Книга Франсуаза, или Путь к леднику - Сергей Носов

- Вон там автор сидит, - шепнул Крачун перед началом спектакля, когда стихли аплодисменты, приветствовавшие появление на сцене Доктора (он сидел за столом).

- Где? - Спросил невольно Адмиралов, хотя что ему автор?., сидит и сидит.

- Вон, в третьем ряду. Ты, наверняка, читал в нашей газете его прозу... ну вспомни, от лица Поприщина, помнишь?

Адмиралов вспомнил. Да, в газете «Психея».

Но тут в кабинет вошел Пациент и сказал:

- Времени мало.

ПАЦИЕНТ. Времени мало, доктор, жизнь коротка, я не хочу вас задерживать жалобами на здоровье, поэтому буду предельно лаконичен, тем более что сам досконально изучил этот вопрос...

ДОКТОР. А вы сядьте, сядьте, а лучше прилягте, не надо стоять... вот так... здесь хорошо... вот сюда, на кушеточку... Нам некуда торопиться...

ПАЦИЕНТ. Благодарю вас... По-моему, это лишнее... но если для пользы дела... Так вот что касается пользы моего в известном смысле неотложного дела: вас это дело не затруднит, поверьте, ничем! Я сам себе поставил диагноз.

ДОКТОР. Вот за это благодарю.

ПАЦИЕНТ. У меня синдром Обломова.

ДОКТОР. Хм.

ПАЦИЕНТ. Вы, конечно, доктор, знаете, что в психиатрии описаны два синдрома Обломова.

ДОКТОР. Два? Кто же их описал, просветите.

ПАЦИЕНТ. Доктор Мациони и доктор Дитрих описали первый синдром. Второй - доктор Вермут.

ДОКТОР. Дитрих - немец, наверное?

ПАЦИЕНТ. Естественно! Заметьте, они все иностранцы!

ДОКТОР. Только, голубчик, вы знаете, сколько на свете синдромов?.. Тыщи, тыщи синдромов!..

ПАЦИЕНТ. Меня интересовали синдромы Обломова. Я изучил специальную литературу. Начну со второго. Тут все просто. Больной, пораженный депрессией, не способен покинуть постель без тяжелых усилий по завершению сна, даже если был этот сон продолжительным и глубоким. Первый синдром интереснее. Он чаще встречается у представителей истеблишмента, у детей высокопоставленных родителей, например, - личностях определенно психопатических, требующих повышенного внимания к себе и часто за собою ухода. Безволие, бесстрастие, лень, отрешенность от радостей жизни, индифферентизм в целом во взглядах на все, чего бы взгляд ни касался - вот признаки этого синдрома. Вам неинтересно?

ДОКТОР. Извините, не выспался. Нет, нет, продолжайте.

ПАЦИЕНТ. В родном углу такой индивид досаждает своим домочадцам необузданным самодурством и деспотизмом, а на службе, коль скоро он трудоустроен, он для всех тяжелый балласт. Впрочем, на службе ему нелегко удержаться.

ДОКТОР. Допустим. И каким же из двух этих синдромов страдаете вы?

ПАЦИЕНТ. Во-первых, я не страдаю...

ДОКТОР. А зачем же пришли?

ПАЦИЕНТ. Ради вас! Ради науки!.. И это - во-вторых, доктор! У меня третий, еще никем не описанный синдром Обломова, и вы, конечно, его опишете!.. Разве я для вас не находка?

ДОКТОР. Вот что, милейший, не мое это дело синдромы описывать...

ПАЦИЕНТ. Да вы только послушайте! Я - Обломов. Но я, однако, и Штольц!

ДОКТОР. Ничего удивительного, любая личность одновременно сочетает противоположности. Обычное дело. В каждом человеке есть что-то от Обломова, что-то от Штольца...

ПАЦИЕНТ. А вот и нет. Обломов и Штольц во мне сочетаются не одновременно! Попеременно! Представьте, я стопроцентный Обломов... ну как бы вам объяснить...

ДОКТОР. Не утруждайтесь, я представляю.

ПАЦИЕНТ. Шторы задернуты, телефон отключен... Лежу на диване, ничего не делаю, ни до чего горя нет у меня, только бы никто меня не беспокоил!.. А как только подумаю, что вокруг что-то творится, сей же час к стене отвернусь... и спать, спать, спать!.. Вдруг в моей голове что-то щелк!., я прыг!., и побежал... что-то там организовывать, что-то там придумывать, вмешиваться куда-то, голосовать за что-то... А потом опять бух на постель, и пропади ты пропадом все!..

ДОКТОР. Хм.

ПАЦИЕНТ. Не хотите называть третьим Обломова мой синдром, назовите синдромом Обломова-Штольца. Только, пожалуйста, опишите.

ДОКТОР. Ну и кто вы в данный момент?

ПАЦИЕНТ. Разумеется, Штольц. Разве не видно?

ДОКТОР. То, о чем вы рассказываете, мне чрезвычайно близко. Даже как-то не по себе. Я не хотел говорить, но я сам такой.

ПАЦИЕНТ. О! Тогда вам легче синдром описать, вы изучаете его изнутри!

ДОКТОР. Нет, голубчик, ничего я не изучаю. И вообще, я в настоящее время Обломов. Если б вы знали, каких мне сил стоит слушать всю эту вашу трескотню, извините!..

ПАЦИЕНТ. Понимаю. Никто лучше меня вас не поймет.

ДОКТОР. Там вон очередь за дверью... я как подумаю о ней - оторопь берет!.. Все идут и идут, все идут и идут... Насмотрятся передач идиотских, обожрутся новостями всевозможными, а потом давай грузить меня... терпеть не могу... Видите, у меня шлепанцы под столом, ноги засуну, так хоть человеком себя ощущаю... А политику эту вашу и практику во всех ее смыслах в гробу я видел!., в гробу!..

ПАЦИЕНТ. Спокойно, спокойно, я вас очень хорошо понимаю... хотя и не согласен с вами... сейчас...

ДОКТОР. Вот так бы и лег сюда... где вы... на кушеточку...

ПАЦИЕНТ. Я встаю... А вы лягте, лягте... Что-то мне не лежится сегодня...

ДОКТОР. Как вы любезны, добры... Не ожидал.

ПАЦИЕНТ. Ножки вот сюда... Можно простынкой накрыть... Это ж простынка у вас, или что?..

ДОКТОР. Ох, как хорошо...

ПАЦИЕНТ. Хотите очередь чем-нибудь развлеку... пока вы тут дремлете?..

ДОКТОР. Премного был бы вам благодарен...

ПАЦИЕНТ. Вот могу лекцию им прочесть о прогрессивных началах в жизнеустройстве России...

ДОКТОР. Друг мой, чем же мне вас отблагодарить... все-таки? Вы через недельку зайдите, не побрезгуйте, я буду другой, синдром этот проклятый непременно опишем...

ПАЦИЕНТ. Через недельку я уже вряд ли приду...

ДОКТОР. Ну тогда я... через недельку... это... к вам с визитом домой... У меня как раз потребность появится... Активен буду.

ПАЦИЕНТ. Спите, спите, я ухожу... Пора мне, доктор, пора! Энергии много!

ДОКТОР. Да, голубчик... про начала прогресса... пожалуйста... я в долгу не останусь...

Доктор уснул, да так крепко, что его даже не могли разбудить аплодисменты. Пациент вышел на поклон, раскланялся и ушел, а Доктор продолжал спать, к общей радости психотерапевтов. Вторая волна аплодисментов, по причине отсутствия Доктора в этой реальности, тоже досталась целиком активно бодрствующему Пациенту, и лишь третьей волной, перешедшей в овацию. Доктор был наконец разбужен. Он вскочил и отвесил поклон благодарной публике.