники коммунистов…

— Здорово, Иваныч, — в кабинет без стука вошел его верный враг Константинов.

— Приветствую, Петрович, — Чусов занял свое место за столом и пригласил гостя садиться.

В части взаимных обращений прокурор Константинов и судья Чусов остановились на нейтральном варианте: звали друг друга просто по отчеству и на «вы». Хотя бывали времена, и, кажется, совсем недавно, когда они обращались друг к другу совсем иначе, да и отношения их связывали совсем иные.

Оба звались Андреями, росли в одном дворе, учились в одном классе, а потом и в одном вузе. На этом сходство заканчивалось, а их дружба полностью подтверждала банальную истину о сходстве крайностей. Поскольку они были неразлучны, Чусова одноклассники для удобства прозвали Андроном, а Константинов стал Дрюней. Андрон был здоровенным, феноменально сильным и, наверное, оттого миролюбивым парнем, хотя и занимался серьезно боксом. Миниатюрный и изящный, как эльф, Дрюня, напротив, любил подраться, причем предпочитал уличные бои без правил, из которых, несмотря на свой вес пера, часто выходил победителем.

Как ни странно, друзья имели успех у одних и тех же девушек. Соседка Тоня, которая тоже нравилась им обоим, долго колебалась и выбирала, который из двух непохожих Андреев ей больше мил. Оба хороши! Но в итоге выбрала Андрона и вышла за него замуж. Примерно с той самой поры между друзьями началось охлаждение, переходящее в антипатию.

Наметившаяся трещина, понятное дело, усугублялась спецификой, так сказать, производства. Вчерашние друзья в силу различных служебных функций нередко вынуждены были оппонировать друг другу. Кстати, такое случается сплошь и рядом: почти все Из их бывших приятелей-однокашников, распределившиеся в одно и то же место, через год-другой неминуемо раздружились и расплевались. Андрон и Дрюня в память о былой дружбе крепились изо всех сил и старались сохранить хотя бы дипломатические отношения. Однако теперь, под самый занавес карьеры, в связи со злополучным «делом Белова» это становилось делать все труднее.

— Мне бы хотелось обсудить с вами некоторые моменты, касательно квалификации преступлений, — : официальным тоном начал прокурор. — Дело громкое, из Москвы контролируют. Поэтому все возможные неожиданности надо свести к минимуму.

— А почему вы считаете себя вправе обсуждать со мной это? — Андрей Петрович почувствовал, что томившее его неопределенное раздражение нашло конкретного адресата. — Разве закон позволяет давить на судью и пытаться заранее сформировать его мнение?.

Прокурор укоризненно поднял свои по-прежнему красивые, тонко вычерченные брови и посмотрел на коллегу, как смотрят на больного. Его взгляд говорил: «Совсем не дружишь с головой, Иваныч. Тебе прекрасно известно, что всю жизнь обсуждали и будем обсуждать», а вслух сказал:

— Надеюсь, мы хотя бы солидарны в том, что приговор по делу Белова должен быть обвинительным?

— Солидарны, конечно, солидарны… — судья просунул руку под пиджак и помассировал область сердца. — Куда мы денемся с подводной лодки!

— Нет, а что вас, собственно не устраивает в позиции Москвы? — собеседник тоже начал понемногу заводиться. — Белов годами недоплачивал налоги в казну государства. Воровал у государства — будем называть вещи своими именами. А вы хотите, чтобы ему за это вынесли благодарность?

— Ну, положим, воровать не воровал. Фактов, подтверждающих, что подсудимый клал эти денежки себе в карман, нет. По крайней мере, я в материалах следствия таких фактов не нашел, хотя и пытался.

— Вы еще скажите, что Белов — Робин Гуд. Все отдал народу Так, по-вашему, получается?

— Положа руку на сердце, Петрович, так и получается, — судья Чусов вылез из-за стола и подошел к окну — Особенно если учесть, сколько денег комбинат тратил на социальные программы. Если мне не изменяет память, ваш сынок именно за счет Белова лечился на Кубе. А мои близнецы получали стипендию от комбината, в столице учились…

— Давайте без эмоций, коллега. Строить социализм в одном отдельно взятом крае — не директора алюминиевого комбината дело. Его дело — аккуратно платить налоги. А о гражданах позаботится государство.

— И много ты видел на своем веку той заботы со стороны государства, Дрюня? Лично я мало видел, очень мало. А вот как чиновники разворовывают казну — таких примеров вагон наберется и маленькая тележка… — он печально улыбнулся и неожиданно сменил тему: — Давай- ка выпьем коньяку, вот что.

Районный прокурор Константинов, выступающий в процессе «Красносибмета» государственным обвинителем, по-мальчишески улыбнулся. Его, как и Чусова, тяготила напряженность в отношениях со старым приятелем, и он был рад тому, что у него появилась возможность побыть прежним Дрюней. За выпивкой они продолжали спорить, хотя оба понимали: вопрос Белова давно решен, приговор вынесен далеко от Красносибирска, и обжалованию не подлежит.

— Ну, допустим, ты оправдаешь Белова, Андрон, — рассуждал прокурор, закусывая коньяк прозрачным кусочком лимона. — Чего ты этим добьешься? Краевой суд все равно отменит твое решение. А краевой не отменит, значит, верховный отменит. Белова все равно осудят: не по этим статьям, значит, другие найдутся. Парашютом что-нибудь прицепят, ты же знаешь, как это делается.

Андрей Иванович молча кивал.

— Сказать тебе, что будет дальше? — продолжал его оппонент. — Тебя вместо честно заработанной пенсии ждет квалификационная комиссия. Да и на моей карьере можно будет поставить крест.

— А ты на пенсию, я вижу, не торопишься?

— Какая пенсия, Андрон! Мы еще повоюем, — Константинов наклонился к приятелю. — Мне ведь для чего нужен этот обвинительный приговор? Дело Белова — это только начало! Таких дел будет хренова туча! По моим сведениям, в Москве сейчас специально специалисты подбираются… Ну, которые умеют выигрывать подобные процессы. Специальное как бы подразделение из людей, наделенных бойцовскими качествами. Пойми, Андрон, у меня есть шанс!