Книга Утраченная невинность - Карен Миллер

Позабытый хозяином бедняга Баллодэр очнулся, высунул морду поверх дверцы своего стойла. Мэтт погладил своего любимца и пообещал попросить короля почаще выезжать на нем или же отослать на время в деревню, где конь сможет бегать, сколько ему угодно.

Мысли и вопросы кружились в голове Мэтта, как потревоженные грачи. Только что случилось нечто важное. Баланс в магии Лура изменился, он нарушен, приведен в беспорядок. Как сказал бы Эшер, все перевернулось с ног на голову.

Погрузившись в мрачные раздумья, он разглаживал челку и гриву Баллодэра. Связан ли Эшер с этими изменениями? Если да, то значит ли это, что ожиданиям пришел конец? Последний год выдался таким напряженным. Сколько было надежд, сомнений и предчувствий. И в последние недели он так часто, затаив дыхание, вглядывался в темнеющее небо, слушал раскаты грома, смотрел на вспышки молний и ждал, что вот сейчас пойдет дождь… сейчас… сейчас…

Что это? На крышу в самом деле упали первые тяжелые капли дождя? Значит, Невинный маг, наконец, потерял свою невинность?

— Мэтт! — позвал его из тени негромкий знакомый голос. — Мэтт! Ты почувствовал?

Дафна. Явилась, словно ее вызвали мысли Мэтта.

Зная, что в холодном ночном воздухе голоса слышны издалека, Мэтт быстро подошел к ней.

— Ты что здесь делаешь? — прошипел он, выталкивая девушку в сад, расположенный за конюшней. — С ума сошла?

Она тяжело дышала, словно пробежала весь путь от своего жилья до конюшни. Даже в слабом свете луны он видел, как широко раскрыты ее глаза.

— Ты почувствовал? — снова спросила она, впиваясь ногтями в его плечо. — Как будто фейерверк взорвался! В сто раз сильнее, чем то, что я пережила в день его приезда! Знаешь, что это означает? Сила Эшера пробудилась!

Так. Над миром нависли Последние Дни.

— Значит, пора рассказать ему правду.

Она покачала головой.

— Нет.

— Нет? — Он схватил ее за плечи. — Подумай, Дафна! Может, мы не единственные, кто почувствовал пробуждение магии в Эшере. Если узнает кто-нибудь из доранцев, его просто убьют и скажут, что он умер во сне. А потом возьмутся за нас. Мы должны рассказать ему! Сегодня же. Он тоже должен был почувствовать, понять, что в нем произошли изменения. И мы обязаны все объяснить ему, пока он по незнанию или от испуга не наделал глупостей. Ведь Эшер не готов к осознанию истинного смысла такого события!

Нахмурившись, она подняла ладонь, требуя молчания. Мэтт почувствовал, как быстрее забилось сердце — он знал этот взгляд. Она прислушивалась к себе в ожидании голоса, который говорил только с ней, ни с кем больше. Ведь Дафна являлась Наследницей Джервала. Когда этот голос звучал в ней, она становилась чужой, незнакомой. Ее распущенные волосы вставали дыбом, мягким облаком обрамляя строгое лицо, и она казалась старше своих лет, хотя была еще очень молода.

Наконец, она пошевелилась.

— Нет. У нас еще есть время.

Ему хотелось встряхнуть ее так, чтобы зубы высыпались.

— Дафна, прошу тебя, прошу! Хоть раз в жизни послушайся! Он Невинный маг. Единственная надежда королевства. Мы не вправе рисковать им, не вправе оставлять в неведении…

— Я — Наследница Джервала! — зашипела она на Мэтта, как рассерженная кошка. — Я имею право поступать так, как считаю нужным! — Она указала на золотистую Стену, как на немое свидетельство ее правоты. — Разве она зашаталась? Нет. Значит, Пророчество еще не свершилось. У меня еще есть время.

— Для чего?

Она отвела взгляд.

— Я хочу убедить Эшера, что мне можно доверить самые сокровенные тайны. Вот для чего.

Мэтт решил рискнуть:

— Ты ведь знаешь, что он все еще тебя любит.

Дафна уловила нотку недовольства в его голосе. Даже открытый укор. Стиснув зубы и вздернув подбородок, она сложила руки на груди.

— Конечно. Именно поэтому он расскажет мне все, что я хочу узнать. А ты как думал?

Ему хотелось спорить, протестовать, разубеждать ее, но он подавил свой порыв. Еще раз рискнул и, снова положив руку ей на плечо, мягко произнес:

— Будь осторожна, Дафна. Ты считаешь себя очень умной, и в каком-то смысле так оно и есть, но, кажется мне, его любовь не безответна…

Эти слова ошеломили ее. Она открыла рот, помолчала. В глазах читалось крайнее замешательство, она сильно побледнела.

— Тебе дела нет до моих чувств, Мэтт. Я — Наследница Джервала и знаю, что делаю. И вообще, нет у меня никаких чувств.

Потерпев, как всегда, поражение, Мэтт засунул руки в карманы.

— Что ж, если так…

— Да, так. И вот еще что, не смей осуждать мои решения.

— Хорошо. Если тебе так угодно.

Ее глаза обожгли его холодом.

— Да. Мне так угодно.

Мэтт понимал: Дафна сама знает, что оба они лгут. Она достаточно хорошо изучила его и сознавала, если он решит, что обязан высказаться, молчать не станет. Просто она старалась сохранить лицо, справиться с ударом, который он ей нанес, указав на ее уязвимое место. Дафна думала, что глубоко спрятала свою любовь, и очень разозлилась, когда Мэтт дал понять, что она ошиблась.

— Что ж, прекрасно. Тогда я пошел досыпать, — сказал он. — Если, конечно, с тобой все в порядке.

— Более чем, — бросила она. — Если что-нибудь еще случится, я дам тебе знать. Вероятно.

— Хорошо, Дафна, — кивнул он, уходя. — Как пожелаешь.

Засыпая, он видел ее бледное, сердитое лицо. Чувство тревоги и страх за будущее не обещали глубокого, спокойного сна.

* * *

Гар вернулся в Башню в полной темноте, не зажигая плавающего огонька. Он боялся того, что может произойти, если он попытается сотворить его. На душе было тяжело, грудь словно сжало железными обручами. Ладони потели, а голова гудела от одной и той же неотвязной мысли.

Эшер вызвал дождь. Эшер вызвал снегопад. Эшер заморозил реку.

А я не смог.

Из горла вырвался какой-то странный звук. То ли подавленное рыдание, то ли судорожный вздох, рожденный душевным страданием. Внезапно дышать стало больно, воздух словно разрывал легкие.

У него вошло в привычку по ночам, когда никто не мешал, приходить в дворцовый зал, где были выставлены тела его родителей и сестры. Но сегодня он не мог предстать перед ними. После такого ужасного падения… Фейн станет глумиться над ним, дразнить, а отец… отец…

Он посмотрел на величественную Стену Барлы, безмятежно сиявшую вдалеке. Символ его священной клятвы. Жертва его неполноценности.

— О, прекрасная госпожа, Благословенная Барла, — прошептал он, опустившись на колени и глядя в равнодушное небо. — Скажи, как получилось, что я не оправдал твоих надежд, укажи, как исправить ошибки. С самого раннего детства моим единственным желанием стало служение тебе. Разве ты даровала мне магию не для того, чтобы я стал твоим голосом в Луре? Почему же забрала свой дар? Или мое служение тебе неугодно? Кто ошибся — я или ты?