Книга Четвертый Рейх - Виктор Косенков

Погребняк повернулся нему, посмотрел без страха. Хотя понимания того, что происходит, не было. Понятно сейчас было только одно: перед ним не его Осьминог. В этом Александр готов был поклясться.

— Чего надо? — спросил небрежно.

Чужое щупальце потянулось к его голове. Но макушки коснулось не сразу. Сперва медленно прошло по дуге вокруг головы, нагнетая что-то, похожее на статическое электричество, от чего Александр почувствовал, как волосы на темени поднимаются дыбом.

Контакт с чужим существом был жестким. Вроде бы физически прикосновение вышло мягким, но в нем чувствовалось отторжение, неприязнь, брезгливость. Погребняк не мог определить точно. Да и какая тут точность, если вовсе не ясно, как у этих сухопутных головоногих мозги работают? Но жесткость в этом касании была.

Чужое существо молчало.

— Что? — повторил Александр.

«Ты не он», — пронзило мозг холодным образом.

— Что? — глупо повторил Погребняк.

Существо не обратило на него внимания, повернулось к Осьминогу и коротко щелкнуло. Затем снова глянуло искоса на Александра.

«Уходи», — резко дернулось в голове, и конечность головоногого соскользнула с затылка.

Это была не просьба, не требование, не приказ. Скорее — констатация факта: сейчас ты уйдешь отсюда и больше не вернешься. Ты чужак. Тебе здесь не место. Уходи.

Александр развернулся туда, откуда пришел. В глаза бросился примятый его ногами мох. Дорожка чужих, ненужных здесь следов убегала к кустам.

«Уходи!» — сидело в голове, хотя никакого контакта уже давно не было.

И он пошел. На негнущихся ногах, стараясь попадать в свои собственные следы, чтоб не нарушить здесь ничего больше. Почему-то это показалось важным. Чеканя шаги, добрался до зарослей и обернулся напоследок.

Существа поднимались вверх, терялись в кронах. Лишь его Осьминог стоял на земле, будто оплеванный.

Поднимался примятый мох. Лес снова становился пустым, девственным и величественным. Только ощущения храмовости больше не было.

Александр повернулся и с шумом вломился в кусты.

Если судить по компасу, он шел в сторону дороги. Но дороги пока не было. Видно, еще не дошел. Или же она свернула куда-то в сторону значительно раньше. Надо было метки, что ли, ставить. Или включить батарею экзокостюма. Не только идти было бы легче, но еще и маршрут записался бы. Можно было бы хоть к космодрому вернуться. Так нет, батарейку пожалел. Теперь плутай здесь.

На этой мысли силы покинули его окончательно, и Александр остановился, сел на землю не глядя. Думать не хотелось. Вообще.

О чем тут думать, если его вышвырнули, как мальчишку, какие-то непонятные твари. Да, они могут общаться без слов, и что? Кто они? Чего достигли? Ничего.

В то время, как человечество освоило гиперпрыжки и сигает через пространство на двадцать световых лет, эти головастики прыгают по деревьям.

«А ведь это обида, — подумалось вдруг. — Пустая обида».

— Да плевать, — сказал он вслух. Просто для того, чтобы услышать человеческую речь.

Легче не стало. Злости и усталости скопилось столько, что хватило бы уже на десяток нервных срывов. А он до сих пор не сорвался. Внутри кипит, наружу не пускает.

«Все-таки подготовка дает о себе знать», — подумал Александр, ложась и вытягиваясь в полный рост.

Жарко и влажно. И ветра почти нет.

Правда, спать посреди леса может быть опасно. Ну и черт с ним. Пусть. Все равно другого выхода нет. Инструкции, предписания, отработанные схемы не работают. Ничего не работает. Да и цель уже пошатнулась.

Нет, она осталась, конечно. Но не как цель. Просто хорошо было бы сейчас найти своих, а не скитаться одному в чужих джунглях.

Он закрыл глаза и отрубился. Мгновенно, без мыслей, образов и сновидений. Как выключателем щелкнули. Раз, и глухая темнота.

Глизе 581-g. 10:05 с момента высадки

Когда двери открылись, Игорь еще ел.

Кадзусе справился с едой, как пылесос с пылью. Миг — и миска пуста. У Богданова так не получалось. Еда, которую принесли молчаливые немцы, была не то что бы невкусная, нет, она была странная. Это было что-то среднее между кашей, неизвестным Игорю мясом и острой приправой из тонко нарезанных побегов какой-то ярко зеленой травы, есть которую Богданов отказался.

У Кадзусе таких проблем не возникло. Он потыкал в тарелку экспресс-анализатором, тот мигнул зеленым светодиодом: мол, съедобно. Этого доктору вполне хватило.

Сон пошел Кадзусе на пользу. Японец был бодр, от былой меланхолии не осталось и следа. Он долго и с наслаждением умывался холодной водой. Фыркал и даже что-то напевал. Выйдя из санузла, он с сожалением потер подбородок, покрывшийся клочковатой, черной щетиной.

— Не хватает бритвы.

А потом принесли еду.

В камеру вошли двое. Женщина и мужчина, оба в возрасте, с непроницаемыми лицами. Оба одеты в серого цвета форму, с наглухо застегнутым воротом. Мужчина нес поднос с тарелками, женщина — чистые полотенца, которые она сразу же повесила в санузле на лапы горгульи. Мужчина был невысокого роста и имел тонкие черты лица. Женщина, в отличие от него, была, что называется, в теле. Волосы она заплела в две косы и уложила аккуратными кругами по бокам головы. Эта прическа почему-то напомнила Игорю шлемофон.

Мужчина подошел к столику, женщина помогла ему снять с подноса тарелки. Затем оба отошли к двери и встали там с бесстрастными лицами.

— Добрый день… — запоздало поздоровался Богданов.

Мужчина нервно моргнул, но ничего не ответил.

— Вряд ли они ответят, — покачал головой Кадзусе. — К тому же, нервничают.

— Почему вы так думаете?

— А вы бы не нервничали, если бы заносили еду в клетку к какому-нибудь зеленому человечку? — Кадзусе ткнул анализатором в тарелку. — Кушайте, капитан. Это можно, не опасно.

И доктор подал пример.

Повторить его подвиг у Богданова не получилось.

Кадзусе уже выпил странного темно-зеленого цвета жидкость, которая чем-то напоминала земной кофе, а Игорь все валандался со своим… рагу?

Но официальные власти, видимо, ждать не хотели.

Дверь отворилась. На пороге стоял давешний офицер, который сопровождал их от самого космопорта.

— Доброе утро, — поздоровался он.

— Здравствуйте. — Игорь заметил за плечом немца вооруженных амбалов.

— Вижу вы еще не совсем освоились с нашей едой. Странно. Говорят, что этот рецепт наиболее близок к айнтопф с капустой.

— Я ел айнтопф, — ответил Богданов. — Не очень похоже. Особенно капуста.

— Да? — На лице офицера мелькнуло любопытство. — Я никогда не пробовал.